Гендерная психология - Коллектив Авторов

• предоставление женщинам права голоса на выборах;

• широкий выбор профессии с заработной платой, более или менее сравнимой с заработной платой мужчин той же профессии;

• право подать заявление на развод;

• право женщин иметь контроль над собственным телом и право решать, какое медицинское вмешательство для них допустимо, в том числе выбор противозачаточных средств и безопасных абортов и др.

В данный момент феминисты третьей волны сходятся на мнении, что «битва выиграна» [17].

Советская и российская социальная политика, направленная на обеспечение прав женщин, имеет свою историческую специфику. Можно выделить следующие ее характеристики:

• во все исторические периоды советское законодательство было более прогрессивным и протекционистским, чем на Западе, позволяло женщинам достичь высокого образовательного статуса и реализовать право на труд [13];

• во все исторические периоды законодательство не реализовывалось в полной мере и не обеспечивало равенство полов в сфере занятости [13];

• государство с помощью законодательства использовало ресурсы женщин в своих интересах и регулировало частную сферу женщин, сообразуясь со своими нуждами.

Например, 1920–е гг. – период «освобождения женщин», попытка реализации идеалистического феминистского большевистского проекта. Главный же результат этого периода состоял в том, что женщина попала в поле зрения государства и ее частная жизнь стала регламентироваться. В 1930–е гг. в связи с индустриализацией возникла необходимость в вовлечении женщин в сферу производства и одновременно в росте населения. Стало уделяться большое внимание идее общественного воспитания детей, было открыто большое количество яслей. В 1936 г. были законодательно запрещены аборты и предоставлены материальные вознаграждения многодетным матерям. В 1960–е гг. государство своими мероприятиями фактически закрепило стандарт «двойной занятости» для женщины. Женщину одновременно побуждали к образованию, росту квалификации и к рождению детей. И. Н. Тартаковская отмечает, что был сформирован определенный тип гендерной культуры: женщина воспринимала и свою работу, и свое материнство как обязанность перед государством [13].

Анализируя социальную политику современных государств, Е. С. Балабанова выделила два идеологических направления в сфере занятости:

1. Женщина рассматривается как гражданин, которому государство помогает минимизировать барьеры на пути к самообеспечению. Законодательство направлено на интеграцию женщин в публичную сферу. Примером служат скандинавские страны.

2. Женщина воспринимается как «клиент», которого государство поддерживает материально. Осуществляется принцип «забота о семье – есть забота о женщине». Право превращается в «дар», а государство – в «дарителя» и субъект экономической поддержки. Активность женщин смещается из публичной сферы в частную (США, Великобритания) [1].

Забота государства о женщинах на практике часто оборачивается своей противоположностью. Так, в настоящее время в Российской Федерации на уровне государственной социальной политики признается приоритет домашней занятости над профессиональной. Лозунг «защиты материнства и детства» служит оправданием для закрепления экономической уязвимости женщин. С одной стороны, современным законодательством работающей матери обеспечено большое количество льгот: отпуск по беременности и родам, отпуск по уходу за ребенком, сохранение рабочего места на период отпуска, засчитывание отпуска в трудовой стаж, запрет на увольнение беременных женщин и матерей детей до трех лет, ограничения на работу в выходные дни, более низкий пенсионный возраст и пр. С другой стороны, поскольку обеспечение этих норм права ложится на плечи работодателя, женщина воспринимается как «дорогой» и «неудобный» работник. Треть руководителей предприятий различных форм собственности предпочитают заключать договоры с мужчинами [12].

Другое негативное следствие правового бенефициарного статуса женщин состоит в том, что подобная практика на уровне социальной политики государства формирует зависимость женщины от государства–патрона. Легкий доступ к льготам и пособиям автоматически помещает женщин в ряд «зависимых групп», живущих на иждивении налогоплательщиков. Социальная политика государства «разрешает» женщине быть «пассивным потребителем деятельности тех, кто более могуществен» [1].

