Консорт (ЛП) - Линде К. А.

– О, да, ты не убил меня в тюрьме, и все стало прежним. Но ничего не может стать прежним. Отец выбрал меня, – сообщил Каэл. – Он выбрал меня. Я – законный правитель Бьерна. Я хочу сделать то, что нужно. Ты унаследовал трон, дорогой брат, но я получил это.

Каэл показал маленькую потрепанную книжку.

– Книгу? – спросил Эдрик.

– Книга Дремилонов, которая передавалась от самого Виктора. Каждый правитель до тебя владел ею и этим сохранял свою власть. Виктор Дремилон убил своего первого ребенка годы назад, чтобы получить магию крови, которая теперь течет в моих венах. Наш отец принес в жертву нашу мать ради этой силы.

– Зачем? – вопрос Эдрика был с отзвуком истерики, напряжение росло.

Калиана оставалась прикованной к месту, она могла лишь следить за происходящим.

– Зачем? – Каэл рассмеялся. – Нам нужно не допустить проявления магии Дома. Мы управляем судьбой. И сегодня я принимаю свою судьбу.

– Брат, – сказал Эдрик, – прошу. Что бы ты ни думал, знай, я всегда тебя любил. Наши отношения не были идеальными, но мы с тобой связаны.

Каэл потянулся к мечу на поясе. Он вытащил его из ножен и любовался блеском стали в свете свечей. Он криво улыбнулся. Нотка безумия. Мелькнувшее отчаяние.

И он пронзил мечом сердце брата.

– Знаю, – сказал он Эдрику. – Мне нужна наша связь.

Эдрик лепетал, задыхаясь. Калиана не могла дышать. Не могла видеть. Слезы лились по ее щекам, но она не замечала. Она всхлипывала, глядя на смерть своего мужа. Она всегда верила, что он будет мирно править этой землей, принося процветание.

А теперь он был… мертв.

От руки брата.

– Почему? – прохрипела она, скуля от боли, ее сердце сжималось.

Каэл будто дышал смертью Эдрика. Его сущность расширилась, словно он насытился от смерти. Был рад исходу.

– Потому что нет магии сильнее крови.

– Ты убьешь и меня? – всхлипнула она.

Каэл махнул рукой, и она упала камнем на пол.

– Прошу, – взмолилась она. Ей было плевать, как жалко это звучало. – Прошу, не убивай меня.

Каэл смотрел на нее, не видя, затерянный в другом мире.

– Ради нашего ребенка, – взмолилась она, признавая то, что отказывалась признавать до этого.

– Нашего ребенка? – спросил он.

– Алессия – твоя.

Он усмехнулся.

– Я знаю.

– Пощади ее. Пощади меня. Ей нужна мать, – она растянулась на полу перед ним в поклоне. Она сделала бы все ради ребенка. Даже если она хотела взять меч и пронзить им его грудь. Она хотела показать ему ту же милость, которую он показал Эдрику.

«О, Эдрик!».

Она всхлипнула от потери.

Каэл склонился и поднял ее голову, чтобы она посмотрела на него.

– Я пощажу тебя и мою дочь.

– С–спасибо! – выдохнула она.

– Потому что ты ничего этого не вспомнишь.

Ее разум опустел, и она упала в лужу крови у ног Каэла.

63

Зло

– Авока умерла, Сирена, – сказала Вера. – Создательница забрала ее домой.

Сирена покачала головой.

«Нет! Это невозможно».

Сирена решила вернуть Авоку и погрузилась глубоко в свою магию. Она нашла место, где была ее связь с Авокой. Она пропала.

Сирена закричала, тоскуя по этому кусочку себя. Почему? Когда она потеряла связь с Эдриком, то решила, что долг был отплачен. Она не могла потерять и Авоку. Тогда оставался только Каэл, а это было неприемлемо. Она только получила Авоку. Она не могла потерять ее.

Сирена искала глубже. Это должно быть там. Должно.

Люди тянулись к ней, говорили с ней, но она затерялась на глубине колодца магии. На той глубине она нашла единение с собой в бою с ноккином. Она должна найти Авоку. Она не могла пережить еще смерть. Не так скоро после Мэлии и ее родителей.

Только Алви не мешал ей. Он смотрел на нее пустыми глазами и тянулся к ее руке. Только он понимал глубину ее отчаяния. Авока была любовью его жизни. Его боль была схожа с ее.

