Ребекка с фермы Солнечный Ручей - Кейт Уигглин

— Я думал, мы уже окончательно условились о том, что если вы когда-нибудь умудритесь вырасти, а я буду согласен дождаться этого, то я приеду в кирпичный дом на моем белом как снег…

— Черном как смоль, — поправила Ребекка, блеснув глазами и предостерегающе подняв палец.

— Черном как смоль скакуне, надену золотое кольцо на ваш лилейный пальчик, посажу вас на седло позади себя…

— И Эмму-Джейн тоже, — снова перебила Ребекка.

— Я, кажется, не упоминал об Эмме-Джейн, — возразил мистер Аладдин. — Трое на одном седле — это слишком неудобно. Я думаю, Эмма-Джейн вскочит на спину резвой гнедой, и мы все отправимся в мой замок в лесу.

— Эмма-Джейн не умеет вскакивать на лошадь, и она испугалась бы резвой гнедой, — запротестовала Ребекка.

— Ну хорошо, тогда она получит смирного молочно-белого пони. Но теперь, без всяких объяснений, вы просите меня купить вам обручальное кольцо, что явно свидетельствует о ваших планах ускакать на белом как снег… я хочу сказать, черном как смоль… скакуне с кем-то другим.

На щеках Ребекки появились ямочки, и она весело засмеялась. В прозаичном мире, где она жила, лишь Адам Ладд всегда был готов поддержать игру. Никто другой не говорил такой восхитительной сказочной чепухи, как мистер Аладдин.

— Кольцо не для меня! — объяснила она с готовностью. — Вы же прекрасно знаете, что ни Эмма-Джейн, ни я не сможем выйти замуж раньше, чем пройдем всю грамматику Квейкенбоза и арифметику Гринлифа и вырастем такие большие, что станем носить платья до полу и шить на швейной машине. Кольцо нужно для подруги.

— Почему же жених сам не подарит его невесте?

— Потому что он бедный и немного невнимательный, и к тому же она уже не невеста. У нее трое приемных детей и трое своих.

Адам Ладд с задумчивым видом положил кнут в предназначенное для него углубление, а затем нагнулся, чтобы подоткнуть края коврика под ноги себе и Ребекке. Снова подняв голову, он спросил:

— Почему бы не рассказать мне немного больше об этой истории, Ребекка? Мне можно доверять!

Ребекка взглянула на него, чувствуя в нем умного и сильного, а самое главное, сочувствующего друга, и сказала неуверенно:

— Помните тот день, когда мы с вами сидели на крыльце вашей тети и вы купили мыло, потому что я рассказала вам о Симпсонах и о том, как им всегда тяжело жилось и как им нужна банкетная лампа? Мистер Симпсон, отец Клары-Беллы, всегда был очень бедный и не всегда очень хороший — ну, немного нечист на руку, понимаете, — но такой любезный и разговорчивый! А теперь он начал новую страницу жизни… И всем в Риверборо очень понравилась миссис Симпсон, когда она сюда переехала, потому что все ее жалели, а она была такая терпеливая, и так много работала, и так хорошо относилась к детям. Но там, где она живет теперь, — хоть они и знали ее раньше, когда она была девочкой, — с ней обходятся невежливо и не дают ей работы, не зовут ее стирать и мыть полы. А Клара-Белла слышала, как наша учительница сказала миссис Фогт, что люди в Акревиле чопорные и высокомерные и презирают миссис Симпсон из-за того, что она не носит обручальное кольцо, как все остальные. И мы с Кларой-Беллой подумали, что, если они там такие злые, хорошо бы нам подарить миссис Симпсон кольцо, и тогда она была бы счастливее, и работы бы ей давали больше. А может быть, и мистер Симпсон, если дела у него пойдут лучше, купит ей потом брошь и серьги, и тогда у нее будет все, как у других. Я знаю, что в Эджвуде все с почтением смотрят на миссис Мизерв из-за ее золотых браслетов и агатового ожерелья.

Адам снова обернулся, чтобы взглянуть в блестящие простодушные глаза, сверкающие из-под изящных бровей и длинных ресниц, и почувствовал себя так, как уже не раз чувствовал прежде, встречаясь с ней, — так, словно его полные житейской мудрости, взрослые мысли были омыты в некоем очищающем источнике.

— А как вы передадите кольцо миссис Симпсон? — с интересом спросил он.

— Мы еще не решили. Клара-Белла боится за это браться и думает, что я могла бы справиться с делом лучше. А кольцо стоит очень дорого? Если так, то я, конечно, должна сначала попросить разрешения у тети Джейн. Есть случаи, когда я должна спрашивать разрешения у тети Миранды, и другие, когда надо обращаться к тете Джейн.

