Похищенные инопланетянами - Александр Глазунов

ИЗ ПИСЬМА ЛИНДЫ. «У меня все хорошо, и дела мои идут неплохо. На курсах экстрасенсов, которые я уже заканчиваю, ко мне явно проявляют интерес. Недавно подходит наш преподаватель — женщина, народный целитель, психолог, и просит очистить зал от „грязной“ энергетики. Очистить я его сумела „глазами“ меньше, чем за минуту, так как „увидела“ в зале белый туман. И тут преподавательница обратилась ко мне с просьбой выбрать среди курсантов того, кто не связан был с темными силами. Конечно, я помогла, сообща мы отобрали человека, который вообще не обладал экстрасенсорными способностями, но утверждал, однако, что работает с душами умерших. Затем я ушла в зал и села, а преподавательница Т. стала рассказывать о своем методе лечения и показывать на том человеке. Говорит, а сама от меня глаз не отводит, на которых, как мне показалось, блестели слезы. Сразу почему-то подумалось, что у нее что-то произошло дома. В этот день Т. больше ко мне не подходила.

На следующий день у этой преподавательницы по расписанию занятий на курсах не было, однако она пришла. Подходит и отзывает меня в сторону: „Девушка, — говорит, — вы неземного происхождения, вам нельзя общаться с людьми…“ Потом дала мне свой домашний и служебный телефон, которые, насколько я знаю, она еще никому не давала, и попросила обязательно ее позвонить. Я обещала. Однако МОИ все время твердят мне, чтобы я уезжала домой. Так звонить мне Т., давать согласие на встречу с ней или нет? Выясни, пожалуйста, у СВОИХ…»

Узнать, как поступать в данном случае Линде, я мог только с Амуни. Если Линда в чем-то сомневается, значит, надо выяснить и об этой преподавательнице, и о самих курсах, то есть обо всем получить подробную информацию.

По информации НАШИХ оказалось, что преподавательница курсов Т. находилась в контакте с темной ВЦ, и Линде лучше к ней не ходить. Однако, если все же идти придется, то с собой ей необходимо иметь небольшой узелок с землей, который надо положить в левой карман — он будет отводить энергетические удары темнушников. И в дальнейшем, куда бы Линда ни уезжала из дома, всегда в левый карман класть узелок с землей. Но лучше с Т. не встречаться, может попасть под власть темных, хотя пусть решает сама — для нее это тоже своего рода тест, проверка, поэтому и ее контактеры ВЦ тянут домой…

Я вспомнил, как еще раньше нам было сказано на контакте, что Линду готовят к более сложным способам лечения, но она этого вроде как не совсем понимает. Ей уже надо переходить на лечение по телефону, по письмам и фотографиям больных, то есть избегать непосредственных контактов с ними. Затем начинать и оперировать на тонком теле на расстоянии, хотя что все это значит, я совершенно не понимал, как и Амуни.

Не знаю почему, но Линде я сказал, что она может идти на встречу с Т… Возможно, я вообще не думал о вероятности серьезного происшествия с ней, вернее, серьезно не относился к сомнениям Линды. Как позже выяснилось, в то время преподавательница Т. не могла дозвониться до нее, а такое случается только при вмешательстве либо НАШИХ, либо ее контактеров ВЦ.

Но событиям уже был дан ход.

ИЗ ПИСЬМА ЛИНДЫ. 29 апреля в 11 часов дня Т. подходит ко мне и спрашивает, разрешили ли МОИ побывать у нее дома. Я сразу поняла, что она тоже на контакте с ВЦ и ответила: «Да, но необходимо, чтобы домашние твои не были против моего прихода». У меня только сын, отвечает Т… На этом условии настаивали МОИ контактеры, хотя в чем тут дело, я узнала гораздо позже. Самое интересное, что Т. ни единым словом не обмолвилась о том, что живет вместе с матерью. И на то, очевидно, у нее имелись свои причины.

Т. написала мне на бумажке, как к ней доехать, и я обещала, как только позволят дела. Договорились, что предварительно я ей позвоню, а она встретит меня в метро.

Но и тут вышло несколько иначе.

