На грани доверия. Книга третья - Марина Васильевна Ледовская

Дверь открыла мама Миры, Дима сразу догадался по тому, как они были внешне схожи, на него смотрели точно такие же красивые, но грустные, глаза.

— Доброе утро, — выдохнул Дмитрий, — вы — мама Миры? — уточнил он на всякий случай.

— Доброе утро, — удивлённо отозвалась она, — да, я её мама.

— А Мира дома?

— Нет, Мира ушла.

— Ушла, — у Димы всё опустилось. Всеволод толкнул его в бок.

— Простите, а куда она ушла? И скоро ли вернётся? — спросил он вместо брата.

— В магазин, ушла давно. Вернётся с минуты на минуту. Да вы проходите, что же мы в дверях стоим, — она спохватилась, — проходите, пожалуйста.

— Спасибо, — Всеволод протиснулся первым, за ним Дмитрий. — А, это вам, — он протянул ей один из букетов.

— Какое чудо! — женщина заулыбалась так светло, так искренне, — благодарю вас, наши неожиданные, но такие приятные гости. Позвольте узнать ваши имена. Хотя, дайте-ка я угадаю, кто из вас Дмитрий, — она внимательно посмотрела на обоих братьев, подошла ближе к Диме, — вы — Дмитрий? Тот самый юноша, которого любит моя дочь.

— Да, я — Дмитрий, — подтвердил он. — Любит? — до него дошёл смысл сказанной фразы.

— Любит, не сомневайтесь, — кивнула мама Миры. — А вы…

— Я — старший брат Димы — Всеволод, — он поцеловал ей руку.

— Очень приятно, разрешите представиться и мне — Анна Андреевна.

— Как Ахматова, — прокомментировал Всеволод. Ему сходу понравился этот дом, его скромная, но уютная обстановка, ароматы с кухни — пахло свежей выпечкой, и сама хозяйка дома — несмотря на сильную хромоту, красивая женщина, да ещё интеллигентная, сразу заметно.

— Верно, мне лестно напоминание об этой великой поэтессе, — заметила она, — а что если нам всем вместе попить чаю? Я только что заварила очень вкусный гречишный чай и вынула из духовки пирог с ежевичным вареньем и лимоном.

— Это лучшее из всех предложений за сегодняшнее утро, да, Димка? — Всеволода забавляла растерянность и смущение младшего брата. Он крутил в руках букет цветов и не знал, куда его девать.

— Да-да, — закивал, поправил очки.

— В таком случае, прошу в большую комнату, я накрою стол, — предложила хозяйка, открыв перед ними стеклянную дверь.

— Анна Андреевна, разрешите вам помочь, — спросил Всеволод.

— Почту за честь, — она опять улыбнулась своей тёплой улыбкой. Всеволод, подмигнув брату, последовал за ней.

Дмитрий вошёл в комнату, сел за большой круглый стол. Осмотрелся. На столе была постелена белая кружевная скатерть, у стены стоял буфет явно не современный, но в хорошем состоянии, в нём — посуда и несколько фигурок почему-то только танцовщиц и именно испанских. На стене картина-пейзаж, весьма неплохая живопись, у противоположной стены мягкий диван — самый обычный, небольшой такой, рядом табурет, на котором лекарства, их довольно много. Остальное Данилевский рассмотреть не успел, потому что повернул голову и увидел Миру. Она стояла в дверном проёме и смотрела на него. В следующую секунду в комнату на всех парах влетел Беня, он после прогулки сразу рванул на кухню — поесть, а теперь учуял Данилевского. Пудель гавкнул и с разгону прыгнул Диме на колени, испачкал ему брюки, лизнул его в лицо и опять гавкнул.

Глава 84

Мира, наблюдая за этой картиной, не сдержала улыбки.

— Я не успела помыть лапы этому оболтусу, — сказала она виновато.

— Ерунда, — отмахнулся Дима, посмотрел на пуделя, — ты всё равно очень хороший пёс, правда? — Беня согласно гавкнул. Спрыгнул с коленей гостя и помчался на кухню. Там был ещё один гость, от него тоже хорошо пахло. С ним стоило познакомиться ближе.

— Я всё утро тебе звонил, — Данилевский поднялся со стула, подошёл к Мире, отдал ей цветы.

— Я ушла по магазинам, и телефон забыла дома, — она посмотрела в его глаза.

— Я тебя не видел целую вечность, — прошептал он, прижал ее к себе.

— Мы же расстались вчера вечером, — напомнила Мира.

— С того момента прошла вечность, — он стал приближаться к её губам, сначала прикоснулся к ним мягко, едва-едва. Затем раздвинул её губы своим языком и поцеловал горячо, соскученно.

— Ребята, а мы всё подготовили к чаепитию, — Всеволод появился в самый разгар поцелуев, — ой, опять я не вовремя, но вы нашли, где целоваться, прямо в дверях, — он нёс в руках поднос с заварочным чайником, чашками, сахарницей и сливочником, — потом доцелуетесь, помогайте нам накрыть стол, — добавил он. — Димка, шагай на кухню и неси оттуда пирог. Анна Андреевна тебе даст блюдо.

Дмитрий послушно отправился на кухню, увидев маму Миры, покраснел, засмущался. Подумал, видела ли она их с Мирой поцелуи?

— Анна Андреевна, я пришёл вам помочь принести пирог, — сказал он, пытаясь оправиться от смущения. Поправил очки, которые съехали на кончик носа.

— Хорошо, Димочка, держите, — он взял из её рук блюдо и ещё раз убедился, сколь мила и обаятельна эта женщина. Беня, увидев его, гавкнул, мол, и я тут. Дима улыбнулся.

А в комнате Всеволод смешил Миру, рассказывая анекдоты, расспрашивал её о пуделе, который, познакомившись с ним, тоже успел оставить пятно на его джинсах.

— Отлично, Димка, тащи сюда в центр стола пирог, — скомандовал Всеволод, увидев входящего брата, — ставь сюда. Я за чайником с кипятком и приведу хозяйку дома. Пора пить чай, — ушёл, что-то насвистывая. Как только брат исчез из поля зрения, Дима и Мира рванули друг к другу. Поцеловались быстро, но также горячо.

— Мы не просто так нагрянули к вам, — после поцелуя прошептал Данилевский.

— Да? — также шепотом сказала Мира.

— Да, скоро узнаешь. Я люблю тебя, моя девочка, — он отошёл к столу вовремя — появился брат и Анна Андреевна. Расселись за столом, налили душистый чай, хозяйка дома нарезала пирог внушительными кусками и сама лично разложила их по тарелкам, протягивая сначала Диме, потом его брату, затем уже дочери и себе. Беня улёгся под столом прямо на ботинки Димы.

— А давайте я скажу тост, — взяв чашку, громко произнёс Всеволод, он сегодня особенно много балагурил, за последнее время впервые чувствовал такой душевный подъём. Вот хорошо на душе, и всё тут. — Предвижу возражения, что у меня не рюмка, но с чаем тосты тоже можно говорить, разве есть запрет?

— Нет запрета, говори, Всеволод, — поддержала его Мира.

— Отлично, одобрение получено, говорю, — он приподнял чашку, — я хочу выпить за этот чудесный дом, за его хозяек, за тот уют и особый дух доброты и гостеприимства, который здесь чувствуется. За вас, красавицы и умницы — Анна Андреевна и Мира, моё восхищение! Ура!

Под весёлый смех поднялись чашки с чаем и аккуратно дзынкнули друг о