Миры - Диана Борисовна Кудинова

В её голосе промелькнула нотка ностальгии. Но Фейн будто видел её насквозь, от этого становилось не по себе.

–Ты прятала страх за напускной уверенностью. Пыталась сбежать от самой себя. Боялась вернуться в нормальную жизнь.

Эндра усмехнулась и осторожно коснулась его руки. Порой он знал слишком много. Это и выводило из себя, и разжигало интерес. Она не стала спорить, а Фейн внимательно посмотрел на неё.

–Неужели ты скучаешь по тем временам?

–Я бы всё отдала, чтобы этого не было.

Она старалась быть честной. Они помолчали минутку, глядя на огонь, но это было спокойное и гармоничное молчание.

–Я умру за тебя, – прошептала она тихо, а потом улыбнулась задумчиво. – Если бы мне сказали раньше, что так будет – я бы не поверила. Совсем недавно я презирала всех, кто связан с законом. Казалось, что они позволили мне опуститься на дно. И тебя ненавидела тоже. От тебя веяло опасностью. Я как будто чувствовала, что только ты сможешь меня остановить… А потом я захотела, чтобы это случилось.

Фейн продолжал неотрывно смотреть на камин. Огонь всегда завораживал его. За окном пели цикады. Он сказал задумчиво:

–Нас учили бороться со злом. Уничтожать врагов… Но в каждом из нас есть тёмная и светлая магия. И тёмную сторону можно обернуть в свою пользу. И один из способов избавиться от врага – сделать его другом.

Эндра улыбнулась.

–У тебя получилось.

На следующий день Олег отправился на работу – он помогал делать крышу в соседнем доме. Это было большое кирпичное здание, в котором жило не мало семей. Человек двадцать стояло на земле и наблюдало за работой, иногда подбадривая выкриками и улыбками. Олег старался не смотреть вниз, так как кружилась голова. Но он был горд собой, и эти суровые мужчины вокруг нравились ему.

Он смотрел на двух работников, что были ближе к нему – как ловко и легко они двигались. На их лицах были спокойствие и уверенность; в их движениях – элемент медитации, задавался определённый ритм, и ты уже не замечаешь, как твои руки движутся сами по себе. Олег вспомнил фразу о том, что можно улицы мести и при этом быть счастливым. Да, сейчас это было так. Все тревоги исчезали, растворялись, как дым.

Ему почти нравилась эта работа. Это было как в спорте, когда кажется, что закончились силы, когда не хватает дыхания… а потом становится легко. Ты уже не замечаешь, как что-то делаешь, тело действует само. И появляется невероятная свобода где-то в сердце. Ты понимаешь, что можешь всё.

Так было и здесь. Олег уже не замечал, как работал. Лишь иногда оглядывался назад и не узнавал.

Люди двигались с ним в одном ритме. И в этом было что-то магическое, заставляло забыть обо всём…

Но работа подходила к концу, и к нему вернулось это странное чувство сплошного ожидания. Парень знал, что вечером снова сможет увидеть её, и это наполняло душу почти незнакомым волнением. Ощущением счастья и страха. Он не мог не улыбаться, думая о ней, и не мог не тревожиться, вспоминая слова о религии. «Ну, это же девчонка, – решил он, наконец. – Сегодня они хотят одного – завтра другого»…

На этот раз он был во время. Они обменялись парой фраз и сразу отправились в ближайшее милое кафе, где продавали великолепные булочки и горячие напитки. Здесь было светло и уютно всегда.

–Я должна поделиться с тобой своей радостью, своей мечтой, – вдруг сказала она, когда они сели возле окна.

Девушка была полна энтузиазма, и Олег не мог не улыбаться, глядя на неё. Он кивнул и налил ей чай в небольшой розовый стаканчик.

–Мне очень нравится быть в храме, я люблю эту обстановку, – сказала она, кокетливо опуская глаза, будто стесняясь признаться в этом.

–Да, там и правда красиво и захватывает дух, – ответил Олег вежливо, но почувствовал беспокойство.

–Ты кое-чего не понимаешь. Я всё решила.

Она замолчала и стала очень серьёзной. Казалось, всё вокруг смолкло. Её взгляд из-под длинных тёмных ресниц стал холодным и решительным.

–Решила… что? – спросил Олег, запнувшись. Ему вдруг не понравился этот отрешённый взгляд и поджатые губы. Девушка решительно отодвинула чай и продолжила более уверенно:

–Скоро я пройду обряд посвящения, уйду жить в Храм на Белом холме и стану жрицей. Всю жизнь меня готовили к этому. И я не могу дождаться… Это значит никаких парней. Я должна быть чиста, как снег…

–Ты уверена, что хочешь этого? – спросил он осторожно.

–Конечно. Это большая честь для меня! – ответила девочка отрешённо и радостно. – Я буду делать всё необходимое, чтобы быть хорошей жрицей богини Сулиндии. А когда мне исполнится двадцать пять, меня принесут в жертву богине.

Олег почувствовал, как у него пересохло в горле. Смысл не сразу дошёл до него.

–Прости, что?! – он уставился на неё. Но её лицо было задумчиво и прекрасно. Рина блаженно улыбалась, словно только что погрузилась в приятную горячую ванну.

–Да. Верховный жрец сказал, что я подхожу идеально на эту роль, я говорила с ним сегодня утром… Осталось меньше недели до посвящения. Я не могу дождаться, когда смогу облачиться в белое и примкну к числу этих красивых загадочных жриц. Буду молиться, петь песни во славу богини, разжигать священные огни, благословлять страждущих.

–И тебя потом принесут в жертву? – Олег решительно не понимал её логики. Всё это было нелепым и почти смешным.

–Да, если я буду лучшей, таков обычай. Ты разве не слышал?

Рина смотрела на него снисходительно, как на глупого ребёнка, и терпеливо объясняла.

–Можно получить что-то хорошее лишь одним способом – отдать что-то взамен. Поэтому люди приносят в жертву прекрасных и мудрых жриц, чтобы те служили богине в загробном мире. Я не боюсь этого, времени ещё много.

–Ты ведь можешь ещё передумать? – в Олеге проснулась надежда, но сразу стала угасать от её решительного голоса:

–Я не передумаю. Да, были случаи, когда девушки пытались сбежать, но с каждым годом за ними следят всё более тщательно, их охраняют, – Рина говорила спокойно и уверенно. – И в двадцать пять лет сбежать почти невозможно. К тому же их знают многие в лицо, и никто не будет им помогать, это ведь не угодно богине!

–Ты могла бы жить своей жизнью, влюбиться, завести семью, детей!

Олег говорил достаточно громко и в кафе все оглянулись на него, но мнение других людей волновало его сейчас в последнюю