Кто проспал начало войны? - Олег Козинкин

Наша армия по плану штаба Киевского Особого военного округа (КОВО), имевшая два стрелковых и один механизированный корпуса, должна была прикрыть станиславское и черновицкое направления.

Военный совет и штаб армии разработали (в мае-июне) подробный оперативный план прикрытия государственной границы. Согласно этому плану армия имела оперативное построение в два эшелона: первый составляли стрелковые корпуса для создания прочной обороны, второй — механизированный корпус для нанесения мощного контрудара в случае прорыва противника.

…Получив сигнал на прикрытие государственной границы, соединения первого эшелона армии, соблюдая все меры маскировки, довольно быстро заняли свои полосы.

22 июня активных действий против войск армии противник не предпринимал. Из штаба округа, преобразованного в этот день в Юго-Западный фронт, и штаба 26-й армии нам сообщили, что немецко-фашистские войска развернули наступление в полосе армии, особенно ожесточенные бои идут за Перемышлъ. Его успешно обороняла 99-я стрелковая дивизия. Атаки частей 52-го корпуса, стремившихся прорвать оборону к югу от Перемышля, в том числе и нашей 192-й дивизии, были отражены».

Как видите, в КОВО Кирпонос сообщал в армии о том, что в округ пришел «приказ Наркомата», не так, как это делал Захаров в ОдВО — сразу после получения «Директивы № 1» из Москвы. Кирпонос это сделал только в 4.00 утра, после того, как война началась. Еще хорошо, что в полосе этой армии 22 июня со стороны вермахта не было активных действий. Но эта армия была приграничной, находилась в «Львовском выступе», и, однако же, ее приграничные дивизии ничего не знали о «приказе ГШ от 18 июня», и в боевую готовность они приводились только утром 22 июня. А еще интересно то, как Кирпонос лично обзванивает армии и под карандаш диктует им «приказ по округу». Отправкой приказов в войска должен заниматься оперативный отдел. Однако по приказу Кирпоноса (точнее, Пуркаева) оперотдел КОВО не убыл на полевой КП вместе со штабом округа-фронта. Баграмян получил команду прибыть в Тарнополь только к утру 22 июня:

«Я, естественно, выразил удивление, что командование выезжает на командный пункт без оперативного отдела: ведь случись что, оно не сможет управлять войсками, не имея под рукой ни офицеров-операторов, ни специалистов скрытой связи. Но предложение оставить со мной двух-трех командиров, а остальных во главе с моим заместителем отправить одновременно с Военным советом не было одобрено Пуркаевым. В этом нет необходимости, пояснил он: к утру 22 июня оперативный отдел будет уже в Тарнополе, а до этого вряд ли он потребуется.

— Так что все идет по плану, — нетерпеливо махнул рукой генерал, давая понять, что нечего тратить время на разговоры…»

Баграмян прибыл в Тарнополь только к 7 утра 22 июня. А до этого приказы по округу диктовались по телефону лично Кирпоносом или Пуркаевым. Под карандаш.

А теперь посмотрите, какой еще «боевой приказ» выдал Павлов в ЗапОВО после получения «Директивы № 1» из Москвы. Почти такой же короткий приказ-команду, какой был дан для войск Белоруссии, отдавал флотам адмирал Кузнецов. Правда, Кузнецов давал свой приказ до нападения, а Павлов отдал его после:

«Особо секретно

Командующим 3, 10-й и 4-й армиями

Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю:

Поднять войска и действовать по-боевому.

На документе отметка: «Отправлен 22 июня 1941 г. 5 часов 25 минут».

(ЦАМОФ. 208, оп. 2454сс, д. 26. л. 76.)

И все бы ничего в этом приказе, да вот только при получении такого «приказа», «боевого распоряжения», командующим армиями этого округа оставалось разве что пустить себе пулю в лоб. Особенно командирам корпусов и дивизий в этом округе. При получении подобного приказа командиры должны вскрыть «красные пакеты» и начинать, согласно приказам в этих «пакетах», «действовать по-боевому» — выполнять План прикрытия. Вот здесь и произошло то, что привело к разгрому ЗапОВО: практически все дивизии и корпуса не имели никакого понятия о том, что им делать и куда выдвигаться. А все потому, что «вскрывать» им было нечего.

Дело в том, что при составлении Плана прикрытия каждый командир каждой части, любого подразделения, если его часть указана в этом «плане», должен быть ознакомлен с этим «планом» в части, его касающейся. Если в Плане прикрытия указан район обороны и план действий для конкретной дивизии, то командир дивизии должен иметь тот самый «красный пакет», в котором эти действия и район обороны будут указаны. В «красных пакетах» дается общее указание и разрешение на выполнение «Плана прикрытия» в части, касающейся этой конкретной дивизии, — куда двигаться, в какие сроки и т. п. Так вот практически во всех корпусах и дивизиях ЗапОВО «красные пакеты» просто отсутствовали — в связи с тем, что армейские «красные пакеты», даже если они и были, находились «под сукном» в штабе округа на утверждении у командующего округом Павлова.

