Мальчик из Фракии - Василий Колташов

— Отпустите!

Идарий неподвижно лежал на боку, укрытый плащом. Прислушавшись к ровному дыханию друга Амвросий уснул.

Ему привиделось, будто он стал совсем маленьким, почти новорожденным. Бородатый человек с добрым взглядом держал его на груди. Спокойные руки покачивали хрупкое тельце. Тонкие уста ласково улыбались. Кто это был? Отец? Но почему он так походил на Валента? Разве римский изгнанник был Амвросию родным отцом? Все кругом напоминало дом: бревенчатые стены, свет очага, густой запах каши сваренной на свином сале. Невдалеке хлопотала Ирина. Он видел как она улыбалась, глядя на него. Был ли он в этот миг собой? Тревоги растворились в заботе близких людей. Ощущение безмятежности сделало движения маленьких ножек и рук легче. Тепло и покой ощущало тело. Но что-то подсказывало Амвросию, что не собой он предстал в этот час умиротворения. Мальчик глядел на мир глазами недавно появившегося на свет брата.

«Да, это не я», — подумал Амвросий, пробудившись на миг. Лес перекликался звуками дикой жизни. В ветвях пробивался желтоватый свет луны. Мальчик натянул плащ на плечи. Шмыгнул носом и снова погрузился в сладостное небытие.

Опять засыпая, юный римлянин попытался представить себя собой. Сидя на лавке он смотрел как счастливый отец нянчит малыша, как успокаивает его силясь прервать плач. Всю семью Валента в Италии унесла чума. Он рассказывал об этом однажды. Прозрачный взгляд его был тогда холоден. Только тени вздрагивали на большом лбу. Страшные вещи поведал тогда римлянин приемному сыну: война породила голод, а слабость людей привела к эпидемии. Даже знатные рода похоронили многих. Смерть вырвавшись на свободу забирала всех без разбора. Валент лишился жены и обеих дочерей.

Ирина родила перед самым праздником в честь Велеса. Выпало на редкость много снега. Гудел ветер, гуляя по белым улицам городища. Амвросий хорошо помнил царившую в доме суету. Весь день он провел с Идарием в конюшнях князя. Домой вернулся лишь к ночи. Удивился скоплению людей, ничего сразу не поняв. Ярче обычного горел в очаге огонь. Гости пили мед и смеялись.

«Разве случилось уже?» — спросил себя мальчик.

Валент подошел к нему, широко улыбаясь. Похлопал по плечу и сказал:

— У тебя появился брат, Амвросий. Я назову его Юлием. Так звали одного из моих предков. Он был славным воином и сам Флавий Аэций гордился, что имеет такого друга![142]

«Какие у него счастливые глаза!» — заметил тогда Амвросий.

— Ты знаешь кто это, Аэций?

Мальчик улыбнулся и забавно прищурился. Откуда ему было столько знать? Он недавно осилил жизнеописание Феодосия, но там не упоминался никто с подобным именем.[143] Может быть такой человек жил раньше, в эпоху славного Константина, основавшего новую столицу?

— О-о! Его называют «последний римлянин». Ты похож на него. Он много лет провел среди варваров как заложник, а потом спас римский мир от гуннов Атиллы.[144] Военная удача не оставляла его. Но помни всегда как он закончил жизнь. Аэция убили по воле императора, слишком велика была его слава. Бойся своих успехов превыше всего, если окажешься в империи. Побед наших не прощают прежде всего те, кому они приносят наибольшую пользу. Понимаешь? Ладно… Идем, посмотришь на брата. Слышишь как орет?

— Прими мои поздравления, отец. Пусть боги охраняют… Юлия и наш дом… — попытался произнести торжественно мальчик.

Ребенок ворочался на руках круглолицей подруги Ирины. Малыш был пухлым и розовым, как поросенок. Голова выглядела необычайно большой, но волос на ней почти не было. «Точно в отца», — предположил новоявленный старший брат и посмотрел тайком на Валента. Тот уже принимал новые, более четкие поздравления от гостей.

— Вот черт! — выругался Вторяк.

— Что случилось? — сонно спросил Амвросий.

— Тварь какая-то укусила, — пожаловался племянник Даврита. Он натянул на голову плащ, из-под которого неразборчиво донеслось: — Прямо в глаз! Вот подлость… Чертова муха.

Светало. Амвросий снова закрыл глаза.

Разбудил всех Идарий. Поели из запасов. Двинулись дальше.

«Неужто правда я когда-нибудь смогу увидеть Константинополь? Он наверное удивителен! Но как это произойдет, если империя наш враг, если она помогла подлым аварам вторгнуться в наши земли?» — размышлял молодой римлянин. Он уже столько знал о Византии и его личная неприязнь к ее несправедливым порядкам постепенно стала перекрываться восхищением перед римской славой прошлого.

