Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле» - Гельмут Фогель

49

Корсунь-Шевченковская операция, с. 15.

50

Корсунь-Шевченковская операция, с. 127.

51

Корсунь-Шевченковская операция, с. 147.

52

Там же, с. 147–148, 159.

53

Корсунь-Шевченковская операция, с. 147–148, 159.

54

Этот вопрос подробно рассматривается в статье N. Zettterling & A. Frankson, «Analysing World War II East Front Battles», Journal of Slavic Military Studies, vol.11, no.l (March 1998), c. 176–203.

55

Здесь использованы цифры Кривошеева (Кривошеев Г.Ф. Гриф секретности снят. — М.: Воениздат. 1993, с. 98), которые следует рассматривать как минимальные. Кривошеее утверждает, что в период с 22 июня 1941 по 31 декабря 1943 года были убиты, умерли от ран или пропали без вести 8 708 318 солдат. Кроме того, 10 992 283 солдата были ранены или отправлены в тыл из-за болезней и обморожений. Здесь сделано предположение, что треть из них не вернулась в армию (в отличие от немецких цифр цифры Кривошеева по погибшим включают умерших от ран в госпиталях). Таким образом, общее число потерь должно составить 12 374 412 человек. Однако, скорее всего, цифры Кривошеева для 1941 года занижены не менее чем на один миллион. Он указывает число пропавших без вести 2 334 482, тогда как немцы взяли в плен более трех миллионов человек.

56

Докладывалось о 1 075 773 убитых в бою с 22 июня 1941 по 31 декабря 1944 года.

57

Это число — оценка. К 20 февраля 1944 года немецкая армия потеряла 795 698 убитыми и 32 728 погибшими в результате несчастных случаев и умерших от болезней. Это дает отношение 24:1, использованное для расчета числа убитых на Восточном фронте к 31 декабря 1943 года (655 164 человек). Конечно, это только оценка, но поскольку более 80 % всех смертей относятся к Восточному фронту, эту оценку можно считать достаточно правдоподобной.

58

Докладывалось о 2 438 198 раненых и эвакуированных в тыл с 22 июня 1941 по 31 декабря 1944 года.

59

J. Erickson & D. Dilks (eds.), Barbarossa — The Axis and the Allies. — Edinburgh University Press, Edinburgh, 1994, c. 261.

60

G. Tessin. Verbande und Truppen der deutschen Wehrmacht und Waffen-SS. — Mittler & Sohn, Frankfurt am Main and Biblio Verlag, Osnabruck 1966–1975, раздел с частями, начинающимися на букву В (лат.).

61

Омер Бартов (Omer Bartov) привел этот аргумент в 1983 году в своей диссертации и последующих книгах, например: The Eastern Front 1941–1945: German Troops and the Barbarisation of Warfare and Hitler's Army. — Houndmills, Palgrave, 1986; Hitler's Army. — Oxford, Oxford University Press, 1992.

62

N. Zetterling. German ground forces in Normandy. — Fedorowicz, Winnipeg, 2000, c. 434–436 и примечания на с. 437.

63

Knut Pipping. Kompaniet som samhalle. — Ebo Academi, Ebo, 1947; Ben Shalit. Konfliktens och stridens psykologi. — Liber, Stockholm, 1983; S.A. Stouffer. The American Soldier, vol.l&2. — Princeton University Press, 1997; E.A. Shils & M. Janowitz. «Cohesion and Desintegration in the Wehrmacht in World War II», Public Opinion Quarterly, Summer 1948. Дальнейшее развитие дискуссии по этой теме можно найти, например, в Bruce Newsome. «The Myth of Intrinsic Combat Motivation», Journal of Strategic Studies, vol.26, no.4 (December 2003). Примеры реакций солдат в неблагоприятных боевых ситуациях см. в М. Connelly & W. Miller, «The BEF and the Issue of Surrender on the Western Front in 1940», War in History 2004, 11(4).

64

Дополнительный материал по этой теме можно найти в Stouffer, The American Soldier, vol.l&2.

65

Meiser. Die Holle von Tscherkassy, c. 229–240.

66

Meiser. Die Holle von Tscherkassy, с. 164.

67

A. Frankson. «Summer 1941», Journal of Slavic Military Studies, vol.13, no.3 (September 2000); N.M. Rekkedal & N. Zetterling. Grundbok I operatioonskonst. — Forsvarshogskolan, Stockholm, 2004, c. 281–284.

68

История Великой Отечественной войны Советского Союза. — М., 1964. Цифра включает резервы Ставки, но не учитывает личный состав военно-воздушных сил и военно-морского флота.