— Оно стоит сущие пустяки. Я куплю кольцо, привезу его вам, и тогда мы посоветуемся, как его передать. Но я думаю, что раз вы с мистером Симпсоном такие большие друзья, то лучше будет вам самой послать ему кольцо вместе с письмом — письма у вас получаются отличные! Конечно, обручальное кольцо — это подарок, который мужчина сам должен преподнести своей жене, но попробовать стоит, Ребекка. Вы с Кларой-Беллой сможете устроить все сами; я останусь в тени, и никто не будет знать о моей роли.

Рассказ девятый

Зеленый остров

Счастья зеленый островок!

В море страданий и тревог,

Видно, нельзя без него никак,

Если измученный моряк

День и ночь ведет свой челн,

Путь держа средь бурных волн.

А между тем жизнь в уединенном домике Симпсонов в Акревиле была в эти холодные осенние дни наполнена событиями.

Полуразрушенное жилище стояло на берегу пруда Плини. Пруд получил свое название после того, как старый полковник Ричардсон завещал разделить свои земли на пять равных частей, с тем чтобы каждый из его пяти сыновей выбрал себе участок. Выбор должен был осуществляться в порядке старшинства, и Плини — самый старший — имел преимущество перед остальными, но, испытывая отвращение к фермерскому труду и будучи в то же время заядлым рыболовом, гребцом и пловцом, он поступил в полном соответствии со своей репутацией «малость чудаковатого» и взял свои двадцать акров в виде водного пространства — отсюда и название «пруд Плини».

Старший из сыновей мистера Симпсона уже два года работал на ферме в графстве Камберленд. Второй сын, Сэмюель, которого давно окрестили в округе Маятником, нашел скромное место на лесопилке и частично сам себя обеспечивал. Клару-Беллу удочерили мистер и миссис Фогг. Таким образом, оставалось прокормить лишь три рта: два вместительных — Илайджи и Илайши — и маленький, шепелявый — девятилетней Сюзан, ловкой и домовитой помощницы матери. Маленький ребенок умер еще летом — умер, сломленный тем, что имел несчастье родиться в семье, где не было ни еды, ни денег, ни любви, ни заботы, ни даже желания иметь детей или понимания того, что ими нужно дорожить.

Не возникало сомнений, что не отличающийся постоянством отец семейства начал новую страницу своей жизни. Когда именно он начал исправляться, а также каким образом, по каким причинам и как долго он будет держаться своих похвальных намерений — или, короче говоря, будут ли начаты им в предстоящие месяцы другие «новые страницы», — этого миссис Симпсон не знала, и сомнительно, чтобы какой-либо авторитет, более скромный, чем Создатель мистера Симпсона, мог ответить на этот вопрос. Он долгое время крал самые разные предметы для последующего обмена, но эти кражи часто оставались нераскрытыми, и ему удавалось избежать наказания. Однако в последние несколько лет, когда за тремя штрафами, наложенными на него за мелкие правонарушения, последовало несколько арестов и два коротких срока тюремного заключения, мистер Симпсон нашел, что возмездие за грех — вещь для него совершенно неприемлемая. Сам по себе грех не особенно его тревожил, но вот возмездие было явно неприятным и утомительным. Большую досаду вызывало у Эбнера и то изолированное положение в обществе, которое в последнее время стало его уделом, так как он был человеком общительным и скорее предпочел бы не красть у соседа, чем допустить, чтобы сосед узнал о краже и прекратил общение с ним! Это чувство шевелилось в его душе и делало его, по непонятной ему причине, раздражительным и унылым, когда он вез свою дочь в Риверборо накануне торжественного подъема там нового флага.

В духовном мире, так же как и в природе, бывают периоды свежести и периоды засухи, и так или иначе, а росы и дожди благодати пали во время той короткой поездки на сердце Эбнера Симпсона. Быть может, то, что он отдавал в чужую семью собственного ребенка, которого не мог прокормить, уже подготовило в его душе почву для того, чтобы она могла принять благие семена, а украв новый флаг с порога миссис Мизерв — в полной уверенности, что в свертке находится чистое белье от прачки, — он невольно привел в действие определенные силы.

Как мы помним, Ребекка увидела клочок красной ткани, торчащий из-под холщового фартука его повозки, и попросила позволения проехаться вместе с ним. Она не была «дочерью полка», но намеревалась следовать за флагом до конца. Когда она дипломатично попросила возвратить этот чтимый как святыня предмет, которому предстояло играть столь важную роль в торжествах следующего дня, и в результате Эбнер обнаружил свою ошибку, он был в ярости из-за того, что сам поставил себя в это неприятное положение, а позднее, неожиданно столкнувшись лицом к лицу с группой жителей Риверборо, стоявших на перекрестке, и встретив не только их гнев и презрение, но и полный упрека и разочарования взгляд Ребекки, почувствовал себя как никогда прежде униженным.