С одной стороны, окружной «ПП» на 22 июня еще не был утвержден в Москве. Однако «хитрость» была еще и в том, что командиры дивизий и корпусов даже на стадии разработки «Планов прикрытия» не были с ними ознакомлены «в части их касающейся» и не участвовали в их разработке. Хотя генерал Коробков, командующий 4-й армией в Бресте, по словам его начштаба Сандалова, в полночь с 21 на 22 июня срочно выдал неутвержденные «пакеты» в части! Сандалов писал об этом в I960 годы. Впрочем, при Сталине, отвечая на вопросы Покровского, Сандалов давал несколько другие ответы.

Из того, что на сегодняшний день накопали «архивные археологи», получается что Планы прикрытия действительно не были к 22 июня утверждены в Генштабе Жуковым. Вот что один из них, полковник запаса С. Бул-дыгин («ник» в Интернете — «Прибалт») утверждает на одном из форумов:

«Утверждающая надпись на экземпляре ПП ПрибОВО для ГШ заделана, но подписей на ней нет. Отсюда и следует, что ПП утвержден не был. Такая же ситуация и по остальным планам. Думаю, что в ГШ собирали все планы вместе, чтобы утвердить одним махом. Но к началу войны так и не собрали. План прикрытия КОВО уехал из округа только 19 июня (об этом четко написал и Баграмян! — К.О.), План прикрытия ОдВО — 19 июня, План прикрытия ЗапОВО -11 июня, План прикрытия ЛВО прибыл в ОУГШ 10 июня. ПП ПрибОВО был разработан где-то к числу 10 июня и сразу доставлен к ГШ. Что подтверждается датировкой Генштаба…

То, что ПП составлялись, известно, вопрос — былили они утверждены? Вот Захаров, например, имеющий опыт штабной работы, пишет, что в ОдВО Директиву выполнили, ПП разработали, в ГШ его представили. Но для доклада ПП в Москву убыл не ком. округом и не НШ, а — нач. операт. отдела штаба округа. Дальше мне, например, вообще ничего непонятно: «Не ожидая утверждения его Наркоматам обороны, штаб округа дал соответствующие указания командирам корпусов по отработке своих частных планов» (Захаров, ГШ в предвоенные годы, с. 396). Это что — анархия? Нет, скорее, это пришло соответствующее распоряжение изГШ…»

Его оппонент («ник» — «ccsr»), отслуживший в армии 26 лет полковник ГРУ Сергей Мильчаков, уверяет, что для боевой готовности округов это в принципе не играло роли, т. к. вторые экземпляры утвержденных Планов прикрытия все равно находились в округах с начала июня, в ПрибОВО это точно было именно так. И ознакомление командиров (в части их касающейся) с этими планами должно было происходить и происходило вовсе не по отдельному распоряжению «из ГШ»:

«…Директива НКО от 14 мая 1941 г. № 503920/сс/ов…: «5- План прикрытия разработать в двух экземплярах, один экземпляр через начальника Генерального штаба представить tiаутверждение, второй экземпляр, опечатанный печатью военного совета округа, хранить в личном сейфе начальника штаба округе?… Слово «один экземпляр» означает не «первый экземпляр» и это понятно любому грамотному офицеру. Так как НКО подписал второй экземпляр, который после регистрации в Управлении делами НКО был передан командующему (начальнику штаба) округа, то первый экземпляр с отметкой, заверяющей подпись НКО остался в Генштабе. Если бы у вас был опыт штабной работы, то вы бы знали, что НКО (и все другие большие начальники) подписывают только ОДИН экземпляр, если дело касается подчиненных ему структур, а остальные заверяются печатью и текстом, где указано кем подписано с датой указания подписи. Начальник Генштаба, кстати, имеет право за своей подписью издавать приказы НКО (в части касающейся)… Так что план прикрытия ПрибОВО с подлинной подписью НКО хранился в опечатанном виде в сейфе нач. штаба округа согласно директивы НКО от 14 мая 1941 года…»

Маршал Захаров пишет, что директива НКО и ГШ на разработку окружного «ПП» пришла в Одессу еще 6 мая. Но командиры дивизий и корпусов ОдВО знали на 22 июня «свой маневр» только потому, что сами участвовали в разработке частей окружного плана прикрытия, как это и должно происходить в таких случаях. И то, что сам ПП был представлен в ГШ на утверждение только