Храм для бога - Анатолий Патман

  Мимо Проклятых Земель, вдоль Волнистых холмов, нигде надолго не задерживаясь, пройдя через земли Великого племени Шэн-кур, отряд проник во владения племени баргатов, и через десять заходов светила после утомительного пути прибыл в какое-то стойбище на берегу Большого Круглого озера. Конечно, Бадацэг не знала этих названий. Все это ей рассказывал Алтангэр, и сам вначале не понимавший, что же задумал их отец. Потом, наверное, до него дошло что-то, но, видимо, после отцовского запрета, он так и ничего не рассказал девушке. Зато ее подружки Эрдэнэ, Радна и Ринчэн, каким-то путем узнавшие подлинные причины этого путешествия, все рассказали Бадацэг. С их слов выходило, что между вождем Тумэнгэром и Великим Вождем Тумэнбатом вышла непонятная размолвка, и отец девушки решился на это путешествие. Подружки говорили, что вот вождь договорится с вождем племени баргатов Джабаром, и отряд повернет обратно. А еще Бадацэг и сама знала, что после путешествия на юг отец сильно изменился. Он о чем-то долго советовался с Предводителем, был приближен к нему. А потом в Тумэнкар прибыл странный чужеземец с юга, какой-то барон Анавар Варчанский из княжества Вараннессы, и отец долго ходил, задумавшись о чем-то. Этот южанин даже гостил у них дома, и пристально разглядывал Бадацэг, и ей от этого было неприятно. Девушка все еще носила косу невесты. Но жениха у нее не было, и все смотрели на нее с удивлением и с какой-то жалостью. Бадацэг и сама стала забывать про странного чужеземца и даже тайком присматривалась к разным парням, прикидывая, кто же из них мог быть достоин ее руки и сердца, и ждала только наказа отца, чтобы расплести эту уже почти ненавистную косу невесты.

  Но ее подружки ошиблись. Вождь Тумэнгэр действительно о чем-то договорился с вождем племени, который, видимо, хорошо знал его, и увеличенный на целую сотню отряд уже через заход светила тронулся в путь. Миновав в течение трех заходов светила красивые берега озера, отряд вошел в земли племени байринов, где вождь Ханддоржан опять предоставил отцу Бадацэг сотню воинов. После короткого отдыха, отряд двинулся в путь и через три захода светила переправился через реку. После этого даже Алтангэр, увлеченный Сайдэ, и до этого ничего не замечавший, кроме ее красивых глаз, и то стал настороженно оглядываться по сторонам. Бадацэг и ее подружки недоумевали, но никто не рассказывал им о целях такого длинного путешествия. Оказывается, что они уже вошли в земли племени сабир, так как им встретились немногочисленные дозоры воинов, хоть немного, но отличавшихся от них, от воинов Великого племени Шэн-гэ. Савиры, более светлые и чуть выше ростом, чем шэнгэрцы, как узнала Бадацэг, соседствовали уже с северными охотничьими племенами, белолицыми и высокими. У них у многих в роду были жены-северянки, и конечно, дети тоже отличались от своих родителей. Настоящих северян Бадацэг увидела уже в племени каваров, подчиняющихся племени байринов. Вождь Сахвук настороженно отнесся к пришельцам, но все-таки выделил десяток проводников.

  И вот, наконец, отряд дошел до земель Изнура, являвшихся настоящей целью отряда. И тут Эрдэнэ, Радна и Ринчэн как-то по особому взглянули на свою подружку, то ли с восхищением и завистью, то ли с недобрым смешком и жалостью. Бадацэг все это уже совершенно не волновало. Если они сумеют дойти куда надо, то для нее может начаться совершенно другая жизнь, может, более радостная и увлекательная, а может, тягостная и безрадостная. Девушка взмолилась богам, и попросила у них счастья и радости для своей матери, оставшейся одинокой далеко-далеко отсюда, и брата, находящегося пусть и рядом, но, возможно, тоже начинающего жить по-новому.

Глава 18

  Самый главный союзник...

  Что-то в последнее время всё в моей жизни так сильно закружилось, завертелось, что и я и не заметил, как наступил новый год, как говорят, Белой птицы финист, вроде такой хищной и стремительной птицы, обитавшей высоко в горах, что-то типа сокола или ястреба, но почему-то совершенного белой. Явно, птица-альбинос. Ладно, когда стану по-настоящему бездельником-бароном, то и заведу себе для охоты и просто престижа такую же птицу, безумно дорогую и редкую, имевшуюся у короля Николаиса Второго, отца принцессы Амель, ставшей за эти дни моим постоянным спутником, и, как говорят, даже моей тенью, или наоборот, я сам совершенно потерялся на её ослепительно красивом фоне. С другой стороны, зачем держать свободную птицу в неволе? Пусть и парит так среди горных просторов, время от времени, словно молния, бросаясь на своих врагов. Свободный всегда должен быть свободным!

  Работы за прошедшее время было много, правда, приятной и интересной. Не знаю, правильно ли я сделал или нет, примут ли мои нововведения или нет, и что скажут на это соседние владетели и страны? Но что сделано, то сделано. Да и на мнения других, кроме моих подданных, скажем, граждан Изнура, мне как-то особенно фиолетово. Нет, нет, я не о применении страшной магии в их адрес. Просто как-то мне до сих пор не приходилось особо общаться с местными владетелями, не говоря о бароне Альвано Сакен в далеком прошлом и о пленных баронах Тракта и Лабинора. Как показал недавний пример с принцессой Амель и бароном Тавром, я совершенно не умею вести себя в их обществе. Не соблюдаю разные церемонии, так как просто про них не ведаю, или допускаю слишком фамильярное общение, из-за своего не аристократического происхождения, или не умею поддерживать пустопорожний высокий дипломатический разговор, просто играя словами, так как не придаю им второго или третьего смысла, а просто говорю всё, как есть на самом деле. Хотя, мне это и не требовалось. Как суверенный правитель, я мог позволить себе многое. Ведь все эти этикеты и церемонии, в принципе, выдуманы всего лишь для того, чтобы нижестоящие своим поведением возвышали и так уж высоко стоявшего над ними правителя, или поддеркивали своё низкое положение перед своими начальниками, как бы они не назывались и титулировались. Как говорится, знай своё место каждый сверчок! А я уже являлся независимым правителем, и по всем законам этого мира весил наравне со всякими королями и даже императорами, ну может быть, чуточку поменьше. Ну и что, что происхождения совсем не благородного, или баронство было просто купленным по случаю? Уже один факт того, что я являлся белым магом, перевешивало все разговоры о благородстве, и, кроме того, так ведь я же и купил.

  На мой не очень наметанный и опытный взгляд, требовалось внести некоторые штрихи в государственность Изнура. И первое, что я сделал, так сразу же на другой день после прибытия борусскго войска, это выпустил указ о том, что отныне подданным Изнура, показавшим особые старания в своей работе и совершившим подвиги, могут присуждаться различные милости и награды, как и достоинства дворян и рыцарей. К их числу относились многие награды, как за военные подвиги, так и за невоенные достижения. Например, я ввёл знак "За отвагу" для награждения воинов и прочих граждан, совершивших подвиг, целых трех степеней. Медный знак был просто наградой, но без льгот, серебряный давал некоторые льготы, а золотой - и право на личное дворянство. Вообще-то, вся эта аристократия мне всегда страшно не нравилась. Но тут везде была такая система, и отмены дворянства и других прочих вольностей с моей стороны, кажется, мне никто бы не простил, даже собственные подданные.