По лезвию бритвы - Дэниел Полански

Селия ждала меня за чашкой чая на верхнем этаже башни, горячий пар поднимался вокруг ее сияющего лица.

— Не ожидала увидеть тебя сегодня.

— Решил заглянуть и проведать вас обоих. Как Учитель?

— Получше. Сегодня утром вставал ненадолго. Съел завтрак, потом наблюдал снегопад.

— Приятно слышать, — отозвался я. — Хотел сказать, что получил твою записку. Собираюсь сегодня вечером нанести визит лорду Беконфилду, проверить результат твоей магии. Если все пройдет хорошо, завтра как-нибудь передам сведения в Черный дом.

Селия сморщила лицо в недоумении, а быть может, в разочаровании.

— Я думала, мы согласились, что это дело слишком важное, чтобы позволить законникам все испортить. Я думала, мы договорились, что ты со всем разберешься самостоятельно.

— К несчастью, убийство знатной особы — все еще преступление. И в любом случае обморозни не станут закрывать на него глаза, если я не дам объяснений, почему сделал это. Кроме того, ликвидация Веселого Клинка — такое дело, которое я охотно уступил бы кому-нибудь, чья жизнь дорога мне еще меньше, чем моя собственная. Пусть Черный дом занимается этим. Получив от меня информацию, они будут иметь достаточно оснований, чтобы учинить ему допрос с пристрастием, остальное — лишь вопрос времени.

— А что будет, если он нанесет тебе удар первым?

— Он уже попытался. Я нанесу свой, пока он приходит в себя.

Селия потерла между пальцами свой медальон и ничего не ответила.

— Когда все закончится, я приведу мальчишку, и мы вчетвером построим снежную крепость, как в нашем детстве.

Ее внимание снова переключилось на меня.

— Мальчишку?

— Воробья.

Вновь последовала долгая пауза, но затем улыбка вернулась к ней на лицо.

— Воробья, — сказала она. — Ну конечно. — Селия нежно похлопала меня по плечу. — Не могу дождаться.

Я поспешил к выходу и спустился по лестнице бодрым шагом. Какой бы финт ни выкинул Воробей, я не мог заставить его ждать долго в такую скверную погоду. Аделина меня прибила бы, если бы с ним что-то случилось.

41

Четыре часа спустя я вышел из кареты на помятую дорожку из красного бархата. По обеим сторонам дверей особняка Беконфилда стояли стражники в пятнисто-коричневых одеяниях, само воплощение внимания, несмотря на колючий мороз. Впервые я шел сюда через парадный вход. Чувствовал себя важной птицей.

В прихожей слуга с пергаментным свитком в руках контролировал доступ к развлечениям, предлагавшимся в главном зале. Он поприветствовал меня почтительным поклоном, но мое положение человека из высшего общества не позволило мне ответить ему тем же. Гаркнув ему свое имя, я принялся ждать, пока слуга найдет в списке соответствующую запись.

Клинка должна была заинтриговать моя просьба включить меня в число приглашенных, после того как он подослал ко мне убийц, и часто достаточно одного любопытства, чтобы приблизиться к аристократу, жадному до всего, что нарушает однообразие распутной жизни. И если предчувствия мелодрамы оказалось бы недостаточно, возможно, взяло бы верх своекорыстие. Хотя открытую войну между нами разжег герцог, я сомневался, чтобы у него хватило твердости продолжать ее долгое время. Он наверняка понадеялся бы на то, что мое прошение сигнализирует о желании примирения, и ухватился бы за любой намек заключить перемирие.

Несмотря на все вышесказанное, одним из ряда возможных препятствий на пути осуществления моего плана могло послужить то обстоятельство, что я, по сути, не был заранее приглашен на вечеринку лорда Беконфилда в честь празднования Среднезимья. Холодная прогулка домой была бы мне обеспечена, если бы я просчитался.

Но я все рассчитал правильно. Привратник взмахнул рукой, пропуская меня вперед, и я прошел мимо него дальше по коридору.

Что там ни говори, а Веселый Клинок умел-таки закатывать великосветские вечеринки.

Хитроумная серебряная решетка филигранной работы скрывала потолок, создавая впечатление, будто мы пируем в брюхе некоего гигантского зверя. Под ней висели гирлянды из стекла и полудрагоценных камней, прельщая взор своим замысловатым устройством. При более близком рассмотрении оказалось, что каждая третья из них — это поднос с дурью, обернутый в яркую цветную бумагу. Пол устилали искрящиеся горки искусственного снега — изобретательное подражание подлиннику. В центре зала высилась десятифутовая ледяная скульптура Шакры, чья распростертая длань благословляла собравшихся под ней кутил. Сердцевину скульптуры заполнял некий тягучий свет, который растекался по всему помещению, отражаясь от украшений и укутывая гостей блестящей цветной радугой.

Если Беконфилд и был разорен, то по размаху торжества сказать об этом было никак нельзя.

Богатые наряды гостей, наполнявших зал глухим гудением праздника и веселья, соперничали с убранством зала. Рядом со мной приземистый толстячок с дряблой кожей, в роскошном платье из павлиньих перьев энергично жестикулировал перед субтильным молодым человеком в узких кожаных панталонах, расшитых золотом. Слева от меня дама средних лет, которая, пожалуй, имела бы приятную внешность, если бы не пыталась с таким старанием выдать себя за молодку, носила колье с изумрудом, размером с детский кулачок.

Ко мне подошла служанка, невероятно обаятельная в своем серебряном платье, которое выдавало больше, чем прятало. На ее подносе стояли бокалы с шампанским и пузырьки амброзии, которые я продал герцогу в день его дуэли. Оба угощения дополнялись недвусмысленным взглядом, который ясно давал понять, что вы можете выбрать еще и третье. Взяв бокал шипучки, я отклонил все остальное, и обольстительница двинулась дальше. Шампанское было высшего класса, как и следовало ожидать.

Дама в колье пододвинулась ближе, нежно разглядывая меня, словно сука во время течки. Похоже, в мужчинах она разбиралась не лучше, чем в драгоценностях. Вблизи она выглядела как особа, которую лучше всего рассматривать на расстоянии.

— Просто не верится, что мне так повезло, — начала она.

— Ты что, помешалась? Я же отымел тебя в прошлом году на весеннем приеме у лорда Аддингтона! Мы убежали за его пагоду, и я имел тебя сзади. Ты сказала, что лучше меня у тебя никого не было!

Ее лицо побледнело. Она определенно не нашла мою историю совершенно неправдоподобной. Пробормотав какое-то оправдание, она поспешила удалиться, оставив меня созерцать торжества наедине. Когда служанка с шампанским проходила мимо в другой раз, я, пользуясь случаем, разжился вторым бокалом.

Беконфилд стоял напротив статуи Шакры, как и приличествовало его положению хозяина и важной особы. Взмахом руки он подозвал меня к себе, как будто только теперь заметил мое присутствие, хотя на самом деле наблюдал за мной с того момента, как я вошел.