Брутальная Падме, или Новая судьба королевы - Влад Войце

учреждениях этому и обучали, но я таких не видел. А ведь это крайне важный предмет. Я бы даже сказал краеугольный для очень многого.

Хорошо, что специально никто особо не отслеживал процесс. Он давно шёл своим ходом. И немного повзрослев, я столкнулся с тем, что банально не видел тех, с кем мог бы начать менять мир, имея близкое к моему понимание справедливости и возможности его воплощения. Не видел тех, кто продолжит работу и подхватит знамя, если меня не станет.

Не раз я слышал в прошлой жизни: «неужели нельзя найти несколько тысяч управленцев, которые имеют подходящие для качественного управления знания и при этом будут обладать менталитетом, которые не за страх, а за советь будут пресекать вопиющее воровство в своих рядах». Всегда при этом улыбка, немного злая, рождалась на моём лице. Хотелось сказать: ребятки, качественный управленец сколь-либо высокого уровня — штучный товар. Его растят с детства. Его ментальность вкладывается в него, задолго до того, как он станет пускать слюни по противоположному полу.

Сталин, как-то сказал, наши школы производят советского человека. Производят. Человека. Звучит немного грубо, но как же точно. Никакими карательными или поощрительными методами не добьешься от человека стать, к примеру, Павкой Корчагиным или Михаилом Ломоносовым. Тут очень важна идейность и то, насколько она находит отклик в душе человека. Насколько она видится ему значимой. И при этом он еще должен понимать, что есть вещи намного более важные, чем содержание мяса в колбасе.

Мясо конечно штука важная, да и просто вкусная, но она даже до вторичности очень сильно не дотягивает. Ни она, ни то, что она олицетворяет. И если идеи нет или она сильно хромает, то и государство становится, либо полностью нежизнеспособным, как случилось, когда элита СССР поставила вперед идеи колбасу. А может утонет в зыбучих песках вялотекущего, но перманентного гниения, как происходило в моём нынешнем мире.

Впрочем, идея сама по себе, не панацея. Если вводить её бездумно, то она наоборот, может стать минусом, разобщив общество, оставив за бортом немалую часть не вписавшихся в эту идею и тогда... здравствуй Гражданская война. То есть идеология — палка о двух концах. Иногда правильно несколько размыть её, дабы включить больше людей под её знамёна. И снизить противоречия, которые неизбежно возникают именно в идеологическом обществе. В общем, это тонкий лёд и следует с осторожностью и взвешенно подходить в таком.

Моя беда была, до недавнего времени, в том, что понимая это и многие другие вещи, засевая зёрнами, которые прорастут в будущем, окружающем меня мире, я до конца его родным не чувствовал. Да, семнадцать лет тут немалый срок. Но рождение в новом мире, и сбой, позволивший мне сохранить память о прошлой жизни, дал мне кроме плюсов, два больших минуса.

Сформировавшись в другой среде и ментальности, мне крайне сложно было встроиться в новых обстоятельствах. И смена пола тут, как бы не наименьшей проблемой стала. Не помни я свою прошлую жизнь, вырос был и врос легко и просто в новый мир.

А второе — я узнал, что смерть не конец, по крайней мере иногда. Да, я полагал это и ранее, но теперь я это точно знал. А это, как говорят в Одессе, две больших разницы.

И именно это знание и ощущение от него, привело меня к пониманию другой истины. Кто бы не придумал реинкарнацию, он крайне правильно сделал, закрывая доступ к памяти прошлой жизни. Сама неуверенность в том, что может после смерти и будет что-то, а может нет, подталкивает человека к свершениям. Ну, не столько им, как просто полноценной жизни. Иначе всё время будут подтачивать мысли: «ну, не получится сейчас, поживу в другой раз, или чего дёргаться — впереди вечность». Вечность воплощений и перерождений. Конечно, с этим можно бороться. Как это делается в индуизме, но религия одно, а знания другое.

Мне сложно представить, что я натворил в прошлой жизни, что-то такое, отчего меня решили наказать тем, чтобы переродить в принцессу, чтоб её. И для чего я должен теперь видеть жизнь под этим ракурсом. Впрочем, хоть я и был недоволен объектом перерождения, но наказанием это воспринимать было сложно. Как, однако, и наградой.

Единственное, иногда я вспоминал великолепную песенку, ставшую моим почти гимном, который напевал на действительно родном языке. Оставшись в одиночестве, удивляя редких слуг, странно звучащим говорком и раздражая моего дроида секретаря, который знал невероятное количество языков, но так и не понял до сих пор, о чем я пою иногда:

Кто верит в Магомета, кто — в Аллаха, кто — в Иисуса,

Кто ни во что не верит — даже в чёрта назло всем...

Хорошую религию придумали индусы —

Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.

Стремилась ввысь душа твоя —

Родишься вновь с мечтою,

Но если жил ты как свинья —

Останешься свиньёю.

Пусть косо смотрят на тебя — привыкни к укоризне,

Досадно — что ж, родишься вновь на колкости горазд,

И если видел смерть врага ещё при этой жизни —

В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз.

Живи себе нормальненько —