Дорога в неизвестность - Кирилл Ерохин

в ожидании. Рядом со мной встали Руслан, Артак и Сергей. Антон тоже вышел на площадку, остановившись посередине. Я видел, как вагон вполз в расширившееся пространство, и Иваныч выключил освещение. Метр за метром вагон выехал из тоннеля и остановился на середине платформы. От увиденного у меня перехватило дыхание! Антон, уже в который раз воспользовавшись нашим оцепенением, ловко перепрыгнул через перила на платформу и, улыбаясь, посмотрел на нас.

- Добро пожаловать в Подземный Город, друзья!

***

Рельсы разделяли платформу на две части и уходили в тоннель. Куда они выводили дальше, для меня было загадкой, потому что Центр был финальной точкой в этой сети. За нашими спинами было стандартное подземное убежище, ничем не отличавшееся от уже исследованных нами. Та часть, которая сейчас оказалась перед нами, была, наверное, раза в три больше платформы. Огромный зал был украшен обложенными мрамором колоннами, которые поддерживали потолок. По бокам вторым уровнем тянулись широкие переходы, огражденные балюстрадами, на которые можно было попасть по лестница, расположенных с обоих сторон зала. В конце зала переходы сливались в массивный балкон. Но главным было не это – всё это пространство было заполнено людьми. Это были не заброшенные убежища, попадавшиеся нам по пути сюда, и не Городской Дом, который был, по сути, огромной казармой. Здесь кипела жизнь.

Мы старались не выделяться из общей массы людей, но голова предательски поворачивалась за глазами, норовившими выхватить самые мельчайшие подробности обустройства. На одной стороне зала шла оживленная торговля: люди расположили свою утварь прямо на полу, и вовсю зазывали ходивших мимо покупателей. Продавалось абсолютно все: игрушки, вещи, инструменты. С другой же стороны стояли лавочки, на которых сидели люди, читающие книги или играющие в шахматы и домино. Мир вернулся к интеллектуальному голоду и удовлетворял его, как мог. А чем теперь было заниматься, когда блага мирового прогресса канули в Лету? Люди вспомнили, что такое живое общение и совместное времяпрепровождение. Мирская суета ушла далеко на задний план. Осталось только наслаждаться жизнью, которая, наконец-то, обрела для них высшую ценность.

По пути нам встретился калека без ног, сидевший на стуле. Рядом с ним лежала старая потертая бейсболка. Антон порылся в кармане брюк и кинул в неё монетку.

- И какая у вас валюта в обиходе?

- Та же, что и до войны. Правда, только монеты, несколько мешков которых были найдены после разведки в здании банка, рядом с бывшей администрацией. Бумажки здесь цены не имеют, только железки. Народ же мечтал вернуться во времена Союза, вот и прижился старый курс.

Вишенкой на торте во всем этом скоплении людского улья стал памятник Ленину.

- Вы откуда Ильича уперли, с поверхности что ли?- ухмыльнулся Борода.

- Он здесь появился намного раньше, чем на поверхности,- ответил Бес с серьёзным лицом.- Ильич всем своим видом символизирует, как человек в одиночку может сделать всё, даже нагнуть систему. Коммунизм, как политический строй – наилучшая модель государственного управления.

- Не грузи, Бес, можно попроще?

- В Союзе знали, зачем и за что живут,- вмешался я.- Ты шёл в школу, потом в институт, по завершении которого тебя ждала работа. Не в общепите орать «свободная касса», а работа по твоему профилю. Просто к 80-м годам прошлого века люди настолько прониклись свободой, которую пропагандировали Штаты, что возжелали её со страшной силой. В итоге прошла перестройка, и люди дорвались до желанной свободы. Только что с ней делать, никто не знал, поэтому Союз и рухнул.

- Я же попросил не грузить,- скривился Борода.

Центр состоял из четырёх совмещённых между собой убежищ образовывавших своими платформами огромный квадрат. Та часть, за которой мы высадились, была отдана под реконструкцию, поэтому сейчас была пустой – руководство понемногу расширяло свои владения вглубь земли, пытаясь сделать там, как минимум, ещё один этаж. Я не стал вдаваться в подробности о зарплатах и экономических моментах – меня больше интересовало обустройство. Из слов Антона получалось, что Центр, имевший П-образную форму, имел чёткое обустройство. Боковые части убежища занимала жилая часть. Все до единого помещения переоборудовали под жилые, оставив лишь в правом крыле столовые. Центральная часть перед нами имела образовательную, управленческую и медицинскую часть на верхнем ярусе и развлекательную - на нижнем: помещения столовых были переоборудованы в отдалённое подобие ресторана с баром, складские и тепличные помещения теперь стали учебными классами, а одно, к моей радости, стало своего рода часовенкой. Надо только не забыть зайти туда, хорошо хоть листик с именами расстрелянных строителей убежища так и лежал в боковом кармане штанов. Задняя же часть убежища, ныне пустовавшая, была отдана под теплицы и склады с провизией, водой и оружием. Лифты убрали во всех убежищах – вместо них появились переходы с лестницами, которые и выводили к центральному балкону. Здесь всё было в свободном доступе – попасть в любой ярус и крыло можно было, спокойно прогулявшись по переходам.

Мы поднялись по лестнице и, пройдя по переходу, вышли на тот самый балкон, на месте которого, судя по моим прикидкам, должны были быть общие жилые комнаты и душ с туалетами. Хотелось побывать везде, открыть каждую дверь и заглянуть в каждое помещение, только времени было катастрофически мало, и на кону стояла целостность всего этого великолепия, которое удалось сохранить после Последней войны.

Антон вывел нас по лестнице и повёл к залу заседаний. Постучавшись в дверь и дождавшись приглашения, он зашёл внутрь и закрыл дверь перед моим носом.

- Хорош у тебя друг,- хмыкнул Артак.- Жаль, ребятам не суждено сюда попасть. Можно было бы жить, не тужить.

Дверь открылась, и Бес, стоявший возле неё, кивком пригласил нас зайти. В зале заседаний во главе стола сидел худой пожилой мужчина с красным лицом, напряжённо всматриваясь в какие-то бумаги. Бес закрыл дверь на замок, и мужчина поднял на нас глаза. Пристально разглядев каждого, он остановил свой взгляд на мне.