Vremena goda - Анна Борисова

– Зачем вы хотите остаться здесь? «Т». «А». «Й». «Н».

– Тайна? «Нет».

Не угадала. Ладно, диктуем дальше. «И». «К». И пауза.

– Что?

А, «тайн» плюс «ик». Тайник!

– Тайник? «Да».

– Какой тайник? Здесь есть тайник? «Да».

– И вы хотите, чтобы я его нашла? «Да».

Объяснение, где искать тайник, заняло не менее получаса. Один раз пришлось остановиться, потому что зашла дежурная сестра – проверить, всё ли в порядке и поправить постель. Вера, сдерживая нетерпение, сказала, что уже взбила подушку и разгладила простыню. Медсестра ушла, диалог продолжился.

– Панель? Какая панель?

В конце концов стало ясно. Бывший кабинет Мадам до середины стены был обшит дубовыми панелями. Они располагались в два яруса. Третья панель справа от окна. Нижний правый угол. Нажать.

За пятнадцать лет расположение мебели несколько изменилось. Чтоб добраться до нужного места, пришлось отодвинуть стеклянный шкаф с медицинскими препаратами.

Нажать? Как это?

Вера попробовала и так, и этак. Ничего не происходило. Было непохоже, что между панелями вообще есть какая-то щель, очень уж плотно были они подогнаны одна к другой.

А если надавить и немного подержать?

Щелкнул невидимый рычажок, край дубовой доски высотой сантиметров в семьдесят и шириной с полметра приоткрылся.

Есть!

Внутри была лампочка. Но она не зажглась – все-таки пятнадцать лет прошло. Разглядеть, что в потайном ящике на полках, удалось не сразу.

Внизу толстая тетрадь и конверт. Наверху почти пусто, только лежит шелковый мешочек. В него Вера заглянула первым делом – и была разочарована. Какой-то высохший кусочек деревяшки или корешок.

В конверте был листок с швейцарским адресом и какими-то цифрами. Кажется, что-то банковское.

Что в тетради?

Она была вся исписана четким, ясным почерком. В основном по-английски, но были вставки на французском, русском, немецком, кое-что даже иероглифами. Много формул, графиков, цифр. На первый, беглый взгляд похоже, что это какое-то медицинское исследование.

А, вот название, на самой первой странице. Вера от нетерпения перелистнула ее и не заметила.

«ANTI-AGEING: FROM ALZHEIMER TO KAN-NEGISER.A revolution in prevention and profilactics of senile dementia».[23]

Вера вернулась к Мадам. Тайник на всякий случай прикрыла, только тетрадь взяла.

– Это ваши научные записи? «Да».

– А в мешочке что? «Глава третья».

Пролистала до третьей главы, которая называлась: «Panax ginseng masculinum». Прочла самое начало. Речь шла о какой-то особенной разновидности женьшеня, обладающей уникальными свойствами. Как интересно!

Здесь, взглянув на больную, Вера заметила, что та снова моргает.

– Что вы хотите сказать? «Важное. Для тебя».

– Для меня? «Глава шестнадцать».

Шестнадцатая глава называлась непонятно: «Прокачка сосудов головного мозга». Что-то про китайскую медицину, сразу не разберешь.

– Я потом прочту. Всё подряд, и это тоже. А в конверте что?

Ответ поразил:

«Твой счастливый корабль».

– Откуда вы знаете?! – воскликнула Вера.

А потом вспомнила: последний раз со Славой они разговаривали здесь, в палате. Берзин тогда впервые произнес эти слова. Но как Мадам догадалась, что Вера решит использовать название «Счастливый корабль» для своего будущего мезона?

Мадам хотела сказать что-то еще.

«Изучи. Исполни. Все перепрячь. Чтоб раньше времени никто».

И, после минутного перерыва: «Больше не могу. Устала. Прощай».

– Конечно-конечно, отдыхайте, – сказала Вера, подумав, что последнее слово у Мадам было лишним. – Ни о чем не беспокойтесь. Раз вы не хотите, я никому пока о вас говорить не буду. Внимательно прочту ваши записи. И завтра мы поговорим».

Ответа не было. Наверное, измученная беседой старуха уснула.

Вера взяла конверт и мешочек, закрыла тайник, подвинула шкаф на место.

Невероятное происшествие так ее разволновало, что в затылке началось предостерегающее потикивание.

В коридоре ей встретился Шарпантье. Он сегодня был какой-то взъерошенный, непохожий на себя. Выпил, что ли? Средь бела дня? Странно.

