Ледяное озеро - Эдмондсон Элизабет

— Ну куда тебе ехать? — промолвил Эдвин. — Ты могла бы жить со своей сестрой и зятем, но в коттедже тесно, ты сама говорила.

Лидии пришлось признать правоту их слов. Этот маленький городок, расположившийся возле озера, не таил в себе опасностей Берлина или Вены — ни сейчас, и вообще. После инцидента к Лидии явился тот самый местный полицейский. Крупный мужчина, он стоял в ее гостиной, красный и смущенный, держа в руках шлем и чувствуя себя неуютно. Он выразил Лидии свое участие и пообещал, что серьезно побеседует с теми приезжими, если только они не сбежали ночью, не расплатившись за постой. Он так прямо не выразился, но Лидия поняла: полисмен считал, что это послужило бы миссис Маккехни хорошим уроком — дабы впредь она не пускала к себе сомнительных постояльцев. Лидия сообразила, что именно это вертелось у него на языке.

Они с полисменом происходили из столь разных миров, что между ними, казалось бы, не было никаких точек соприкосновения. Тем не менее в них обоих присутствовало одинаковое чувство оскорбления и протеста. Протеста против того, что какой-то чужак преступил границы цивилизованного поведения и нарушил право на спокойную жизнь мирных жителей городка и его гостей — какими бы темноволосыми и иностранными они ни являлись.

— Я не одобряю фашистских молодчиков, мисс, это уж факт, поверьте, — сказал он, задержавшись в дверях перед уходом. — Если они еще раз высунут свой нос, арестую их по обвинению в нарушении общественного порядка. Или даже в подстрекательстве к беспорядкам.

Лидия часто ощущала одиночество, когда Эдвин находился в «Уинкрэге». В той своей прежней жизни, в Вене, она привыкла жить в доме, всегда гудящем как улей — от родных и гостей, от кипучей деятельности. Поэтому она обрадовалась, когда к ней привезли двух типично английских девочек. Вместе с ними приехал и Эдвин — опять с потемневшим от гнева лицом, негодующий на неизвестного хулигана, напавшего на рыжеволосую девочку. Он также злился и на свою бабушку. Недолго, конечно. Лидия хорошо знала, как бывает в семьях. Рыжая Урсула беседовала с молодым доктором, имевшим приятный голос и добрую улыбку, который говорил, что разочарован, поскольку в этом деле нет сломанных костей.

— Нужна же мне какая-то практика, — жаловался он Урсуле. — Хороший перелом — и я к вашим услугам. — Он подшучивал, а его пальцы ловко ощупывали ее запястья, глаза выискивали внешние признаки повреждений или травмы. — Все в порядке. На ночь примите аспирин. — Он повернул ее ладони тыльной стороной и посмотрел на костяшки. — Вы и сами нанесли несколько неплохих ударов, так что, пожалуй, синяки остались не только у вас.

Лидия приготовила для Утраты и Урсулы постели в спальне на верхнем этаже, под скатом крыши. Она подумала, что девочки будут рады пообщаться друг с другом, хотя и чувствовалась между ними напряженность.

Аликс могла бы рассказать Лидии эту неприятную историю, но ощущала себя слишком усталой, чтобы пускаться в объяснения. Лидия же, со спокойной деловитостью принимавшая свалившихся на нее гостей, никаких объяснений не спрашивала. К тому же Утрата наконец перестала беспокоиться насчет Урсулы и другие вещи завладели ее умом. Едва увидев клавесин, Утрата позабыла обо всем на свете. Она нажала несколько клавиш, сообщила, что инструмент расстроен, и спросила Лидию, какие у нее имеются ноты, чтобы можно было сыграть.

— Мне кажется, у тебя абсолютный слух, это прекрасно для музыканта, — промолвила Лидия, показав ей, как подтянуть струны и принеся коробку с нотами.

Аликс испугалась, не накатят ли на Утрату воспоминания об уничтожении ее нот, омрачив радость от нового инструмента.

— Господи! — воскликнула Утрата. — С ним такая же морока, как с арфой. У нас в школе есть девочка, которая играет на арфе; она постоянно возится со струнами. Хотя не сказать, что ей от этого много пользы, потому что она все равно играет не в лад. — Потом юная музыкантша села, чтобы вплотную заняться диковинным инструментом, смеясь над своей попыткой приглушить звучание педалью и восклицая, что Скарлатти звучит совсем, совсем иначе на клавесине!

