Золото для вороны - Селена Микешина

Тут же из океана высунулось ещё пару голов зелено-голубого цвета, одна из которых стремительно начала приближаться к берегу. Раскрыла огромную зубастую пасть с множеством острых клинков вместо зубов, раздула жабры, распушив заодно все чешуйки, прицелилась…

– О боги! – я зажмурилась, отворачиваясь от самого жестокого хищника в мире, который вот-вот вырвется на сушу. Что удивительно, левиафан создан не Хаосом, а Истарией – богиней энергии, света и жизни. Что ж, прекрасный пример того, что добро лучше не злить.

Шипение перемешалось с оглушительным ревом, заставляя воду вокруг кипеть и бурлить, в ожидании опасности. Рывок и…

БАМ!

Гигантский змей со всей силы врезался в невидимую преграду, заставляя землю с вереском, елями и виноградниками сотрясаться, как от мощного землетрясения. Левиафан потряс бородатой головой, видимо ругаясь на своем шипящем языке, и, недовольный результатом, уплыл прочь.

– Перепугалась? – весело произнес Тайк, обнимая и успокаивающе сжимая мои плечи. Оказывается, я в страхе спрятала свое лицо на его груди, стараясь сжаться всем телом. – Не бойся. Барьер не даст им пройти. Конечно, порой случаются прорывы, но мы справляемся.

– И не страшно вам жить около них?

– Огонек, – и вновь наглая, с долей покровительства улыбка растянула в стороны влажные губы, перечеркнутые шрамом, – мы – ламии. Порождения Хаоса, которым каким-то чудом удалось сохранить рассудок. Больше всего мы боимся себя самих и того, что кроется внутри нас. Тем более, мы такие же змеи, как и они, когда перевоплощаемся. Да, длиной не сотни метров, но 30 уж точно.

Я округлила глаза, вновь поворачиваясь в сторону долины. Тяжело в это поверить. Что каждая маленькая точка, гуляющая меж землянок, каждый фей, живущий здесь, может превратиться в уменьшенную версию левиафана. И убить, если не справится с собой…

"Тяжело им," – подумала я, а после взглянула на до безобразия счастливое лицо Тайка. Раскосые голубые глаза немного щурились, глядя в безоблачное небо, порывистый ветер обдувал бледное, скуластое лицо и играл в вишнёвых прядях.

– Я люблю свой дом, – видя мой заинтересованный взгляд, пояснил мужчина. – Все мы любим.

– Но ты же раньше говорил, что выступаешь против клана и у главы должок перед тобой, – вспомнила я его слова, которые ну никак не вязались с нынешним состоянием фея.

– Хах… А ты запомнила, – Талэникель закинул руки за голову, немного потягиваясь, и ступил к краю обрыва. – Если честно, я просто хотел войти к тебе в доверие, – вот гаденыш! – А что насчёт долга… – веселье в глазах вмиг погасло, сменяясь тоской, хоть улыбка стойко держалась на родном лице. – Я зол на отца. Зол, что это все произошло с нами. Понимаю, что он такая же жертва обстоятельств, как и мы с тобой… как и все здесь. Но все равно не могу его простить. Глупо, но что поделать, – грустно усмехнулся парень.

Он задумчиво смотрел вдаль. Туда, где левиафаны поднимали каскады волн, а изголодавшиеся птицы, разоряя, клевали виноград. Однако меланхоличная задумчивость исчезла, когда брат взглянул на мою руку, положенную ему на плечо.

– Ладно, летим! – он хлопнул в ладоши, и взял меня за ту самую конечность, крепко сжимая мои пальцы в своей ладони. – Пора тебе поближе познакомиться с нашими землями. Надеюсь, при полете у тебя не сильно будут просвечиваться трусики? Я бы хотел быть единственным здесь, кто видел тебя в белье. А, Принцесса?

Ах, ты засранец!

– Обойдешься. У меня под платьем штаны, – попыталась я перенять его издевательскую манеру речи. Вышло так себе, но Тайк оценил мои потуги довольной ухмылкой. – И почему "принцесса"?

