Поцелуй в темноте - Ольга Кандела

– Изабель, грифель! – крикнул Монтего, даже не посмотрев на меня. Все его внимание было сосредоточено на неистово извивающемся звере.

Я нашла глазами брошенную на подстилке сумку. Метнулась к ней, в два счета нащупала внутри грифель и развернулась к Монтего.

Парень успел забраться лежащему драггасту на загривок. Одной рукой он сжимал туго стянутый аркан, а второй держался за крученый рог, чудом уворачиваясь от мельтешащей рядом лапы. Одним ботинком Монтего упирался в выступающий на хребте шип, и я даже думать боялась, что случится, если он не удержится на ногах.

Драггаст дергался, извивался на земле, одновременно пытаясь освободиться от пут и скинуть с себя всадника. Скай несколько раз обмотал цепочку аркана вокруг изогнутого рога и скомандовал:

– Быстрее! Кидай!

Я без раздумий бросила ему грифель, и Скай поймал его освободившейся ладонью. А затем всем телом прильнул к шершавой чешуе и принялся рисовать знаки на шее зверя.

Я не представляла, как ему это удается. Как он вообще держится там, одновременно пытаясь сосредоточиться на заклинании и удержаться верхом на звериной шее. Драггаст не собирался сдаваться, сопротивляясь изо всех сил. Задние лапы его постепенно приходили в движение. Сотрясаясь от натуги, он скреб ими по земле, пытаясь перевернуться на брюхо.

На какой-то миг мне показалось, что Монтего не успеет. Заклинание растает раньше, чем он успеет дорисовать руны. Но в последний момент, когда зверю почти удалось подогнуть под себя задние лапы, а огромный длинный хвост пришел в движение, Скай отшвырнул в сторону грифель и приложил распахнутую ладонь к рунам.

Они вспыхнули все разом. Сразу сильно и ярко. Вертикальные зрачки Драггаста расширились, затопив оранжевую радужку чернотой. А затем пространство наполнилось воем. Таким громким и раздирающим, что я зажмурилась и закрыла уши руками.

Ему было больно. Невыносимо. Не надо было быть менталистом, чтобы это понять. Мне на миг даже стало жаль зверя. Но это был наш единственный шанс на спасение. Драггаст резко выгнулся, а затем покатился по земле, чуть не подмяв под себя вовремя спрыгнувшего с холки Монтего.

Зверь катался по земле, терся шеей о поваленное дерево, словно хотел содрать с себя руны вместе с чешуей и кожей. И выл протяжно и надрывно, ударяя по натянутым нервам.

Скай, спотыкаясь, отступил в сторону. Его неслабо шатало. Лоб был покрыт испариной, волосы прилипли к вискам, а по разбитой скуле стекала кровь.

Плюнув на опасность и близость хищной твари, я ринулась к парню. Поднырнула ему под мышку, стараясь поддержать. Отвести подальше от извивающегося драггаста.

Мы добрались до ближайшего дерева, и Скай тяжело прислонился к шершавой коре. Его рубашка оказалась разорвана в нескольких местах. Грудь вздымалась частыми рывками.

– Скай? – Я попыталась ощупать парня, испугавшись, что зверь все-таки его придавил.

– Все нормально. – Скай сквозь силу улыбнулся.

– Точно? Ты ничего не сломал?

Я скользнула ладонями по его рукам, затем по ребрам. И Монтего рассмеялся.

– Щекотно.

Попытался отпихнуть мои руки, и я увидела, что его собственные разодраны в кровь.

Монтего это тоже заметил. Встряхнул кистями и тихо выругался. А потом уже специально для меня добавил:

– Ничего страшного. Просто царапины.

Я заглянула ему в лицо, пытаясь распознать ложь. И вдруг поняла, что на поляне стало тише. Обернулась к драггасту. Тот перестал выть, лежал на земле, тяжело дыша и время от времени дергаясь, словно в приступе конвульсии.

Аркан по-прежнему стягивал его лапу и шею, но теперь животное не пыталось избавиться от пут. Словно смирилось со своей незавидной участью.

