Несвятая троица - Андрей Двинский

Легкий стук в дверь вывел его из оцепенения.

– Войдите, – негромко сказал он.

Вошла Ангелика, подошла ближе, обняла и прижалась к нему.

– Это она? Та самая девушка? Динари?

– Да, – ответил он, сжимая ее ладонь.

– Ты иди, я посижу, – тихонько сказала она. – Там к тебе этот пришел… Свинк. Требует тебя немедленно.

Вердик вздохнул и, немного подумав, решительно встал.

– Он в гостиной?

– Да.

Посол тихонько вышел из гостевой спальни и направился в гардеробную. Приведя себя в порядок, он открыл специальный ящичек и достал оттуда черные ножны без украшений, из которых торчала такая же черная рукоять. Подумав несколько секунд, он вытянул кинжал. Матовое, тускло-серое лезвие. Кость нагирала. Мифического животного, скелеты которого иногда находили глубоко под землей. Кинжал был острым и крепким, но главное в нем было не это. Это был Мертвоклык. Клинок покрывала вязь вычурной магической схемы – один удар таким ножом выводил из строя практически любую защиту. Ибо редко индивидуальная защита состояла более чем из десяти слоев. При ударе, с едва уловимой задержкой по времени, на жертву обрушивалось тринадцать смертельных атак ядовитыми магическими иглами.

Вердик пристегнул ножны на пояс и двинулся к гостиной. Свинк стоял посредине комнаты, заложив руки за спину. Едва посол вошел, страж Эдема, не здороваясь, зло выкрикнул:

– Куда вы дели пленницу, Вердик?

– Сейчас я все расскажу, – совершенно спокойно сказал он, передавая Свинку письмо. – Прочитайте это, все станет ясно.

Свинк вырвал бумагу из рук, устремив свой взгляд в ровные строчки. Вердик зашел ему за спину и, вытащив Мертвоклык, воткнул его стражу Эдема в область печени. Свинк вскрикнул, выронил письмо и упал на колени. Несколько мгновений он раскачивался из стороны в сторону, активируя защитные артефакты. Но против этого ножа ничего не могло помочь. Дернувшись еще несколько раз, страж завалился на пол, кинув полный изумления взгляд на посла. Таким, изумленным, он и остался даже после того, как покрылся поволокой смерти.

– А как бы ты поступил, если б тебе пообещали, что накормят твоих детей их собственным мозгом? – спросил посол, глядя на растекающуюся по паркету лужу крови.

Андрей Беркутов, непонятно где, 28-го изока, день

Как бы ни был подготовлен боец, его всегда можно застать врасплох внезапным нападением. Я себя подготовленным не считал, ибо прекрасно знал, как и сколько надо ежедневно тренироваться, чтобы держаться в нужной форме. Тем не менее не винить себя я не мог. Откровенно говоря, нападения я не ждал от слова «совсем» – был абсолютно уверен, что маршрут нашего движения просчитать невозможно. Также, присутствие семерых бойцов и видящей делало наш отряд в какой-то степени непобедимым. Реальность в очередной раз ткнула меня мордой в дерьмо.

В момент нападения я повернулся к Диане и по выражению ее лица понял – случилось что-то очень плохое. Лишь мгновение спустя я услышал шипение портала. Рогатые оказались настоящими профи, шляпу долой. Я успел отработать только по двоим, причем по второму промазал – настолько быстро он двигался. А потом меня вырубили, я даже не понял, как.

Очнулся я, лежа на спине, в крайне неприятном месте. Надо мной нависал свод из серого камня. Было холодно, лишь мгновение спустя я сообразил, что меня раздели донага и привязали к какому-то жесткому и холодному, вероятно каменному, столу. Подняв голову, я увидел небольшое, овальной формы, помещение с прямоугольной железной дверью в стене. Окон тут не было, а под потолком, по периметру висело несколько светильников, дающих холодный неяркий свет. Позу мою удобной назвать был сложно – я, так сказать, стал звездой. То бишь меня просто распяли, расставив широко руки и ноги. Когда я осознал свое положение, пришел страх. Настоящий такой, приправленный полной безнадегой. Мне понадобилось приличное время, чтобы хоть немного справиться с ним. Убедил себя, что пожил я уже достаточно и в принципе неплохо, так что вполне можно и сдохнуть. Жалко только, что с Дианой так толком ничего и не вышло. Ну да теперь что поделаешь? Надо показать этим рогатым козлам, как умирают русские десантники. Забрать с собой еще парочку они, конечно, вряд ли дадут, но я очень постараюсь.

Достаточно долгое время ничего не происходило. Я успел многое передумать и вспомнить. Подумалось и о том, что, попав в это мир, я умудрился насолить всем: и людям, и стехам, и шодам. Но с другой стороны, я сюда не по собственной воле заявился, так что, в какой-то мере, мы квиты.

Я уже стучал зубами от холода, стараясь не прикусить язык, когда наконец что-то произошло: раздался противный скрип и послышались чьи-то шаги. В поле моего зрения появилось трое шодов. Все с полированными рогами, в каких-то странных оранжевых хламидах. Подойдя ближе, они некоторое время молча смотрели на меня, потом что-то прокрякали друг другу. Один подошел ближе и повернул какой-то рычаг, видневшийся у меня в ногах. Мое ложе вздрогнуло и стало медленно подниматься. Спустя минуту я оказался в вертикальном положении. Стало совсем неприятно – под ногами не было никакой опоры, я висел на металлических браслетах, которые больно врезались в запястья и щиколотки.

– Бл…, пидорасы гребаные, – выразил я свое отношение к присутствующим.

Шоды переглянулись, первый из них встал напротив, взял меня за уши и впился своим взглядом в мои глаза. Ну смотри, смотри, внутренне усмехнулся я.

Игра в гляделки продолжалась минут пять. Козел аж покраснел от напряжения, возле основания рогов собрались мелкие капельки пота.

– Что, мудак, нагляделся? – спросил я его по-русски, нагло усмехнувшись.

Шоды начали удивленно и ожесточенно переговариваться друг с другом. Несмотря на всю жесть ситуации, мне почему-то вспомнилась «Бриллиантовая рука», как базарили на фиш-стрит два контрабандиста с использованием местных идиоматических выражений. Не удержавшись, я хмыкнул.

– Эй, козлы, хорошо бы ай-лю-лю… А то холодно здесь, вашу дивизию.

Шоды еще немного поболтали друг с другом. Потом ко мне подошел тот, которого я окрестил Вторым, и снова начал глазеть мне в зрачки. Я откровенно оскалился ему в рожу. Минуты через три и этого чуть удар не хватил, беднягу аж повело в сторону. Наконец, перекинувшись о чем-то на своем, ко мне обратился Первый. На имперском.

– Я не понимаю по-имперски, козлина, – ответил я ему на эртазанском.

– Почему твое сознание недоступно взгляду высшего существа? – прокрякал шод по-эртазански.