Красный монарх: Сталин и война - Саймон Монтефиоре

– Над какими темами работают сейчас наши писатели? – спросил Сталин. Он начал читать лекцию о советском патриотизме: – Народ гордится своей родиной, но наша интеллигенция средней руки, доктора и профессора, не воспитывались в духе патриотизма и совершенно необоснованно восхищаются зарубежной культурой. Традиция восхищения всем западным родилась еще при Петре. Он восхищался немцами, французами и прочими задницами из-за границы. Дух самоуничижения необходимо уничтожить. Вы должны написать роман на эту тему.

Читая эту лекцию, Иосиф Виссарионович, несомненно, помнил о недавнем скандале с двумя профессорами-медиками. Эти специалисты по лечению рака опубликовали работу в американском научном журнале. Сталин и Жданов были очень недовольны их поведением. Для расправы над смутьянами они создали суды чести, очередное заимствование у царских офицеров. Суд над профессорами возглавлял сам Жданов.

Сталин попросил Симонова написать пьесу об этом деле. Андрей Жданов целый час критиковал пьесу Симонова, пока Сталин не переписал ее концовку.

Иван Большаков, глава советского кинематографа, показал вождю новую картину, вторую часть фильма Эйзенштейна, «Иван Грозный». Зная из рапортов сотрудников МГБ, что режиссер сравнивал Ивана Грозного с Ежовым, Сталин категорически отверг этот «кошмар». Ему очень не понравилось то, что в фильме мало «русской гордости».

Сергей Эйзенштейн попросил принять его. 25 февраля 1947 года, в 11 часов вечера, режиссер приехал в Кремль вместе со своим сценаристом. В Маленьком уголке их ждали Сталин и Жданов. Вожди провели мастер-класс по национал-большевизму, террору и даже сексу. Сталин критиковал фильм за то, что в нем царское МГБ, опричнина, было похоже на американский Ку-клукс-клан. Что же касается личности Ивана Грозного, то Иосиф Виссарионович недовольно заявил:

– Ваш царь нерешителен и похож на Гамлета. Царь Иван был великим и мудрым правителем. Его мудрость заключалась в том, что он не впускал в страну иностранцев. Петр Великий тоже был великим царем, но обращался с иностранцами слишком либерально. Екатерина была с ними еще либеральнее. Можно ли считать двор Александра I русским? Нет, он был немецким.

Затем своими взглядами на картину поделился Андрей Жданов. Он, сам, наверное, не понимая, непроизвольно показал свое видение характера Сталина:

– В версии Эйзенштейна Иван Грозный выглядит истериком.

– Исторические личности следует изображать правильно и точно, – добавил Сталин. – У вас же Иван Грозный слишком долго целует свою жену. В те времена таких поцелуев не было… Иван Грозный был очень жесток. Вы сумели показать, что он был жестоким, но вы должны показать и причину, которая заставляла его быть таким жестоким.

Очень «важный» вопрос длины бороды царя Ивана поднял Андрей Жданов. Эйзенштейн пообещал ее укоротить, потом попросил разрешения закурить.

– Кажется, запрета на курение нет. Может, стоит проголосовать по этому вопросу, – с улыбкой ответил Сталин Эйзенштейну. – Я вам не указываю, что делать. Я рассуждаю с точки зрения простого зрителя.

Ждановская кампания по усилению русского патриотизма вскоре приняла такие абсурдные формы, что Андрей Сахаров запомнил ходивший в те годы по стране анекдот о «России, родине слонов».

Закат Жукова и грабители Европы. Элита империи

В начале войны Сталин понял полезность советского еврейства. При помощи евреев было легче договориться с американцами об оказании помощи. Вождь приказал Берии создать Еврейский антифашистский комитет (ЕАФК). Контролировать его должен был, конечно, НКВД. Однако официально руководство осуществлялось знаменитым еврейским актером Соломоном Михоэлсом, низеньким интеллектуалом со смешливым лицом, большим лбом и оттопыренной нижней губой. В свое время по заданию Лазаря Кагановича он играл «Короля Лира» для Сталина.

В апреле 1943 года Михоэлс отправился в Америку за помощью для Советского Союза. Перед поездкой, естественно, состоялся подробный инструктаж у Вячеслава Молотова. Даже Иосиф Виссарионович вышел из своего кабинета, чтобы попрощаться с актером. Куратором ЕАФК от народного комиссариата иностранных дел был назначен еще один Соломон – Лозовский, старый большевик с библейской бородой, который был единственным евреем в высших эшелонах молотовского ведомства.

Страшные откровения о нацистском холокосте, поездка Михоэлса в Америку и привлекательность сионизма, который обещал еврейскому народу родину и спокойное убежище, казалось, смягчили суровый и жесткий интернационализм даже самых высокопоставленных большевиков. Сталин тоже терпел сионизм, но одновременно поощрял и традиционный для России антисемитизм. Во время съемок второй части «Ивана Грозного» Большаков запретил снимать Фаину Раневскую. Он откровенно говорил, что ее семитские черты лица явно бросаются в глаза. Всех, кто был похож на евреев, на всякий случай быстро уволили.

Наступающая советская армия открывала множество свидетельств беспрецедентного геноцида гитлеровцев против евреев. Тем не менее украинский лидер Хрущев возражал, чтобы к евреям, возвращавшимся домой из лагерей смерти, относились по-особому. Он даже отказывался отдавать им дома, которые к тому времени заняли украинцы. Этот закоренелый антисемит ворчал, что «абрамовичи» грабят его Украину, как стая воронов.

Вызывающее поведение Никиты Хрущева вызвало горячие споры в окружении Сталина. Михоэлс пришел на прием к Молотову. После того, что произошло с евреями, жаловался он, власти на местах не обращают на них внимания и отказываются помогать. Молотов переправил Берии жалобу. Лаврентий Павлович, надо отдать ему должное, отнесся к ней с пониманием и сочувствием. Он потребовал, чтобы Хрущев помогал евреям, потому что немцы относились к ним гораздо хуже, чем к другим народам. Чекист сильно рисковал, поддерживая Михоэлса.

Вождь постановил, что все советские граждане в равной мере страдали в результате оккупации и что никого нельзя выделять. Возможно, иное отношение Берии дало Сталину основания позже подозревать, что он слишком близок к евреям. Вероятно, сам Иосиф Виссарионович запустил сплетню, что Лаврентий Берия был евреем, просто скрывал свою истинную национальность.

Молотов отправил приказ Берии по инстанции. Хрущеву пришлось смириться и согласиться помогать «абрамовичам».

Соломон Михоэлс был очень доволен. Он считал, что отношение к евреям в Советском Союзе начало меняться в лучшую сторону. Поэтому актер вместе со своим коллегой по ЕАФК, поэтом Фефером, секретным сотрудником МГБ, предложил создать Еврейскую республику в Крыму или Саратове, где сейчас не было татар и волжских немцев соответственно. Предложение было отправлено Вячеславу Молотову и его заместителю, Лозовскому. Молотов высмеял идею с Волжской Еврейской республикой, потому что не мог представить «еврея на тракторе». А вот идея с Крымом показалась ему вполне реальной и осуществимой.