Ронни. Автобиография - Ронни Вуд

Мы с семьей видели, как на следующий день убирают на пляже — наверное, многие дни спустя после этого в Рио трудно было найти хоть один лимон после того, как там были выпиты миллионы бутылок «Кайпиринха».[56]

В Буэнос-Айресе нас ждало подобное же веселое безумие. Во время поездки из отеля на стадион вокруг нас снова было столпотворение — на этот раз из сотен людей на мотоциклах — не просто ехавших, а сидевших на дамском седле так, что можно было фотографировать. Мы наблюдали за ними из автобуса и кричали: «Будьте осторожны, отъедьте от автобуса!» Это просто чудо, что никто не был задавлен.

Фаны в Аргентине были повсюду — как и везде, и они даже пели под нашими балконами. Они стояли там целый день, выпевая наши имена до трех часов дня, перед перерывом на обед, а потом они вернулись в пять и пели всю ночь напролет. Это — новый вид мании.

Во время нашего второго шоу в Буэнос-Айресе на огромном футбольном стадионе «River Plate» шел проливной дождь, который лил как из ведра во все время концерта. В прежние времена играть под дождем было проблемой. Теперь все наше оборудование — водонепроницаемое, так что нас не ударило током, но мы всё-таки промокли.

Всё, что мы могли видеть с главной сцены — это облака пара, которые поднимались от волн из трепещущих мокрых людей. А на малой сцене на нас полетели футболки. Мы надели шляпы, чтобы попробовать остаться сухими, но это не сработало — и вот мокрые футболки летели на нас так быстро и яростно, что мы в конце концов чуть не барахтались в них и стали такими же мокрыми, как все остальные. Мик начал размахивать футболкой над своей головой, и вскоре все в публике стали размахивать своими, пока всё поле обозрение не заполнилось колышущимися рубашками. Теперь они стали лететь на нас со всех направлений, без остановки, пока мы играли — это означало, что куча девчонок показывали нам свои титьки под дождем.

Это было прекрасно — пока одна из футболок не приземлилась под малой сценой и не спутала там передаточный механизм. Мы не смогли уехать. И вот мы оказались в самой гуще публики без каких-либо путей к отступлению. В центре потной и топлес аргентинской толпы — пока, наконец, наша команда не освободила нас, и мы поехали назад к более безопасной основной сцене.

Я пригласил Марадону прийти повидаться со мной после шоу. Я все время называл его Ронни, а он меня — Диего, пока мы травили друг другу байки в течении нескольких часов. Я убедил Лию позвонить своим друзьям — фанатам футбола в Англии, чтобы она рассказала, с кем мы сейчас. Не будучи большой фанаткой футбола, она позвонила домой и сообщила такие новости: «Я сейчас с Мадонной — видимо, он хорошо играет в футбол».

И как тут не вспомнить Китай, что стало для меня как историческим, так и нелепым опытом. Мы собрались сыграть там в 2003-м и запланировали концерты в Пекине и Шанхае, но вынуждены были отменить их из-за эпидемии атипичной пневмонии. Так что мы определено решили сыграть там на этот раз. Кит даже решил, что это даст ему возможность почувствовать себя в роли Марко Поло.

Нас критиковали из-за того, что мы сыграли в 8-и тысячном театре вместо стадиона. Причина, по которой мы играли на маленькой площадке, была в том, что мы осваивали новый горизонт и не знали, чего ожидать. И всё-таки мы устроили телетрансляцию, так что вся эта страна могла составить свое отношение к рок-н-роллу.

Мик решил, что мы должны пригласить специального гостя, чтобы спеть дуэтом «Wild Horses» («Дикие лошади»), так что он позвал Куи Жиана — дедушку китайского рока — чтобы он присоединился к нам. Это — парень, чьи песни подпадали под цензуру правительства всю его жизнь. Мы болели за него, а он болел за нас.

Китайские цензоры вначале решили запретить 4 песни: «Honky Tonk Women» («Женщины из хонки-тонка»), «Let’s Spend the Night Together» («Давай проведем ночь вместе»), «Brown Sugar» и «Beast of Burden» («Вьючное животное»). Но когда мы прибыли, они пришли к нам и сказали, что мы также не можем петь «Rough Justice» («Скорый суд»).

Этот концерт был исторически важным и стал вроде церемонии закладки первого камня на личном уровне. Ступить ногой на китайскую землю для меня означало ранее не планировавшийся марш-бросок. Я просто уверен, что все там врубились в эту странную зарубежную четверку, так как даже вооруженные солдаты притаптывали ногами в такт нам.

Наконец, мы сыграли и в Китае. Теперь пришло время подвергнуть испытанию мою живопись. Я организовал свою выставку в прекрасном домике в Шанхае. Картины висели на улице, и сам вечер добавил им замечательный восточный шарм. И все же напряженная клаустрофобия города напирала. Шанхай — это смесь «Blade Runner»[57] и кино 60-х о кунг-фу. Хотя город и кишит людьми и в нем не хватает чистого воздуха, внутри него было спокойно. Васко Василев играл на цыганской скрипке, и, кажется, в Китае моя живопись понравилась. Это было фантастикой. Я торжествовал. Снова.

Из Китая мы полетели в Австралию, а из Австралии — на Новую Зеландию. К тому времени мы были в дороге уже 8 месяцев и чувствовали себя опустошенными. Нам всем был нужен перерыв, так что Джо, я, Патти и Кит направились на Фиджи.

Это — тихое и пышное местечко с самыми дружелюбными туземцами. Тут гуляют олени и дикие лошади, а прекрасные редкие птицы (в их числе Джо и Патти) добавляют прелесть всему острову. Все заселились, и мы с Китом прошлись на кайяке по бесконечным кораллам, которые раскинулись перед нами, как краски на палитре художника. Все мы вчетвером наслаждались нашим маленьким роздыхом — пока Кит не повредил себе голову. Пару дней после своего падения у него просто были надоедливые головные боли, но потом всё повернулось так плохо, что мы поняли, что это — гораздо более серьезно.

Его забрали с острова, СМИ раздули шумиху вокруг него, и наконец, его залатали. Я очень беспокоился за Кита — мне было страшно за моего товарища и за его семью. Мы с Джо избежали всеобщего безумия, так как остались на Фиджи паковать вещи Кита и Патти. Когда, наконец, всё пошло на лад, я и моя семья почувствовали настоящее облегчение. Потребовалось, чтобы произошло нечто вроде этого случая, чтобы показать, насколько близки Ричардсы и Вуды. Мик, Чарли и я хотели вернуться в свою группу, я хотел вернуть своего друга, а мир нуждался в Ките. Кажется, мы просто прилепились теперь друг к другу.

Мик объявил, что мы отменим несколько шоу, чтобы дать время Киту поправиться. Мы уже отменяли из-за Кита несколько шоу в прошлом — когда он упал дома со стремянки в 1998-м, и когда в один из его пальцев попала инфекция после того, как он поранил его о нож перед Небуортом, но на этот раз это были 6 недель посредине мирового турне. В прессе даже были спекуляции по поводу того, что Кит больше не вернется, и мы прикроем весь остальной «Bigger Bang».Но все, кто предсказывал нам конец, не знали, каков череп этого парня.