– Не подходи, – предостерег меня Скай. – Пока рано.

– Я и не собиралась. Я только… Надо перевязать раны. Я посмотрю, что есть в сумке.

В сумке нашлась фляга с водой и какая-то заживляющая мазь в крохотном стеклянном флакончике.

Пока драггаст, выбившись из сил, спокойно лежал на земле, я решила воспользоваться затишьем и обработать Скаю раны. Как ни странно, парень даже не сопротивлялся. Кому как не ему понимать, насколько всадникам важны целые ладони.

Аккуратно, стараясь не причинить лишней боли, я промыла водой ссадины и порезы. Кожа оказалась содрана и кое-где висела лохмотьями. Скай заметно морщился, когда я накладывала заживляющую мазь, но не издал ни звука. И продолжал краем глаза следить за драггастом.

– Надо чем-то перевязать. Я не нашла в сумке бинтов.

– Да, это упущение.

Скай оглядел собственные руки, густо покрытые мазью. Вряд ли ему удастся ими что-то делать.

– Можно разорвать рубашку. Все равно от нее уже ничего не осталось.

– Есть идея получше.

Я дернула вверх полы своей рубашки и расстегнула несколько нижних пуговиц. Пусть корсетов я давно не носила, променяв их на эластичную ленту, плотно стягивающую грудь, но от нижней сорочки не отказалась. Лишь укоротила, чтобы было удобнее заправлять в брюки. И она уж точно была чище и мягче, чем грубая рубаха Ская или моя собственная.

– Дай нож.

– В кармане.

Без лишних стеснений и колебаний достала из брюк парня тонкий складной нож. И отвернулась, делая крохотный надрез с краю сорочки. Тонкая ткань легко треснула и разошлась длинными лоскутами. Пришлось, конечно, извернуться, чтобы наделать достаточное количество лент. Но все получилось. Я запахнула полы рубашки и повернулась обратно к парню.

Скай смотрел странно, будто видел меня впервые. И в его взгляде читалась непривычная мягкость с примесью восторга.

Я поспешила отвести глаза, смущенная таким пристальным вниманием, и сосредоточилась на перевязке. Сначала аккуратно перебинтовала одну ладонь, потом вторую.

– Так не туго? – поспешила удостовериться, делая узелок на запястье.

– Пойдет.

Его дыхание выровнялась, грудь больше не вздымалась рваными рывками. Но голос отчего-то был хриплым.

– Ты это хорошо придумала. Отвлечь драггаста парящим бревном.

– Больше ничего в голову не пришло, – хмыкнула я, смущенная неожиданной похвалой.

Я завязала последний узелок, закончив перевязку, но так и не выпустила мужскую ладонь из рук. А Скай не спешил ее забирать. Все рассматривал меня, привалившись плечом к дереву.

В его взгляде вновь что-то изменилось. Я сама не могла объяснить, что именно. Но от того, как он смотрел на меня сейчас, подкашивались ноги, а сердце испуганной птицей билось о клетку ребер.

И, наверное, надо было отвести глаза, но я не могла. Скользила взглядом по его лицу, обрисовывая темные дуги бровей, неровную линию носа, перечеркнутого еле различимым белесым шрамом. Изгиб красивых губ, даже на вид казавшихся невероятно мягкими. Тонкая красная струйка из рассеченной скулы, разделила мужскую щеку надвое. Мне интуитивно захотелось стереть кровь. И я вдруг спохватилась.

– Ох, совсем забыла. Погоди!

Подхватила последний оставшийся лоскуток и, смочив его в воде, поднесла к щеке парня. Аккуратно стерла кровь и прижала холодную тряпицу к скуле.

– Больно?

Скай покачал головой. И накрыл мою ладонь своей. Словно желал продлить прикосновение.

– Я так испугалась, – ляпнула неожиданно даже для самой себя. Но это было сущей правдой.

– Я знаю, – ответил парень и добавил: – Все уже закончилось.