Уго Чавес - Константин Сапожников

На стол перед Чавесом положили листок, когорый он уже мельком видел. На этот раз он даже не заглянул в него. Фуэнмайор с вежливой настойчивостью стал убеждать:

— Вы должны понимать, что ваш уход в отставку — это благородный добровольный жест в высших ин гересах страны.

Далее последовали аргументы такого же рода. Чавес ответил ему, обращаясь фактически ко всем присутствующим:

— Послушай, Фуэнмайор, в таких обстоятельствах я не собираюсь отказываться от президентского поста. Поэтому даже не пытайтесь совать мне этот листок. Если хотите выслушать меня, я ещё раз повторю мои условия.

Чавес перечислил их: первое, второе, третье, четвёртое, и — попутно — привёл другие соображения:

— Будьте весьма осторожны с тем, что может произойти: есть народ, есть конституция, есть верные мне офицеры, поэтому не надо терять осторожность, мы должны наилучшим образом разрешить эту ситуацию.

Чавеса прервали только раз. Генерал Гонсалес сказал с недобрым вызовом: — Мы собрались здесь не для того, чтобы что-то обсуждать с тобой…

Генералы и адмиралы ушли совещаться. С Чавесом остались епископы Поррас и Асуахе и генерал Виетри. Католические иерархи вкрадчиво внушали, что самое лучшее для Чавеса — смирить гордыню и сложить президентские полномочия. Снова появились генералы и адмиралы и снова попытались нажать на неуступчивого президента: — Вот документ об отставке, вы должны подписать его.

Взял слово Карлос Альфонсо Мартинес, генеральный инспектор Национальной гвардии: — Мы не можем согласиться с тем, чтобы он так, беспрепятственно, покинул страну. Как мы потом объясним народу причины, по которым позволили уехать убийце, тому, кто виновен во всех этих смертях? Это был прозрачный намёк: если не подпишешь отречения от власти, потеряешь возможность спокойно уехать из страны, и тогда придётся расплачиваться по всей строгости закона, который не будет снисходительным в отношении тирана и убийцы.

Снова последовал перерыв «на совещание», а затем новая попытка давления. Карлос Альфонсо Мартинес продолжал настаивать: — Чавеса нужно арестовать за совершённый геноцид, за всю пролитую кровь.

На это Чавес не возражал: — Если вы хотите этого, я готов. Я буду президентом-пленником. И не забывайте: отставку я не подпишу…

Кто-то отшвырнул листок в сторону и раздражённо выкрикнул: — Ладно, это не имеет значения, не подписывай ничего! Поздним вечером 12 апреля Чавеса перевезли в казарму батальона «Каракас», который дислоцировался рядом с министерством обороны. Армейские капитаны Отто Гебауэр, Блондель Тинео и Саласар Бооркес не спускали с президента глаз. Это были его тюремщики. По их отрывистым репликам и скользящим взглядам можно было понять, что они настроены крайне враждебно.

Чавес убеждён: в тот день 12 апреля заговорщики намеревались расправиться с ним. Кармона уже дал распоряжение. Но была ли это его инициатива, человека осторожного, предусмотрительного? Все эти дни рядом с заговорщиками на пятом этаже здания командования находились представители военного атташата США полковник Рональд Мак-Каммон и подполковник Джеймс Роджерс. Они поддерживали постоянную связь с Пентагоном, держа его в курсе событий в режиме реального времени.

О планах убийства президента случайно узнал официант во дворце, подслушав слова «президента де-факто», обращённые к военным, среди которых был контр-адмирал Карлос Молина Тамайо: — Чавеса надо убить, мы не можем ни держать его в заключении, ни позволить, чтобы он покинул страну.

Официант проходил прежде военную службу в Мирафлоресе, хорошо знал «кто есть кто» в военной иерархии, кто перебежал к Кармоне, кто сохранил верность законно избранному президенту. Он, встревоженный тем, что услышал, начал звонить военным, лояльным Чавесу: — Надо срочно что-то предпринять, они собираются убить президента.

