Аберрация - Дмитрий Федотов

«Этого не может быть!» — воскликнул потрясенный Бурков.

«Атомные часы не могут ни остановиться, ни уйти вперед», — возразил Береснев.

«Ты хочешь сказать, что здесь минули лишь сутки с момента катастрофы?!»

«Мы можем легко проверить степень хроностаза…»

Виктор предложил сверить часы их инкомов, и тут обнаружилось, что все хронометры остановились.

«На самом деле они не стоят, — уверенно объяснил „геккон“, — просто мы наблюдаем эффект все того же хроностаза. Сейчас по нашим часам 19:45. Ложимся спать, а после снова проверим их показания»…

Вернувшись из санузла, Анатолий немедленно схватился за свой инком, лежавший в изголовье постели, глянул на экран и едва не выронил прибор: 19:46!

— С-сколько на твоих, Мира? — сипло выдавил Счастливчик.

Девушка кокетливо изогнула стан, потянувшись за своим инкомом.

— Девятнадцать сорок шесть!.. Ого!

— Вот именно! — Бурков сглотнул нервный комок. — У меня идеальный внутренний биологический хронометр, и он подсказывает, что я проспал не менее шести полноценных часов!

— По-моему, Виктор и называл это эффектом хроностаза…

— Точно, моя хорошая! — ласково сказал Береснев, появляясь в комнате. — С добрым утром, Толик. Итак, мои расчеты подтвердились: замедление времени здесь почти в триста раз.

— Почему же я этого не ощущаю? — не сдавался Бурков. — Почему мы вообще не висим тут, как мухи в патоке?

— Потому что находимся внутри кокона хроностаза. Если бы имелся некий сторонний наблюдатель, он бы нас так и воспринял — мухи в меду.

— Ладно, и чем это нам грозит?

— Собственно, пока ничем.

— Отлично! — Анатолий приободрился. — Мы выспались, отдохнули и теперь можем двигать в зону X вырубать генератор…

— Нет, — перебил его Береснев. — Этого как раз делать нельзя.

Бурков буквально онемел от изумления, потом покрутил головой, чертыхнулся и спросил почти нормальным голосом:

— Ты в своем уме, Витя?

— Вполне, Толик. Не закипай, пожалуйста. Лучше выслушай.

— Хорошо. У тебя пять минут, чтобы объясниться. И учти: аргументы должны быть железобетонные!..

Бурков демонстративно вернулся к своей лежанке, уселся на нее и закурил. Мира, с широко открытыми глазами слушавшая их диалог, наоборот, заметно оживилась, забралась с ногами на свою постель и посмотрела на Береснева влюбленным взглядом. С недавних пор для нее не существовало более авторитетного человека.

— Итак, — заговорил Виктор спокойным, размеренным тоном, — в результате нештатного запуска генератора римановой метрики вместо одного пространственно-временного локуса образовалось одиннадцать…

— Двенадцать! — сухо перебил Счастливчик.

— Одиннадцать, Толик. Главная реальность, как видишь, осталась почти неизменной. Каждый локус обрел помимо объема собственный хроновектор и начал движение вдоль него. Теоретическая хронофизика описывает этот, начальный, процесс отделения нового локуса от исходного как событийный ряд протяженностью в двенадцать хронокварков…

— Слушай, откуда ты все это знаешь? — вновь не выдержал Бурков. — Ты же вроде бы не физик?

— А это имеет значение для того, чтобы объяснить суть произошедшего? — уточнил Береснев.

— Н-нет… — стушевался Анатолий. — Извини…

— Так вот. К настоящему моменту процесс отстройки новых локусов преодолел первый, так называемый физический рубеж. Иными словами, материально-метрическая основа локусов полностью сформировалась.

— И что это означает?

— Что если мы сейчас отключим «Хронос», локусы лишатся «энергетической пуповины», канала подпитки, и попросту сколлапсируют, поскольку их собственные энергоинформационные матрицы еще не сформировались.

— Ну и что?

— Неужели ты не понял, Толик?! Погибнут одиннадцать миров! Вполне живых и уже осознавших себя. Ты готов убить их?..

В комнате повисла гнетущая тишина. Береснев смотрел на Счастливчика выжидательно, Мира — с надеждой. Бурков нервно докурил сигарету до фильтра, обжегся и раздраженно кинул окурок в пасть мусоросборника. Затем по очереди оглядел друзей.

— Ну и чего вы на мне дыру вертите? — проворчал он. — Не собирался я никого убивать… А что делать-то теперь?

— Подождать, пока отстройка завершится. Тогда можно будет без опаски выключить генератор, — облегченно улыбнулся «геккон».

— А долго нам придется ждать? — подала вдруг голос Мира.

— Не знаю, — честно сознался Виктор. — Можно, конечно, прикинуть, посчитать… Но у меня есть идея получше!

— Какая?

— Я могу снова сформировать тайм-бокс, скажем, протяженностью в наши сутки…

— …и снова устроить всем нам «день сурка»? — возмутился Бурков. — Ну уж дудки! Пойдем-ка лучше к «Хроносу», там подежурим. Не ровен час, еще какая-нибудь тварь объявится свои порядки наводить.

— Я — «за»! — тут же подхватилась Мира и так посмотрела своими «фиалками» на Береснева, что парень смутился и опустил глаза.

— Хорошо, пойдем… Но ты помнишь, от кого мы драпали последний раз? — спросил он Анатолия.

— Хронозавр?.. Так он же теперь нам вроде как союзник! Тоже сторожит генератор.

— И то верно…

Они взяли с собой несколько упаковок с сублимированной пищей и пару контейнеров с водой, решив, что если понадобится, всегда можно будет кому-то сходить за добавкой. Лифты, однако, не работали, пришлось воспользоваться техническими шахтами. Береснев опасался, что спуск на почти стометровую глубину окажется для Миры трудноватым, но девушка перенесла путешествие стоически, ни разу не попросив остановиться и передохнуть.

К изуродованному матрикатами входу в зал «Хроноса» подходили осторожно. Виктор не боялся встретить «серых», всех проникших в комплекс боевиков Гостя он добросовестно «зачистил», выполняя наказ хардтаймера. А когда генератор включился, комплекс стал для них недоступен, видимо, из-за того же потенциального барьера между локусами-лепестками. Но хронозавр оставался серьезной проблемой, вопреки уверенности Счастливчика, и мог доставить друзьям немало неприятностей.

Однако монстра в зале не оказалось. Не обнаружилось там и следов последнего боя, когда погибла команда Шкипера. Вернее, остался разгромленный матрикатом оперативный модуль, а вот останки людей исчезли.

Береснев сразу направился ко второму, уцелевшему модулю, быстро осмотрел консоль и остался доволен.

— Все в порядке. Стабилизирующий контур держится. Зона переменной метрики минимальна. Хронозавра не видно, хардтаймера — тоже. Можно и перекусить.