Кречетов, ты – крестьянин, а не наследник! Том 2 - Тимофей Тайецкий

металлу, становились липкими от крови. Пот смешивался с сажей и превращался в черную густую жижу.

Ларион продолжал свой танец вокруг Добрыни, который щитом защищал меня от нападения. Я с трудом вытащил железный болт. Мои порванные штаны окрасились кровью. А на улице уже вовсю шел бой.

Добрыня ответил ударом, но ассасин был быстрее. Он ударил топором по щиту Добрыни и, не обращая внимания на сопротивление, опустил его. Добрыня увидел это и хотел отступить, но Ларион двигался быстрее. Он обошел щит, атакуя коротким мечом. Убийца пронзил броню.

И тут я шагнул вперед, в тот момент, когда Добрыня упал, выпустив меч. Ларион услышал мое приближение и, повернувшись, приготовился к нападению.

Я атаковал, но Ларион легко увернулся и быстро ударил. Я не успел сменить позицию. Добрыня схватил его за руку, но это ему не помогло.

Разъяренный, я бросился на Лариона, когда он развернулся — снова нечеловечески быстро. Мой клинок опустился, но только в пустоту.

Я стоял и тяжело дышал, чувствуя, как из ран течет кровь. Каждый вдох приносил боль и я едва удерживался на ногах. Мой друг был ранен перед моими глазами, а я чувствовал себя пустым и раздавленным.

Ларион взглянул на сундук Даны с насмешливым выражением и нахмурился.

— Ты умный парень, — спокойно сказал он мне, будто мы говорили о погоде, а не о смерти. — Но совершил глупость. Мог уйти, но не воспользовался этим.

— Это она тебя послала? — спросил я, делая пару шагов вперед. Мне некуда убежать с больной ногой. Но я все равно хотел его ударить.

Иногда одного удара достаточно.

— Я был в замешательстве, — признался Ларион, пытаясь открыть сундук ботинком. И, увидев, как я приближаюсь, поднял ятаган. — Теперь ты нужен ей живым. Но я не могу оставить тебя в живых.

Он с размаху ударил по замку своим топором, разрушая его.

Я ощутил тяжесть меча в руке, когда готовился метнуть его в убийцу, собиравшегося открыть сундук. Ларион снова поднялся, толкнув крышку носком своего кожаного ботинка.

Мы оба взглянули внутрь сундука Даны.

— О Боги, — воскликнул я, ошеломленный, не обращая внимания на его безумное бормотание. — Это что, чертово яйцо?

«Большое яйцо,» — сказала Дана. Эта сумасшедшая полуночница на самом деле говорила правду.

«Хорошенько ударь по ней.»

«Может это раскрашенный камень.»

«Эх, черт с ней.»

Ларион обернулся и, как будто увидев свою смерть, получил два удара: в грудь и в левую руку. Две стрелы прилетели откуда-то из-за меня. Несколько лучников, не слишком далеко друг от друга.

Степняки не смогли справиться с мирными жителями и были перебиты на горящей улице, которая находилась в тридцати метрах от меня. Многие выжившие бежали к воротам, намереваясь скрыться в лесу. На вид толпа около четырехсот человек, но, вероятно, намного больше.

Прямо за ними из дыма и теней зубчатых стен появился невысокий старик. Он медленно направился к нам… Точнее ко мне, поскольку неуловимый Ларион исчез, когда я отвернулся.

Но выживу ли я? Конечно, я все равно что мертв.

Я посмотрел на старика: он задумчиво разглядывал открытый сундук.

«Мне нужно уходить,» — решил я с тяжелым сердцем и направился в сторону «Ветерка». Конь узнал меня и заржал. Я с трудом повел его и еще одну лошадь к тому месту, где упал Добрыня. Женщины, дети и вооруженные мужчины наблюдали за мной, когда я закреплял на лошади тяжело раненного Добрыню.

Весь в крови и почти в бреду я был на пределе сил. Но упрямо продолжал с решительным выражением лица. Подошел к старику, который в шоке смотрел на огромное яйцо.

Старик почти древний, его морщинистое лицо напоминало потрепанную сумку.

— Это твое? — Спросил он меня.

— Так и есть, — ответил я, бросив на него косой взгляд.

— Хм. Тогда тебе лучше сесть на своего коня, чоп-чоп, — сказал старик, наблюдая за беженцами, покидающими горящий город.

Правильно.

— Отлично, но как насчет этого? — Я указал на большое яйцо. Старик моргнул, его брови сошлись на середине лба. — Ты собираешься помочь мне?

— Такой молодой подтянутый парень, как ты? Ха-ха! — Старик возразил доставая трубку и кисет. — Тебе должно быть стыдно за себя!

Я влепил бы старому хрычу пощечину, будь у меня еще хоть капля сил.

* * *

Густое черное облако висело над Ридой большую часть дня. Город пылал. Когда солнце, окрашенное в оранжево-желтый цвет, село, я повернул на юг. Оставил позади толпы беженцев с измождёнными лицами и пустыми глазами. Отправился в степь.

Остановившись, когда тьма впереди слилась с ночным небом, я в последний раз посмотрел на светящийся город. Вскоре мне пришлось остановиться снова. Я едва не упал с коня, когда случайно наклонился. Едва удержавшись в седле, я поспешил к валунам, выступающим из тёмной степи.

Я был ранен и смертельно устал после ужасных событий предыдущего дня. Я плохо спал уже почти неделю. Мой конь выглядел лучше, чем я, но вид безжизненного тела Добрыни нанес мне тяжелый удар.

Ржание «Ветерка» вернуло меня к реальности. Я попытался встать, но левая нога не слушалась… Бинты пропитаны кровью, а кожаные штаны порваны. Я заметил фигуру с двумя лошадьми, но аромат дыма