69

Красная армия имела 7753 танков и самоходных орудий в частях на передовой и 2232 — в оперативном резерве. Немецкие войска на Восточном фронте в этот период имели 3356 танков и штурмовых орудий. Из них лишь 1285 были боеспособны, прочие находились в ремонте. Конечно, часть советской бронетехники также находилась в ремонте. По всей видимости, в советских частях на фронте имелось 5357 боеспособных танков, а также неизвестное число боеспособных машин в оперативном резерве. Таким образом, Красная армия имела трехкратное превосходство в танках и САУ, если учитывать все наличные машины, и более чем четырехкратное, если учитывать лишь боеспособную технику.

70

Цифры для советских войск приводятся по статье: Н. Терещенко «Документы и материалы. Корсунь-Шевченковская операция в цифрах», Военно-исторический журнал, 1969, № 7, с. 45–52.

71

Терещенко, «Корсунь-Шевченковская операция в цифрах».

72

Кривошеев. Гриф секретности снят, с. 227.

73

Полезной оказывается концепция «дивизионной доли», предполагающая, что средства фронта, армии и корпуса распределяются по дивизиям равномерно. Конечно, это абстракция, но она показывает, насколько сильной в среднем была дивизия с учетом средств усиления из вышестоящих эшелонов. На границе 1943 и 1944 годов немецкие сухопутные силы на востоке имели примерно 15 000 человек на дивизию. Следует отметить, что эта цифра включает весь личный состав, и, на самом деле, в нее входят убывшие в отпуска, госпитализированные (за исключением тех, кто был эвакуирован из своей части) и находящиеся на обучении. Реальная дивизионная доля, вероятно, была менее 14 000 (168 дивизий и 2 528 000 человек на Восточном фронте на 26 декабря 1943 года). В Красной армии дивизионная доля составляла около 12 500 человек на дивизию (расчеты основаны на данных, взятых из книги: История Великой Отечественной войны Советского Союза. — М., 1964). Эта цифра включает резервы Ставки, но не учитывает личный состав военно-воздушных сил и военно-морского флота. Советские танковые, механизированные и кавалерийские корпуса приравнены к дивизиям. Таким образом, этот расчет дает вполне обоснованную картину соотношения численности частей.

74

Нужно подчеркнуть, что число задействованных дивизий отчасти является определяющим показателем, потому что ни одна из сторон не задействовала в этих боях корпуса или армии целиком. Напротив, границы полос проведения операций не совпадали с границами корпусов и полосами действия армий.

75

Корсунь-Шевченковская операция, с. 9. Однако поскольку в этом исследовании численность немецких войск, как правило, преувеличивается, возможно, что действительное превосходство советских войск было еще больше.

76

Советские дивизии с севера на юг: 31 — я, 375-я, 69-я гвардейская, 25-я гвардейская стрелковые дивизии, 1-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, 66-я и 14-я гвардейские стрелковые дивизии. См. Корсунь-Шевченковская операция, карты на с. 184–185.

77

Упомянутые две стрелковые дивизии — 252-я и 214-я стрелковые дивизии (см. Корсунь-Шевченковская операция, с. 9, 185).

78

Корсунь-Шевченковская операция, с. 127.

79

Там же, с. 18, 185.

80

Корсунь-Шевченковская операция, с. 127 и карта на с. 185. Как ни странно, исследование советского Генерального штаба утверждает, что «танковый корпус продвинулся на 18–20 километров за 5–6 часов боя» (с. 127). Это не может быть правдой. Когда были введены в бой два танковых корпуса, советские войска уже сражались на рубеже Рейментаровка — Оситняжка, который отстоит от рубежа Капитановка — Тишковка всего на 6–8 километров.

81

Точный состав боевой группы: 108-й моторизованный полк, 14-й разведывательный батальон, 2-й батальон 4-го самоходно-артиллерийского полка и подразделение зенитной артиллерии.

82

Группа Лангкейта состояла из 36-го танкового полка, 1-го батальона 103-го моторизованного полка и 1-го батальона 4-го самоходно- артиллерийского полка. R. Grams. Die 14. Pz.Div. 1940–1945. — Podzun, Bad Nauheim, 1957, c. 164–166.

83

Корсунь-Шевченковская операция, с. 127 (примечания), 185.

84

Пехотный батальон, прибывший в Оситняжку в 11:15, был 2-й батальон 676-го пехотного полка.

85

В советских источниках имеется странное утверждение, что два танковых корпуса за 5–6 часов боя 25 января продвинулись на 18–20 километров (Корсунь-Шевченковская операция, с. 127). Это утверждение находится в очевидном противоречии с достигнутыми рубежами, указанными в советских документах и подтвержденными немецкими журналами боевых действий.