– Сердобольная Вероника всё ходит любоваться на овощную грядку, – сказал он с кривой ухмылкой. – Беда современной медицины в том, что она никак не дает человеку спокойно умереть. Будь моя воля, я и бедную Мадам, и всех остальных «овощей» из нашего КАНТУ отпустил бы на свободу. Всё равно это не жизнь! Стоит ли тратить столько средств на поддержание тлеющего огонька в бессмысленном куске мяса? В мире столько болезней, несчастных случаев, катастроф! Постоянно гибнут люди, которых можно было бы спасти! Кто-то умирает, потому что нет денег на операцию. Другому не могут вовремя трансплантировать жизненно важный орган. А мы тратим время, деньги и силы на возню с такими, как Мадам! В тысячу раз милосердней было бы взять и по-тихому придушить ее подушкой! Да не сейчас, а пятнадцать лет назад. Что за ценность в такой с позволения сказать жизни?

«Эк его сегодня разобрало, – подумала Вера. – Философ! Не тебе решать, чья жизнь имеет ценность, а чья не имеет. Если в тетради у Мадам найдется что-нибудь важное для науки, это будет значить, что от «овоща» больше проку, чем от всех нас вместе взятых».

– Мы с вами врачи, – сказала она сухо. – Наша работа – сохранять людям жизнь, а остальное не нашего ума дела.

Невежливо, конечно, по отношению к старшему. Но жалко было сейчас тратить время на пустую болтовню.

Первые же двадцать страниц, то есть вступление с перечислением поставленных и реализованных задач, произвели на Веру столь сильное впечатление, что пришлось остановиться и перечитать их еще раз.

Неужели в тетради всё это есть? Если так, это действительно революция, которая перевернет всю медицинскую науку! И не только науку! Это, вероятно, изменит жизнь человечества!

Всё больше волнуясь, Вера отложила тетрадь. Она решила, что будет читать остаток дня и всю ночь. С полным погружением, ни на что не отрываясь. Для этого нужно, чтоб никто не докучал и не отвлекал.

Придется сделать кое-какие дела, и тогда она будет полностью свободна.

Навестить Ираиду Васильевну из шестого номера, старушка просила научить ее пользоваться электронной почтой.

Заглянуть к отцу Леониду, он хотел о чем-то поговорить.

А еще главная медсестра, вредина, прислала эсэмэску: что-то не так в рапортичке. Старой деве делать нечего, даже в воскресенье сидит на работе. Разговор может затянуться, но ничего не поделаешь… Если не придти, еще заявится сама.

Теперь Вера хорошо понимала, какая ценность у нее в руках. Понятно, почему Мадам велела перепрятать содержимое тайника. Да, оставлять такое без присмотра нельзя.

Но куда спрятать?

Она обошла комнаты в поисках подходящего места. Оно должно быть надежным, но легко доступным. И чтоб никто кроме самой Веры – ни горничная, ни какой-нибудь электрик, ни воришка (мало ли что) – не наткнулись, даже по случайности.

И такое место нашлось. Прямо идеальное, как на заказ.

Каминная труба!

Она залезла в камин, посветила фонариком. Чугунный крюк! Очень кстати. Наверное, в стародавние времена на него что-то подвешивали, чтобы нагреть на огне.

Тетрадь, конверт и мешочек Вера положила в обычную бумажную сумку из супермаркета, подвесила на крюк – вот и тайник. Сюда уж точно никто не сунется.

Когда-нибудь, после ее отъезда, следующий жилец, возможно, захочет разжечь огонь, а до того времени камин никому не понадобится.

Интересно, эта черная дыра выходит прямо наружу? В одну из тех труб, которые торчат на крыше?

Вера направила луч вверх. Сверху не пробивалось ни пятнышка света. Наверное, дымоход на чердаке делал изгиб.

Лохмотьями висела застарелая сажа, клочья паутины с дохлыми мотыльками, комья пыли. Жуть!

Вдруг во мраке вспыхнули две фосфоресцирующие точки, труба взорвалась пронзительным писком, и сверху, полоща серыми крыльями, упала ослепленная электричеством летучая мышь. Вереща от ужаса, он вцепилась коготками в мягкое, пышное, пружинящее – Верины волосы. Заметалась, забилась.

Крик встал в горле, но не выплеснулся. Вслепую, зажмурившись, Вера рухнула из каминной ниши на пол, поползла на четвереньках, упала. Мышь высвободилась, расправила крылья и закружилась под потолком, похожая на торжествующего ангела смерти. В конце концов она расшиблась бы об угол шкафа и погибла бы, но малютке повезло. То ли повинуясь инстинкту, то ли просто по невероятному везению на одном из своих беспорядочных виражей мышь попала точно в открытую форточку и унеслась, растаяла в воздухе.

Вера этого не видела.

Она вообще ничего не видела.

Приподняться сил не было.

Свернувшись в позу зародыша, она глохла от быстрых и гулких ударов, будто кто-то яростно барабанил в дверь, и та трещала, готовая слететь с петель.

Дышать, правильно дышать! Может быть, дверь все-таки устоит?

ОМММ, ОМММ, ОМММ…

На счастливый корабль