Так, исследование мотивации рождения ребенка одинокими матерями показало, что рациональный компонент мотивации представлен расчетом на помощь извне – со стороны государства, предприятия и родственников. Женщины, признавая факт получения помощи со стороны государства и в ряде случаев – ее важность и необходимость, не ощущают каких–либо обязательств со своей стороны и тем более – своего неравноправного, ущемленного положения в связи с получением помощи. Основное объяснение этому – сохранившаяся практика безадресного предоставления пособий и льгот, носящих общесоциальный характер. Государство как субъект поддержки деперсонифицировано, а право на поддержку воспринимается как составная часть своих социально–экономических и гражданских прав [1].

Активисты движения за гендерное равноправие в России отмечают, что современная законодательная база в целом дискриминационна по отношению к женщине. Одна из причин такого положения – низкая представленность женщин во властных структурах всех уровней. Наибольшее влияние законодательного неравенства мужчин и женщин отмечается в двух сферах: на рынке труда, в сфере политики и управления [3].

В Законе РФ «О занятости населения в РФ» ст. 5 «Государственная политика в области содействия занятости населения» декларируется, что «государство проводит политику обеспечения равных возможностей всем гражданам РФ независимо от… пола, возраста… в реализации права на добровольный труд и свободный выбор занятости».

Но при этом в Трудовом кодексе сохраняются положения, создающие предпосылки дискриминации женщин: ограничивается применение труда женщин на тяжелых работах и работах с вредными и опасными условиями труда; запрещена работа в ночное время; ограничено время командировок и сверхурочных. Существует перечень более 500 видов работ, в которых введены ограничения для женщин в различных отраслях производства. Тем самым вопрос о выборе формы труда выводится из–под компетенции женщин [3, 8].

На практике законодательство реализуется следующим образом: в тяжелых условиях на производстве работают 3,5 млн женщин, в особо вредных условиях – 285 тыс. Одновременно эти ограничения служат аргументом для отказа в найме на высокооплачиваемые рабочие места [12].

Критики движения в защиту прав женщин высказывают мнение, что протекционистская государственная политика в отношении женщин может стать причиной дискриминации мужчин. Самым явным примером является тот факт, что закон о воинской повинности в большинстве стран распространяется только на мужчин. Подвергается также сомнению правомочность и справедливость специальных законодательных мероприятий по защите женщин на рынке труда. Они оцениваются как «искусственное продвижение женщин». А интеграция феминистских идей в общественное сознание, например, концепции «стеклянного потолка» в карьере для женщин, приводит к тому, что женщин часто продвигают по службе с целью создания хорошего имиджа предприятия, а не на основании объективной оценки их талантов и способностей [17].

Социально–экономический уровень анализа зависимости женщин

Участие женщин в рынке труда регулируется:

• экономическими механизмами (потребность того или иного сектора экономики и экономики в целом в рабочей силе, улучшение/ухудшение условий труда, сокращение аграрного сектора, увеличение/ уменьшение конкурентоспособности женщин на рынке труда и пр.);

• социально–психологическими механизмами – гендерными стереотипами – стандартизированными представлениями о моделях поведения и чертах характера, соответствующих понятиям «мужское» и «женское», а в сфере занятости – это представления о работе, наиболее «подходящей» для мужчин и женщин.

В социологической литературе положение женщин на рынке труда описывается с помощью следующих понятий: «гендерная сегрегация рынка труда», «феминизация профессии».

В западных странах включение женщин в экономику, как и в публичную сферу в целом, было связано с процессом капиталистической модернизации, когда производство отделилось от домашнего хозяйства. В период бурного развития мануфактурного производства (XVIII – начало XIX в.) женщины были активными участниками рынка труда наравне с мужчинами и составляли значительную часть наемных рабочих. И. Н. Тартаковская отмечает, что принципиально новым феноменом стало то, что женщины стали работать самостоятельно, не в составе семьи, не под контролем своих мужей и отцов. У последних это вызвало протест по следующим причинам: