Морской волк – 8. Сумерки богов - Савин Влад

   А вот опыта нашего - вряд ли. Так что мы, как пионеры, всегда готовы!

   Лючия, галчонок, ну не в моем ты вкусе (хотя этого я тебе не скажу). Просто, будет завтра приказ возвращаться - и не увидишь ты меня больше. Ну а что было между нами тогда - так моральный кодекс бойца советского спецназа монашества не включает. Да и черта с два мне разрешат на иностранке жениться. И не приживешься ты у нас, цветок теплолюбивый, знаешь какие морозы там зимой - нет, белые медведи по улицам не ходят, а вот снег есть, и много. И кухня у нас непривычная.

   Ну не плачь! Я же пока еще здесь.

   Берлин, 6 марта. Принц-Альбрехтштрассе, кабинет Рейхсфюрера СС.

   -Ну здравствуй, Руди! Прочел твой доклад. Ты понимаешь, что если бы ты не был моим другом, то я приказал бы немедленно арестовать тебя за пораженческие настроения?

   -Я всего лишь назвал вещи своими именами, Генрих. Или ты предпочел бы сказки о том, как все хорошо, когда русские ломились бы уже в твою дверь? Ватикан был даже не преступлением, а ошибкой. Боюсь, что последней - совершить еще одну мы просто не успеем.

   -Жаль Карла. Кто ж знал, что эти трусливые итальянцы ради своего Папы способны на такое? Мы явно их недооценили.

   -К чертям итальянцев! Самое страшное, Генрих, что мы сами убили свой последний шанс. На то, что удастся заключить мир, пусть даже капитуляцией, как в ту войну - но перемирие будет объявлено на рубежах, где стоит наша армия, у нас останется своя территория. Шанс был дохлый - но теперь нет и его. Никто не будет с нами разговаривать, пока не сотрут в порошок, и лишь после объявят выжившим свои условия. Даже бежать некуда - для Аргентины, Бразилии, Уругвая, мы теперь враги. А наш ефрейтор, узнав про то, лишь сказал - отлично, у малодушных отныне нет соблазна изменить - остается или победить, или умереть.

   -Надеюсь, что ты понимаешь, Руди - мы солдаты и обязаны исполнять свой долг. Пока жив наш фюрер.

   -Я это понимаю, Генрих. Очень хорошо понимаю.

   -Как тебе удалось так легко провернуть дело в Генуе?

   -Психология, Генрих. Люди всегда с большой охотой верят тому, во что им хочется верить. А уж любой политик желает, чтобы его считали сильным и влиятельным. Этим, кто объявили себя "правительством", было настоящим бальзамом на душу услышать, что в их распоряжении тяжелый крейсер. После того, как ни одна дивизия, ни один корабль, даже не двинулись в ответ на их приказы, вопреки всем обещаниям командиров.

   -Однако же, ты рисковал, Руди. Самовольно поднять на военном корабле Еврорейха неизвестно чей флаг, это серьезное преступление - не завершись твоя авантюра успехом... И вывод боевой единицы, пусть даже временный, из состава флота...

   -Генрих, ты отлично знаешь, что еще после убийства нашего "берсерка" Тиле с французских кораблей выгружен весь боезапас, кроме зенитного. Снаряды главной и противоминной артиллерии, торпеды, даже стрелковое оружие экипажа - все это хранится на берегу под нашим караулом, так что назвать французов полноценными боевыми единицами никак нельзя. И у меня физически не было времени на долгую игру - результат был нужен немедленно. В то же время я не мог привлечь кого-то из итальянцев - велик был риск утечки информации. Ну а французы в Генуе были чужие. И так уже, пришлось разыграть "захват корабля группой патриотичных итальянских офицеров", среди которых, если честно, не было ни одного итальянца. Ну а тряпку на мачте можно было стерпеть, одни-двое суток. Глупцы поверили, и попробовали связаться - дальше было дело техники. И, в завершение - предложение всей компании: или подвергнуться суду военного времени по обвинению в государственной измене, или полное и искреннее сотрудничество. Впрочем, наиболее интересных я изъял - протоколы их допроса в папке, приложенной к докладу.

   -Прочел. И думаю, не поторопился ли ты? Если британцы так жаждут влезть в Италию - пусть бы их люди вступили с русскими в конфликт?

   -К сожалению, таких указаний я не получал. И теперь уже не переиграть.

   -Ладно, старый друг. Сейчас я хочу поручить тебе еще одно дело. Генуя показала, что оно тебе вполне по силам.

   -Что на этот раз?

   -Еще один заговор с целью убийства нашего обожаемого фюрера.

   -Кто? Есть улики?

   -А вот это, дорогой Руди, ты мне и предъявишь. Предупреждаю, что положение очень опасное - вдруг заговорщикам удастся осуществить свое гнусное дело? Что ж, тогда нам останется лишь отомстить, чтобы никто не ушел от возмездия. Предполагаю, что все мерзавцы из верхушки армии - эти генералы спят и видят, как после берут власть, и расправляются с неугодными им. Ты хорошо меня понял?

   -Один вопрос, Генрих. Месяц назад, в этом же кабинете ты говорил мне противоположное. Что мы никоим образом не заинтересованы в ...

