Ведомые светом - Валентина Герман

— Не начнут, если у них есть своя голова на плечах, — раздался теплый голос Плоидиса с порога спальни.

Служанка вздрогнула и обернулась, одновременно присаживаясь в реверансе.

— Ваше Величество.

— Как Вы сказали, поступки, «поистине достойные восхищения»? Полностью разделяю Ваше мнение.

— М-м… благодарю, Ваше Величество, — девушка окончательно смутилась, не понимая, к чему клонит король.

— Будьте так добры, — продолжил тем временем Плоидис, обращаясь к ней, но с теплой улыбкой глядя на Иллиандру, — найдите и для меня одну.

— Одну что?.. — растерянно пролепетала та, уже всерьез страшась собственной непонятливости.

— Повязку, — ответила ей принцесса, которая отчего-то тоже не отводила взора от своего короля. — Впрочем, не нужно. Ступайте, поторопите девушек с платьем. Жду вас здесь через десять минут.

Девушка присела в учтивом реверансе и торопливо скрылась за дверью, сознавая, что ключевыми словами в наказе принцессы было не «поторопиться», а «десять минут». Иначе говоря, не торопиться вовсе.

Дверь за служанкой закрылась, и Иллиандра чуть подняла брови, глядя на Плоидиса.

— Символ почтения мне — на твоей руке? Ты уверен?

Он усмехнулся.

— Почему я могу сомневаться?

— Ты король. Быть может, тебе не стоит выказывать подобные чувства публично, пусть даже в твоем сердце они куда как более значительны.

Плоидис с улыбкой шагнул ближе.

— Все знают, что я люблю тебя, Илли. И я хочу выказать свое восхищение и показать людям, что поддерживаю их наконец-то верный порыв. Думаю, это лишь подчеркнет наше единство. Наше с тобой — и наше с народом.

— Что ж, — Иллиандра улыбнулась. — Если так, думаю, я найду для тебя самую лучшую повязку.

Она вынула кинжал и, склонившись, отвернула подол и добралась до нижней юбки. Под стать ее намеренно простому платью, она тоже была совсем неказистой, невыбеленной и без всякой отделки. Иллиандра без сожалений отпорола длинный широкий лоскут и поднялась, встречая взор Плоидиса. Он едва заметно улыбался.

Иллиандра шагнула к нему и бережно повязала лоскут вокруг его плеча. Хотела было отступить, чтобы оглядеть результат, но Плоидис не позволил ей, ловя ее лицо в свои ладони.

— Никогда не мог понять, чем же я заслужил тебя, Илли? — прошептал он ласково и мягко.

Она улыбнулась немного смущенно, кладя ладони ему на грудь.

— Возможно, тем, что ты лучший король, которого я знаю?

— О, а ты знаешь многих? — он поднял брови, и глаза его смеялись.

— Видела нескольких, — улыбнулась Иллиандра. — Но ты лучший, несомненно.

— Рад слышать это, — прошептал Плоидис и склонился к ее губам.

Сладкая дрожь прокатилась по телу Иллиандры. Это был первый раз, когда он по-настоящему целовал ее с тех самых пор, как безумный вихрь последних дней закружил их в своем смертельном водовороте.

Дверь гостиной открылась и тихо закрылась снова, но им обоим было все равно. Они были вместе, после всего, что произошло, после ужаса, и слез, и крови, и сейчас, как никогда, они сознавали бесценность каждого совместного вздоха, каждого проведенного рядом мгновения.

Когда наконец, спустя почти четверть часа, девушки-служанки заполнили гостиную, усердно хлопоча кто над платьем, кто над расческами и заколками, на их старательно сосредоточенных лицах то и дело мелькали странные, лукавые улыбки. Сейчас они были так похожи на девочек-подростков, украдкой подсмотревших за старшей сестрой и теперь бросавших друг на друга значительные и таинственные взгляды, что Иллиандра, едва сдерживая собственную улыбку, каждую секунду ожидала, что одна из них не выдержит и начнет подпрыгивать, и хлопать в ладоши, и щебетать сквозь хихиканье: «А мы знаем, что вы целовались!..»

И в первый раз за долгое время она не ощущала в них привычной отстраненности, равнодушного повиновения, столь обыкновенного для прислуги. Теперь они будто гордились тем, что именно им выпала честь помочь ей надеть платье, расчесать непривычно короткие волосы, припудрить щеки. Они суетились и порхали над ней, словно над настоящей принцессой, сказочной, прекрасной и всеми любимой. Как будто делая это, они и сами становились частью ее невероятной сказки.

Когда они с Плоидисом рука об руку вышли из королевских покоев, Иллиандра уловила его смеющийся взгляд и с подозрением улыбнулась ему:

— Что?..

— Ничего. Просто любопытно знать, как после всеобщего презрения ты воспринимаешь вот такую всенародную любовь.

Иллиандра вздохнула с улыбкой.

— Как и должно, Плоидис. Разумеется, их восхищение куда приятнее ненависти, однако я знаю, что и оно в конечном счете пройдет и сменится чем-то новым.

Плоидис одобряюще сжал у себя ее ладонь.

— Верно, однако ты все же можешь наслаждаться им, пока есть возможность.

Иллиандра подняла на него глаза.

— Спасибо. Однако теперь я понимаю, о чем ты говорил мне все это время. О моей теперешней роли, о моем месте здесь и в твоей жизни… Я знаю, чем я действительно могу наслаждаться, Плоидис. Той любовью, которая не проходит и не кончается, несмотря ни на что.

«Они могут думать, что я живу в сказке, потому что я принцесса. Но моя настоящая сказка — не дворец, и не платья, и не балы.

Это ты. Ты, твоя любовь — непобедимая, вечная, могущественная и волшебная, как в самой чудесной сказке на свете.

Ты — моя сказка, Плоидис. Мой прекрасный принц, мой единственный король, мое «долго и счастливо» — здесь. Сейчас.

Наяву».

Глава 19. Счастье

Спустя несколько дней Берзадилар появился прямо перед дверьми королевского кабинета, заставляя двух стражей резко вздрогнуть и схватиться за оружие.

— Все в порядке, — он чуть улыбнулся, поведя рукой. — Его Величество посылал за мной. Меня зовут Берзадилар де Феленро.

Стражи переглянулись и кивнули дежурившему рядом лакею. Проведя Берзадилара по светлому коридору, лакей постучал по двери тяжелым золоченым кольцом и, услышав разрешение короля, распахнул створки — и на мгновение замешкался, только теперь сознавая, что не знает титула гостя. А ведь короткая приставка к фамилии, полагавшаяся только знати, однозначно говорила о его наличии.

— Его… Светлость… Берзадилар де Феленро, — пролепетал лакей, уже представляя в мыслях светившие ему за эту оплошность наказания. Гость, впрочем, не сказал ни слова, и король лишь улыбнулся уголками губ:

— Прошу Вас.

Лакей, надеявшийся услышать подсказку из уст короля, разочарованно опустил глаза и быстро ступил назад, закрывая за собой двери.

Плоидис выждал несколько мгновений и открыто улыбнулся.