Ему не раз грезились походы Цезаря и Траяна. Он воображал себя во главе легиона покоряющего Азию. Не менее удивительными, чем подвиги римлян казались ему свершения эллинов. Мальчик плохо понимал, что и когда имело место: знания его были обрывочны. Он больше запомнил из рассказов Валента, чем постиг в прочитанных книгах. Однако Амвросий всем сердцем презирал вероломных цезарей Восточного Рима и твердо знал, что не желает служить им. Империя считала его рабом. Только варвары дали ему свободу. Этот урок он поклялся не забывать никогда.

Следующее селение склавин оказалось сожжено.

— Беда… — прошептал Идарий.

От деревни на опушке леса остался лишь черный след. Ямы полуземлянок были завалены превратившимися в угли бревнами. Легкий ветерок подымал серый пепел. Пахло горелым мясом и сладковатой гнилью. Обожженные человеческие кости выглядывали из-под остатков жилищ. С десяток не тронутых огнем тел лежало подле частокола. Воронье жадно клевало добычу.

— Прочь, твари! — крикнул Вторяк, бросая копье в крылатых падальщиков. — У-у! Нечистые создания…

Птицы с карканьем поднялись в небо. Вторяк вырвал копье из земли. Посмотрел на товарищей влажными глазами. Все было ясно без слов. Мальчики подошли к месту схватки. Здесь остались лишь тела склавин. Враги похоронили своих воинов и забрали оружие. На месте лежали лишь обломки дротиков и расколотые щиты. Звериный узор на одном из них лишь немного пострадал от огня. Красный волк на нем застыл, приготовившись к прыжку. Неподалеку валялись разбитые горшки со смолой. Много осколков керамики попадалось ребятам и среди пепелищ домов. Жители защищались у стены, а потом отбивались в домах. Авары ворвались в селение с южной стороны. Они сожгли все, что не смогли забрать с собой.

«Я спускаюсь в подземное царство Аида.[145]Я на крыльях взлетел бы, но падаю вниз.Я ступаю неловко по каменной пылиИ проклятье навеки мой памятный лист.Пусть простят мне мои злодеяния боги,Я счастливым желал быть, но от слова погиб», —

мысленно продекламировал Амвросий отрывок поэмы. Увиденное потрясло его. Картина была ужасна. Может быть еще вчера здесь кипел бой. Может быть еще вчера сотни людей были живы. Они не ждали беды. Они не собирались покидать мир Яви или становиться рабами кагана.

— Неужели везде где прошли авары твориться такое? — высказал общую мысль Вторяк. Брови линией гнева нависли над его очами.

Юный римлянин кивнул в подтверждение. Идарий заметил как помрачнело лицо друга, как подрагивают его скулы. «Прими души отважных, Перун, и защити нас от смерти!» — прошептал в мыслях сын кузнеца. Во рту у него пересохло и он лишь с трудом смог произнести:

— Уйдем отсюда. И чем скорее, тем лучше.

— Они нам за это тоже заплатят! — Вторяк высоко поднял руку. Сжал пальцы до боли. Пригрозил кулаком в безвестную даль.

Одно за другим встречались на пути разоренные селения. Зло опустошили авары землю добричей. Всюду видели мальчики чужой рукой убранные хлеба. Попадались сожженные поля. Край опустел: люди укрылись в диких местах, а дома их погибли в огне. Дважды видели ребята конные отряды аваров. Однажды в двадцати шагах от их стоянки прошли хорваты. Амвросий хорошо разглядел их из зарослей на холме. Воины были в шлемах с султанами из темных перьев. Каждый нес колчан с дротиками и расписной щит. Редко кто имел меч. Большинство располагало топорами и ножами, подвешенными под углом.

— Было бы нас больше… Мы бы их в этой низине всех положили, — прошептал Идарий, стоя на коленях. — Ох! Как бы я их…

— Не вздумай стрелять, — пресек его молодой римлянин.

— Он прав, — дрожащим голосом поддержал Вторяк. — Мало нас.

Ближе к вечеру прошел еще один отряд врага. Под липами пешие воины с резкими голосами и странными повадками разбили лагерь.

— Эти кто? — спросил племянник князя.

— Германцы, наверное, — предположил Амвросий.

— За скальпами нашими пришли, собаки.

— Тише! Уходить надо. До городища совсем близко. Сейчас отползем, а дальше по лесу обогнем его. С восточной стороны выйдем, там место самое скрытое.

— А горох когда сварим? Его у Амвросия полная сума…

— Какой тебе еще горох! — строго осадил Идарий.