Она опустилась на снег, соединенная с Авокой и Алви, и боролась за подругу. Может, она не могла исцелить ее. Может, у нее не было таланта к этому. Но она знала Авоку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сирена знала, как она смеялась, расслабляясь. И как пронзала Сирену взглядом, когда та много болтала. Или ее отточенную боевую стойку, когда инстинкты били тревогу. Она знала, как ей нравилось заплетать волосы в косу и точить белые клинки. Она знала все кусочки ее сердца, принадлежащие Элдоре. Сирена знала, как Авоке не хотелось становиться королевой, ведь это означало большую честь. И она знала ощущение ее магии. То, как они соединяли магию, образовывая силу, что не могла существовать по отдельности.

Это она и искала.

Эту связь.

Силу, что соединяла их.

И она ощутила ее, вздохнув.

– Создательница, – прошептала Сирена, – она еще тут.

– Сирена, это не так, – мягко сказала Вера.

Сирена ее не слушала, ей было плевать, что Вера знала больше об исцелении. Связь Авоки была на месте. Но она была слабой, почти не существовала. Если бы Сирена не погрузилась так глубоко в себя, поверила бы, что связь пропала навеки. Что ноккин, лишив ее магии, убил ее.

Сирена окутала магией ту слабую связь.

– Я ощущаю это.

Вера принялась за работу, магией увидела то, что имела в виду Сирена. Она охнула.

– Я… никогда такого не видела.

– Что это значит? – осведомился Алви.

– Она может жить, но она не в этом мире, – сказала Вера. – Ее тело среди живых, но разум вряд ли восстановится.

Сирена покачала головой. Она не принимала это.

– Нам нужно отнести ее в безопасное место. Куда мы пойдем?

Вера повернулась к Матильде, а та кивнула.

– Вперед.

– Мне напомнить, что переход завалило? – Базилл указал на лавину, которую свернули с пути. – И у нас шесть человек и девушка без сознания, но всего четыре лошади. Мы не пройдем там.

– Мы не пойдем таким путем, – сказала Матильда. – Мы отправимся к Черной горе.

– Мы не можем… – начал Базилл.

– Ты отведешь меня туда, или тебе будет худо, – рявкнула Сирена.

То, что он увидел в ее глазах, заткнуло его. Он фыркнул и пошел к Ордэну собирать лошадей. Сирена оставалась с Авокой, пока остальные делали носилки для Авоки меж двух лошадей. Ордэн и Базилл заняли своих коней, Сирена и Алви ехали на одной лошади, а сестры – на другой.

Они медленно поднимались по горе. Тропы не было. Они полагались на инстинкты Базилла и Ордэна. Сирена едва замечала, что они делали и как. Она была сосредоточена на Авоке, следила, чтобы она оставалась живой. Не отпускала магию, боясь, что тогда Авока пропадет.

Сирена не знала, что будет, если ее тело останется жить, а разум будет где–то еще. Она могла вспомнить лишь, как было, когда она была раздавлена после магии крови в Фэне. Они думали, что она умирала, но ее вернули с края. Она не спрашивала Авоку, как тогда ощущалась связь. Было ли как–то так. Было ли хуже. Может, сейчас было намного хуже.

– Вот, – обрадовалась Матильда.

Вера охнула.

– Лавина подвинула переход.

– Я тут не был ни разу, – неуверенно сказал Базилл.

– Мы были, – сказала Матильда.

– Очень–очень давно, – в голосе Веры звучали слезы.

Они двигались дальше. Сирена не спрашивала, куда. Она была благодарна Создательнице, что что–то шло правильно. Если путь подвинулся, они могли найти пещеры, о которых говорили сестры. Может, там будет кто–то, кто мог исцелить Авоку.

К ночи они добрались до первой пещеры. Она была огромной. Размером с дом в горе. Было страшно подумать, что лед и снег скрывали ее из виду все время. Словно это было сделано нарочно.

Сердце Сирены подпрыгнуло от мысли. Они это сделали. Смогли. Утерянные должны быть тут. Кусочек загадки, который давно ее избегал. Место, где, по словам Серафины, она сможет овладеть своей магией и победить в этой долгой войне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Их лошади стучали по камню, Матильда и Вера вели их по пещере. Как только они зашли глубже, они зажгли Огонь Дома и послали его по туннелям, зажигая факелы в решетках на стене. Они явно делали это не в первый раз.