Послышался стук в дверь, Лидия подняла голову, и на ее лице отразилось волнение.

— Я посмотрю, кто там, — сказал Эдвин и через минуту явился с Майклом и Сеси.

Сеси опустилась на диван рядом с Урсулой.

— Ну, как себя чувствуешь?

Последовали объяснения. Многозначительные взгляды Аликс. Заверения Фредди. Успокаивающие слова Майкла.

— Кто-нибудь может накрыть на стол? — спросила Лидия, доставая скатерть из ящика маленького комода и расстилая ее на круглом столе в углу комнаты. — Я думаю, мы все здесь разместимся.

Она спокойная, решила Аликс. Несмотря на свое природное изящество и то, что Эдвин определял как замечательный художественный талант, Лидия легко чувствовала себя в роли хозяйки дома. Невозмутимо проигнорировав протесты Майкла и Фредди, которые уверяли, что не хотят навязываться, мешать и лучше им уйти и дать остальным покой, она улыбнулась и вручила им корзинку с ножами и вилками.

— Эдвин может позвонить в отель и предупредить, что вы пообедаете в другом месте.

— Пахнет замечательно, — заметил Фредди. — Отдохнем немного от тушеного мяса с овощами. Миссис Диксон неплохая кухарка, но невозможно все время есть рагу и пастушью запеканку[50].

— А как быть с «Уинкрэгом»? — спросила Аликс. Она сидела, откинувшись в низком кресле, сонно глядя на пламя очага.

Эдвин шутливо ткнул ее в бок ручкой штопора.

— Проснись! Нечестно бросать на нас работу. Помоги Лидии на кухне. Не тревожься насчет «Уинкрэга», я сказал Роукби, что мы не будем обедать дома.

Когда все дружно разместились за столом, Аликс почувствовала, как спадает напряжение дня. На первое был подан холодный фруктовый суп, за которым последовала необычно приготовленная курица — по-венгерски, как объяснила Лидия.

— Где вы научились так готовить? — спросил Майкл, с удовольствием поглощая шоколадный мусс, появившийся в конце обеда.

— У своей матери. У нас был превосходный повар, но мама говорила, что если ты сам не знаешь, как готовить еду, тебя всегда можно одурачить на кухне. Теперь, думаю, будет полезно уметь готовить, хотя бы немного. С поварами в военное время плохо.

— Не упоминайте о войне, — произнесла Утрата, с полным ртом мусса. — Все только о ней и говорят, а она может и не начаться.

— Она уже идет, в Испании, — промолвил Эдвин.

— Не война, а насмешка! — лениво отмахнулся Фредди. — Гражданская война, фу! Не понимаю, почему люди рвутся туда воевать, когда у нас самих война за углом.

— Лидия, а можно мне еще? — спросила Утрата. — Эдвин, ты собираешься жениться на Лидии? Только представь: станешь так питаться каждый день.

— Соблазнительно, — улыбнулся Эдвин. — Только она не выйдет за меня замуж.

Лидия встала из-за стола.

— Пойду сварю кофе.

Урсула широко зевнула, и Сеси обняла ее за плечи.

— Пойдем, тебе пора ложиться.

Она вернулась прежде, чем остальные успели покончить с кофе.

— Урсула моментально заснула, едва я пообещала найти шапку и шарф, которые были на ней, и вернуть Розалинд. Завтра я спущусь к озеру и поищу их.

— И посмотри там санки, — напомнил Эдвин, провожая ее, а также Майкла и Фредди вниз по ступенькам.

Последовали слова прощания, дверь закрылась, снаружи морозную тишину прорезали оживленные голоса. Потом восклицания, звонкий смех — это Сеси устраивалась в двухместной машине на коленях у Майкла. Взревел мотором «бентли», рокот эхом разнесся по пустынным, освещенным фонарями улицам и вскоре затих вдали.

Аликс спустилась на нижний этаж, чтобы помочь Лидии вымыть посуду, в то время как Эдвин курил сигару, а Утрата вернулась к клавесину.

— Я буду мыть, а ты вытирай, — сказала Аликс. — Ты знаешь, куда что убирать. — Она вставила затычку в раковину, налила воды из крана, насыпала мыльных хлопьев и начала с бокалов. — Лидия, почему ты не хочешь выйти замуж за Эдвина? Он по уши в тебя влюблен, это сразу видно.