Зеркала - Мария Ермакова

— Старая работа, — лаская гарду пальцами, сказал он. — Не ильрийская. Неужели в дэльфийских мастерских делают такой тонкий узор? Ни разу не видел.

— Я получил клинок в качестве награды за выполненное поручение, — ответил Инвари. — В наших хранилищах много чудесных вещей. Шпага — одна из них. Что ты слышал о Поднебесье?

Шторм насторожился.

— Болтают всякое. Мол, есть на Севере, у предела, такая страна. И живут там волшебники. Да только никто в этой стране не бывал и волшебников этих не видел. А что?

— Мне говорили, что шпага сделана там.

Шторм аккуратно вложил клинок в ножны. Ножны были новыми, отметил он про себя. В отличие от клинка.

— Не верю, — сказал он и протянул Инвари шпагу. — Может, она и впрямь волшебная — как оборотни от нее дохнут, своими глазами видел. Только, зачем волшебникам оружие? Такой пальцами щелкнет, и нет тебя! Слушай, — вдруг воскликнул он так громко, что Инвари даже вздрогнул, — как я сразу не подумал! Я же видел такого! Когда ты окочурился — хочешь, расскажу?

Инвари кивнул.

И тогда Шторм рассказал ему про страшного незнакомца, встреченного в лесу. Как тот приказал ему замереть. И синий огнь лился и лился по рукам чужака. И Шторм, как дурак, застыл, не в силах даже моргнуть, а потом свалился прямо рядом с телом Инвари, и вдруг понял, что монах уже живой, а ведь был мертвее мертвого, уж он-то, Шторм, покойников навидался всяких…

Инвари слушал с интересом, хотя давно догадался, что произошло на самом деле. Он так и полагал, что до тех пор, пока он не понесет заслуженное наказание, умереть ему не дадут. Вот только кто из Мастеров вывел его с той стороны?

— Да, — задумчиво улыбнулся он, когда Шторм закончил, — вот так захочешь умереть, а не дадут! Все мы солдаты, все выполняем приказы…

— Какие приказы? — вскинулся Шторм.

В руках его снова появился кинжал.

Инвари не заметил. Он смотрел в темноту перед собой.

— Приказы судьбы, друг мой. Мы всегда на своем месте, в свое время. Даже смерть не смеет приблизиться к нам без приглашения. Ты когда-нибудь задумывался о судьбе?

Шторм дико поглядел на него. Лицо юноши неестественно белело в темноте.

— Сейчас, — честно сказал он. — Не люблю об этом думать! Грустно сознавать, что не я, а она — моя хозяйка. Я всегда сам строил свою жизнь…

Инвари вдруг резко повернулся к нему и так посмотрел бездонными глазами, что Шторм поежился и крепче сжал рукоять кинжала.

— А ведь ты прав! — согласился Инвари. — Тебе дано самому выбирать судьбу! А вот я лишен этого дара.

— Да уж, — усмехнулся Шторм, — быть монахом не просто. Я бы не смог отказаться от свободы.

Инвари передернул плечами, снова уставился в темноту.

— Нет, не то! Орден здесь не при чем. Просто, если со мной что-то происходит, я чувствую, что это должно произойти именно так! И иначе никогда бы не было, понимаешь? Словно у меня нет выбора. Словно чья-то воля направляет меня именно по этому пути.

— Я ни о чем подобном не думал, — признался Шторм. — Жил в свое удовольствие: пил, гулял, убивал. Веселился, в общем! — он тяжело вздохнул. — Вот и поговори с монахом о душе! Теперь я до утра не усну — буду думать. — Он спрятал кинжал и дружески толкнул дэльфа в плечо. — Иди-ка ты спать, а то мы щас и не до того договоримся! Я разбужу тебя на рассвете.

Инвари молча залез внутрь и снова улегся, закутавшись в плащ. Шпагу он положил рядом и успокоился, только нащупав рукой почерневший от времени эфес. Сталь напомнила о доме. О доме, где его ждало наказание.

Дорога пошла вверх. Деревья поредели. Выпавший снег выбелил их, навесил тяжелые покрывала, заткал землю белым полотном, на котором были хорошо видны следы.

Перед ними раскинулась холмистая долина, скрытая в глубине Чащи. Почти в самой ее середине высился большой черный холм, испещренный ямами и отверстиями, которые белели известковыми выносами.

— На череп прокаженного похож! — сказал Шторм, и Инвари, в который раз, поразился точности его суждений.

— Веселенькое место, — согласился он и придержал коня.

Они медленно подъезжали к холму.

Инвари обратил внимание, как сильно Ворон втягивал ноздрями воздух. Он достал шпагу — она не светилась и повернулся к Шторму.

— Там кто-то есть!

— Аф? — обрадовался тот.

— Не думаю. Но это человек, не зверь. Я поеду один, а ты прикрой меня.

— Понял, — Шторм отцепил арбалет от седла и развернул Савраса, снова скрываясь за деревьями.

Ворон медленно подходил к холму. Руки Инвари были свободны от оружия. Он сосредоточенно смотрел перед собой, чувствуя, как холодный ветер буравит голову — это целился в него невидимый противник.

— Я пришел с миром! — крикнул он, остановив коня.

В то же мгновение свистнула стрела. Инвари выхватил ее из воздуха, спрыгнул с седла и поднял руки.

— Я не причиню вам вреда, — продолжал он, разглядывая стрелу — она, несомненно, была самодельной. — Я ждал встречи с другом!

В одной из пещер у основания холма, на мгновение показался седой растрепанный человек.

— Люди не знают об этом месте, — послышался хриплый голос. — Что вам нужно?

— Мой друг — не человек, — крикнул в ответ Инвари, — он — флавин.

Седоволосый снова выглянул. Казалось, он борется с сомнениями.

— Подойди, — наконец, разрешил он.

— Стой на месте, — шепнул Инвари Ворону, — опасности нет.

Тот недоверчиво покосился на хозяина, но приказ выполнил.

Инвари вышел на каменистую осыпь, окружавшую холм, и положил стрелу на землю.

— Я принес твою стрелу, отец, — приветливо улыбнулся он.

— Юноша, что ты знаешь о флавинах? — старик грозно хмурил густые брови.

Впрочем, теперь Инвари разглядел, что говоривший был не слишком стар. Человек старше средних лет, крепкий, загорелый и обросший, как и полагается живущему вдали от людей отшельнику. Вот только волосы его, отросшие ниже плеч, белели сплошной сединой. Он перетягивал их кожаным ремешком для удобства. Борода, покрывавшая грудь, была заплетена в две косицы. Красный нос указывал на известный грешок. Откуда здесь было взяться вину, Инвари не понимал, но цвет лица отшельника говорил о том, что тот прикладывался к бутылке часто и помногу.

На незнакомце была одета хламида из грубой холстины, более похожая на монашеское одеяние. Руки, держащие лук, не отличались особой чистотой, а вот форма кисти и длинные пальцы не могли принадлежать простолюдину.

— Ничего, кроме того, что я должен встретиться здесь с одним из них, — ответил Инвари. — Ты можешь не бояться меня…

— У меня ничего нет, — прервал его отшельник, — кроме глиняной миски и треснувшего кувшина! Ах да, есть еще циновка, но на ней я сплю.