– Твой позывной, – взлетая и утягивая меня за собой, весело произнес мужчина. – Как дочь главы, ты теперь наша Принцесса ламий. Не волнуйся, корону тебе из виноградных листьев сделаем.

– Вот ты язва! – рассмеялась я, падая вместе с братом со скалы, чтобы в следующий момент взлететь прямо над соцветиями вереска.

Ветер забирался под легкую льняную ткань, поднимая юбку вверх и лаская воздушными касаниями чувствительную кожу. Я с радостью прикрыла глаза, наслаждаясь чувством свободы, трепещущей в душе.

Так классно… Солнечные лучи играли на моем лице, освещая веснушки, а горячая ладонь вела куда-то в даль. И я позволила себе довериться ей.

Через некоторое время мы приземлились у того самого кабака, где, опираясь руками на колени, стоял бедняга-пьяница. Прозрачные крылья неестественной тряпкой повисли вниз, словно лишились крепкого каркаса. Зелёные волосы, с редкими прожилками жёлтого на конце, спутались, падая на покрасневшие глаза янтарного цвета. Очи напоминали по форме лисьи, но… кхм… не слишком трезвой.

– ЗМЕЕНЫШ! – то ли прорычал, то ли проблеял мужчина, злобно зыркая на брата. – СУКИН ТЫ СЫН! ТЫ ЧТО МНЕ… Ик! ПОДМЕШАЛ, А, У****?! – посыпал он всеми возможными матами своего коллегу, периодически прерываясь, когда его бледные щеки надувались, сдерживая подступающую рвоту. Кажется, фей чувствовал себя не лучшим образом.

– А нехрен пить с утра, алкашня! Ой, прости, Элис. Закрой свои аристократичные ушки. Они не выдержат этой бескультурщины, – ха-ха, очень смешно. Он просто никогда не был на сеансе депиляции (там порой такие словечки проскальзывают, что любой уважающий себя сапожник зальется краской).

– ТЫ КОГО НАЗВАЛ БЕСКУЛЬ… Бескульт… бескуль… Ну ты понял! – он погрозил Тайку пальцем, буквально тыча ему в лицо мозолистой рукой. – ДА Я… Ик!… Я, КАК САМЫЙ КУЛЬТУХНЫЙ ЭНЛИД, РЕ… РЕШИЛ НЕМНО-О-ОЖЕЧКО ВЫПИТЬ ДЛЯ… Ну… Ну это… как его?… Во! БОДРОСТИ! – язык "культухного" энлида нещадно заплетался, а голова, за которую он время от времени хватался, не могла вынести всех тягостей опьянения. – ВОТ ТЫ! – он переключился на меня, с трудом поднимая подбородок. – Ты мне… Ик… ве… веришь? Этот сукин сын отравил меня! ОТРАВИЛ, ЧТОБ ЕГО БАБОЧКИ… – нет, не покусали.

Держа меня за плечи, выпучивая маслянистые глаза и активно жестикулируя, парень во всех красках расписывал, какой орган брата бабочки обязаны сожрать, куда залететь, разгрызая стенки места, что соседствовал рядом с тем важным мужским органом, и как именно Тайка должны… кхм… оплодотворить, дабы он поплатился за все свои грехи. Понятия не имею, как бабочки это сделают, но фей говорил очень убедительно. Пока мог.

– НЕ МАТЕРИСЬ ПРИ ДАМЕ, Б****! – более изысканно выругавшись (по сравнению с оппонентом), Талэникель дал зеленоволосому увесистый подзатыльник, отчего тот согнулся пополам.

Я же с беспристрастным лицом спокойно наблюдала за… перепалкой мальчишек. Судя по поведению, милым словам и пропитанным любовью взглядам, они являются лучшими друзьями.

Эх, всегда было забавно наблюдать за мужской дружбой – уж слишком сильно она контрастировала на фоне женской. Мы хоть и подшучиваем друг над другом иногда, но до парней, как до звёзд, далеко. Видимо, сказывается уровень агрессии. Все же у дам ее намного меньше, кто бы что ни говорил.

Но, если честно, мне надоело слушать их полупьяные