Тревога была поднята вовремя. Удалось связаться с экипажем вертолёта, на котором планировалось перебросить Чавеса на остров Орчила. Пилоты обещали изменить маршрут полёта и доставить президента в Маракай, к генералу Бадуэлю. Но заговорщики узнали об этом плане, и экипаж вертолёта был заменён.

Из Каракаса Чавеса переправили на территорию морской базы Туриамо в штате Арагуа. Капитаны Отто Гебауэр и Саласар Бооркес ни на шаг не отходили от пленника. Они дожидались благоприятного момента, чтобы расправиться с ним.

В кромешной темноте южной ночи единственное, что мог видеть Чавес, — силуэт горы на тёмно-синем небесном фоне, и слышать — где-то внизу, за спиной, шум морских волн. Он был уверен, что смерть его близка: «Они простили меня десять лет назад, во второй раз они этого не допустят». Чавес прикоснулся к нагрудному кресту с Христом Спасителем и сказал себе: «Ладно, если мне суждено сегодня умереть, я готов к этому». Он вспоминал позднее: «Я был готов умереть стоя, с честью. Я говорил себе: “Твой час настал, ты отдашь жизнь за верность твоему народу”».

В тот драматический момент Чавес вспомнил о человеке, которому пришлось принять смерть в условиях неволи: «Я вспомнил о Че. Эрнесто Гевара, раненный в ноги, сидел на полу, страдая от ран, и тут кто-то вошёл, чтобы его убить. Когда Че увидел, что его собираются убить, он сказал: “Подождите ещё минутку, не стреляйте”. Он с трудом поднялся на ноги, встал у стены и сказал: “Теперь можете стрелять и вы увидите, как умирает мужчина”»…

Когда рядом с капитаном Гебауэром появилась группа вооружённых людей, сомнений у Чавеса не осталось: это расстрельная команда. Неожиданно среди пришедших начались какие-то споры, перепалка на высоких тонах. Чавес вспоминал: «К счастью, в группе военных возникли разногласия: одни были готовы выполнить приказ, другие возражали. Я слушал все эти споры на расстоянии, слушал в темноте, пока кто-то из них не предупредил: “Если моего командующего убьют, в живых здесь не останется никого”. Так что мы были на волоске от смерти, буквально на волоске».

Остров Орчила стал для Чавеса следующим этапом «маршрута в неизвестность». Его доставили туда вертолётом 13 апреля. Поместили в одну из комнат президентского дома, расположенного рядом с военной базой. Чистый песок, аквамариново-голубые волны напомнили ему о тех счастливых часах, которые он, сбежав от многочисленных дел, провёл на острове с Марисабель, дочерьми и сыном. Сейчас совершенно иная ситуация. Угроза смерти не миновала, хотя еле заметные признаки «потепления» уже ощущались.

Странной инородной птицей среди тропического пейзажа был самолёт с опознавательными знаками США, стоявший неподалёку от взлётно-посадочной полосы. Как он оказался тут, зачем? Потом, уже во время следствия по перевороту, выяснится, что по-настоящему никто так и не проверил этот самолёт. Хотя бы то, кто дал разрешение на его приземление на венесуэльском военном аэродроме. Ограничились поверхностной беседой с его пилотами. Они сообщили, что работают на крупного финансиста Виктора Джиля Рамиреса(Имя Виктора Джиля фигурирует также в материалах следствия по нашумевшему убийству 14 ноября 2004 года прокурора Данило Андерсона. В его автомашину было подложено взрывное устройство. Прокурор вёл расследование в отношении лиц, готовивших переворот 11–13 апреля 2002 года. В числе подозреваемых были несколько венесуэльских банкиров, включая Джиля.), владельца «Тотал Банка». После передышки на острове возьмут курс на ПуэртоРико. Только потом следствие установит, что именно на этом самолёте предполагалось вывезти Чавеса в США. Похожая схема была использована для «изъятия» неугодного США президента Гаити Жана Бертрана Аристида в феврале 2004 года. Его захватили американские коммандос и вывезли на военном самолёте за пределы страны… В Венесуэле такой вариант не прошёл, вероятно, потому, что большинство в армии было на стороне Чавеса. Расправа с ним могла привести к непредсказуемым последствиям.