   -Это было до Ватикана, Руди. Кто ж знал, что на нас ополчится весь мир? И теперь наш лично шанс спастись - лишь если кое-кто умрет.

   -Критический срок исполнения?

   -Чем раньше, тем лучше. Пока Германия еще не стерта с географической карты. А это неизбежно случится, когда русский каток двинется с Одера дальше.

   -Станут ли русские с нами разговаривать? И что мы можем им предложить - кроме того, что они могут взять сами?

   -А это уже не твоя забота, Руди. Ты только сделай свое дело - и поверь, что Германия тебя не забудет!

   Не забудет - подумал Гиммлер, когда за Рудински закрылась дверь - войдет твое имя в анналы истории, только вот в каком качестве? Ты уж прости, старый приятель - но в таком деле свидетелей оставаться не должно!

   И с чего ты решил, что мы будем договариваться с русскими? Британцы с янки очень не хотели бы отдавать Сталину Европу - но любое соглашение с фюрером для них, это потеря лица! Что ж, в этом вопросе мы охотно пойдем навстречу. Что выберут англосаксы, если мы предложим им альтернативу - или наша односторонняя капитуляция перед ними, или русские орды первыми войдут в Париж? И что останется Сталину, когда на Одере встанут уже британские "томми"?

   А ты, старина Руди, не обессудь. Ты был настоящим другом и очень ценным инструментом. И я никогда не стал бы, при ином раскладе... но уж очень крупная игра идет, так что прости.

   Гиммлер не был бы так спокоен, если бы узнал, о чем в эту минуту думает группенфюрер Рудински:

   -Считаешь меня всего лишь исправным служакой, Генрих? Что ж, служакам тоже хочется жить. И в твоем плане не учтена одна важная деталь - мой контакт с русскими. А потому, возмездия не будет!

   Вопрос лишь технический: русские настаивают, чтобы ефрейтор был передан им живым.

   Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка К-25. Средиземное море. 6 марта 1944.

   Ну вот, мы в Средиземке! Дошли.

   Это только у Жюль Верна, капитану Немо захотелось - и переместился с Северного полюса до Южного! Интересно, а как бы "Наутилус" штатное техобслуживание проходил? Мех наш, Серега Сирый, весь поход спать может лишь вполглаза - пока ничего в БЧ-5 не поломалось, три раза тьфу! Никто и никогда атомарины с такой интенсивностью не эксплуатировал, наш процент нахождения в море от общего времени, как сюда попали, хоть в книгу Гиннеса пиши. Ну так война - самая страшная в истории, и надеюсь, что последняя. И оттого, как мы сейчас поднапряжемся, зависит послевоенный мир для СССР, и что будет после, году в 1991 этой реальности. Так что выдержим, как-нибудь.

   Атлантику прошли без приключений, как в мирное время. В 2012 было бы даже трудней - как ловила бы нас штатовская ПЛО, за Фарерским рубежом, потревожь мы датчики СОСУС, стационарной гидроакустической системы, протянутой поперек океана. И висели бы в воздухе "орионы" со сверхчувствительной аппаратурой, и занимали бы позиции лодки-охотники, самый страшный наш враг, и прочесывали бы море по квадратам корабельные поисковые отряды. И если бы обнаружили, то стрелять бы не стали, пока войны нет, но затерроризировали бы, запрессовали до упора.

   Надеюсь, что в этой истории будет куда легче. Поскольку северная Норвегия наша - и уходить мы оттуда не собираемся. Вместо бастиона на нашем пути в океан, позволяющего отслеживать наших прямо от баз - наша передовая позиция. Очень удобная - потому что тогда Фарерский рубеж оказывается в радиусе действия наших истребителей, так что "орионам" резко поплохеет, и ударную авиацию можно хорошо прикрыть, так что и корабельные дозоры выбьют - пока мы владеем Нарвиком и Буде, у нас в океан не щель приоткрытая, а распахнутая дверь. Все это было в моем докладе, на имя Кузнецова - но и Сталин читал, потому что задавал мне вопросы по его содержанию. Один лишь минус - население там не совсем дружественное, и проанглийски настроенное, с налаженными связями с СИС и УСО. Но эта проблема решаема - ох, боюсь что придется тогда норвежцам осваивать побережье Таймыра! Мы не звери - просто, когда спорят Державы, малым народам отводится роль пешек в чужой игре.

   Американцы и здесь считают Атлантику своей. Пока мы шли, то не менее десятка раз обнаруживали акустикой их противолодочные группы - каждая в составе авианосца-эскортника и трех-четырех старых эсминцев, фрегатов или корветов. Каждый патруль держит свой район, готовый по наводке самолетов Берегового Командования прибыть в указанную точку за несколько часов, максимум за сутки. И начинается охота, когда у дизельных лодок этой войны шансов нет - если не одолеют в бою, обнаружив и забросав бомбами, то возьмут измором, когда у субмарины кончится воздух и заряд батарей, патрулю спешить некуда, в отличие от охранения эскадры или конвоя, он может ждать хоть неделю, своей палубной авиацией держа радиус, за который лодка незамеченной выйти не сможет. Именно так союзники сломали хребет немецким "волчьим стаям", когда под конец войны число потопленных лодок превысило число погибших транспортов. Именно эту тактику они рассчитывали применить и против СССР, уже в "войне холодной". Пока у нас не было атомарин.