Рейтар - Андрей Круз

Но почему же так тошно на душе, почему кажется, что чья-то безжалостная когтистая рука сжала само сердце и вот-вот рывком выдернет его из груди? Так, что хочется спрыгнуть с пролетки и бежать в темноту, словно надеясь убежать от самого себя?

Еще две жизни ради высших интересов. И ради моей мести. Жизни, которые к моей беде никакого отношения не имели и ничем перед моим народом не провинились. Просто еще два камня в дороге, ведущей… куда она ведет на самом деле, дорога эта? Знаю ли я?

17

Как Злой сказал, так все и вышло. В участке нас встретил какой-то молодой стражник со шнуром взводного на плече, подмигнувший Злому как своему, который и взял все дело в свои руки.

– Они его еще дальше перевезут, теперь точно концов не доищешься, – сказал Злой уже тогда, когда мы в середине ночи вышли из участка. – Этот Гевальт, взводный стражи, свой человек, его высокосвященный лично опекает и лично же на должность протолкнул. Так что можем быть спокойны. Удачно все получилось, хорошо, что сообразил сразу.

Мы шли по темной пустой улице в надежде найти на ближайшей стоянке извозчика, или вообще придется до места пешком добираться. Вокруг тишина, даже в окнах свет почти нигде не горит, спят все давно, только наши шаги и слышны, да иногда ветер ночной шелестит листвой.

– Точно удачно? – переспросил я. – И Марела, и старик с этим согласны?

– Эх, Арвин, до сих пор ты не понял, в каком дерьме плывешь, – засмеялся, впрочем, совсем не весело, Злой. – Мы ведь золотари его владетельного высочества, нет для нас чистых работ. Просто мы знаем, зачем это делаем. Старика жалко, верно, но ведь сегодня погромы будут, и таких стариков знаешь сколько погибнет?

– А Марела?

– Марела – воровка, Арвин. Ну и что, что красивая? – развел он руками. – Повернись спиной, и она и тебя оберет. Они хуже шлюх, те хоть дают что-то в обмен за твое серебро, а эта только брала. Не Патель бы ее пристрелил, так кто-то другой, и хорошо, если пристрелил. Не заплатила бы Пику Шкиперу долю вовремя, или тот бы решил, что не заплатила, – и потом бы она до конца жизни лицо маской прикрывала. – Он усмехнулся. – Здесь так разбираются. А то и хуже случается. Не жалко мне ее, Арвин, совсем не жалко. Тварью меньше.

И плюнул на землю.

А мне жалко. И потому, что молодая, и потому, что женщина, и потому, что красивая, ну и потому, наверное, что у меня ничего не украла пока.

Извозчик, к нашему счастью, нашелся, под фонарем стояли целых три пролетки, а их кучера собрались вместе, присев на цоколь чугунной ограды, покуривая трубки и о чем-то болтая. Нашему появлению обрадовались, тот, что нас повез, даже цену особо не заламывал, почти что как днем запросил.

Поспать почти не удалось, готовились к засаде на банду Мака. Вышли еще затемно, задолго до того, как в городе лавки открываться начнут. Шли так, чтобы точно на глаза наблюдателю не попасться, если за ломбардом следят.

Помещение под ломбард было снять хитро – на самом деле оно на треть больше, но дверь в эту самую треть прикрыли шкафом, если кто с улицы зайдет – так и не догадается, что там еще комната есть. И в стене пару бойниц пробили, прикрыв их картинами, – с фланга сразу четыре ствола стрелять смогут.

Зашли с заднего двора, спугнув стаю бродячих собак, рывшихся в свалке, влезли через окно. Барата с Виланом опять в коноводы определили, ждать развития событий. Долго ждать придется, до полудня банда Мака точно не появится, если он, конечно, послушается Хека. Но должен послушаться, потому что живи он здесь сам по себе – так бы в самом центре Босяцкой Долины не зажился, не бывает так, насколько я весь этот их шакалий строй понимаю. Ну да и ладно, объявись он раньше – мы все равно готовы – Ниган, Гор, Вилан, Болло, ну и я. Должно хватить, люди все опытные, бывалые, стрелки добрые.

Сидели тихо, перекусили пару раз, по малой нужде в ведро ходили. Варел и Дро ломбард открыли, устроились за прилавком, отгороженным решеткой от зала. У дезертиров Дария акцент валашский уже давно слышен не очень, но сейчас они на него старательно налегали, так, чтобы никто не усомнился, откуда они приехали. Не должен Мак вообще ничего заподозрить, я думаю.

А вообще сегодня все с утра на нервах. Мы здесь так, на окраине событий, а так все зависит от того, как все получится у валашцев с высокосвященным. В свой, а если точнее, то в план высокосвященного полностью они меня не посвящали, но мне и того, что услышал, хватило, чтобы мнение составить – жертвы будут. Не выйдет у Берга ничего устроить, если не будет жертв, и жертв невинных. Все мы это понимаем, но никто вслух ни слова про это.

Все молча сидят, разговаривать я даже шепотом запретил. Кто-то из нас постоянно через дыру в картине выглядывает, но все тихо в ломбарде. Даже посетители появились, кто-то что-то заложить успел. Может, среди них и наблюдатель, кто знает.

Жарко в комнате, солнце уже высоко поднялось. Сквознячка бы сюда хорошего, но никак, так и паримся, как в бане. Я ладони постоянно обтираю, чтобы оружие не заскользило. И голову обвязал, чтобы пот глаза не заливал.

Взрыв мы услышали незадолго до полудня. Хоть и далеко отсюда до нового храма, но загрохотало сильно.

– Приготовимся, – сказал я своим.

Варел из ломбарда на улицу выбежал, изобразил любопытство, потолкался среди других зевак, друг у друга спрашивающих, что случилось. А первый знак того, что на самом деле случилось, был дан совсем скоро, никак не позже минут десяти после взрыва. По улице проскакали всадники, крича: «Валашцы высокосвященного Берга взорвали, обновленцев режут! На фонари их, громи их дома!»

– Началось, – пробормотал Ниган, мрачный, как сама смерть.

Банда показалась не более чем через полчаса. За это время с разных сторон уже донеслись звуки стрельбы, а где-то в портовой стороне в небо поднимался столб дыма от пожара. Кто-то бегал, кто-то кричал, кто-то звал к грабежам, но в ломбард пока никто не сунулся.

Затем уже послышался топот копыт, и к самым дверям ломбарда подскакали пятеро конных, вооруженных револьверами и «насосами». Я едва успел занять место за картиной, приникнув к куску марли, вставленному в пейзажик. Те же соскочили с седел, бросив просто так привычных, видать, ко всякому коней, забежали внутрь ломбарда с оружием наготове. Грохнула распахнувшаяся настежь дверь, затопали сапоги по полу, раздались крики, брань, угрозы. Мне даже показалось, что я узнал в них одного из сегодняшних посетителей, который дорогой кинжал в залог отдал.

Не думаю, что они собирались щадить «валашских ломбардщиков», стволы уже искали цели, но наши успели выстрелить первыми – ждали.

Кто-то крикнул, задохнувшись, заваливаясь набок, затрещали выстрелы, но до Варела и Дро было уже не дотянуться, те укрылись под прилавком, изнутри обитым толстенными досками в несколько слоев, с гравием, засыпанным между ними.