Спустя два дня у меня выдалось свободное время, и я позвонила Т., чтобы в три часа она встречала меня. Выхожу из здания, а навстречу мне Г., с которой я вместе занималась на курсах. Мы пошли вместе к метро, так как она намеревалась ехать к другой преподавательнице по каким-то делам. Но когда узнала, что я еду к Т., неожиданно решила ехать со мной. Я только пожала плечами — Г. ведь не приглашали, но ничего не сказала. Встретившая нас у выхода из метро Т., увидев, что я не одна, лишь со вздохом произнесла: «Раз приехала, то пошли…».

Мне все это очень не нравилось, поэтому, уже подходя к дому, где жила Т., я внутренне приготовилась к любыми неожиданностям. Страха не было, я знала, что сумею дать отпор кому угодно. И вышло так, что готовилась я к этому не зря.

Метрах в десяти от дома Т. я вдруг «увидела», что двери подъезда и три окна первого этажа слева от него заблокированы — стоит энергетическая стена мутновато-коричневого цвета толщиной где-то сантиметров пятьдесят, и не одна, а три, проходящих в три ряда одна за другой, и последняя метрах в двух от подъезда. При приближении к ним я сразу почувствовала, что на меня надели энергетическую капсулу — поставили защиту. «Увидела», что и на шедшую рядом Г. надели энергетический колпак на голову (закрыли от воздействия энергостен), очевидно, ее контактеры — Учителя, так как и она и ее друзья (их целая группа училась на курсах) называли себя учениками Рериха и вроде как именно с ними и были на связи. Когда Г. накрыли колпаком, она сразу пожаловалась на головную боль — ее голова стала тяжелой.

Однако три энергостены мы прошли без препятствий и болезненных ощущений. Двери квартиры оказались открытыми, а на пороге стояла пожилая женщина. Едва взглянув на нее, я поняла, что это страшная ведьма — не только аура ее была черной, но и сама она вся, а черные глаза ее, сверкая, пронизывали насквозь, словно прожигали. Ни слова не говоря, она (это и была мать Т.) ушла к себе в комнату, закрылась там и больше не выходила.

Раздеваясь в прихожей, я «увидела» в большой комнате, дверь ее была открыта, скопление энергороботов в виде квадратов серо-пепельно-матового цвета с металлическим оттенком. Заметила, что Г. как-то сразу заволновалась, едва переступив порог этой комнаты — около нее сразу закружились черные шары, которые ко мне не приближались.

И тут в комнату входит парень лет четырнадцати-пятнадцати с невыразительным бледным лицом, похожим на маску. Т. подошла к нему, и, глядя на меня, сказала: «Сынок, посмотри». Он поднял на меня глаза и монотонно произнес: «Обычный земной человек, контакта не имеет. А эта женщина контактирует с духами планеты Вега». Но Г. возразила: «Нет, я на связи с другой планетой».

Вот тут и пришлось вмешаться мне. Если парень меня как контактера «не узнал», значит, моя энергозащита сработала прекрасно — он ее не пробил. А вот энергоколпак Г., очевидно, для него серьезной преграды не представляет. Поэтому я тут же телепатически связалась с ВЦ «планеты Вега», и ОНИ перекрыли Г. канал и усилили энергозащиту.

Сам парень здорово напоминал свою бабушку — весь черный, а связан (подключен) с «технической цивилизацией планеты Марс», в чем он признался сразу. Когда я «посмотрела» его мозг, то «увидела», что он полностью зомбирован — чистейший зомби. На висках (или в области висков) у парня стояли черные шары, соединенные между собой перемычкой — клеммой. Ему идет одна и та же информация, на которой он буквально зациклен: «Я спасу весь мир! Я буду делать роботов. Я должен защитить людей от других цивилизаций. Я научусь материализовывать роботов, но поможет мне в этом человек Загур. Мы его возьмем в 2003 году, когда мне исполнится 24 года. Он умеет материализовывать все и научит этому меня. Он — наш пленник…»

В комнате появилось еще больше темно-пепельных «квадратов»…

В этот момент я поймала телепатический сигнал вызова ВЦ из созвездия Орион. ОНИ попросили меня переговорить с представителями «технической цивилизации» Марса. МОИ согласились установить канал связи с Марсом, и тогда мне пошла ИХ информация: «Мальчик-зомби. В его головном мозге заложена информация о конструировании роботов на энергетическом уровне шестью способами с последующей их материализацией при содействии Загура (вашего супруга — добавили уже МОИ контактеры).

Вот тут-то мне и вспомнилось мое давнее видение-сон, которое было мне еще до рождения моего сына. А видела я белое многоэтажное здание, похожее на Институт космических исследований (такая доска с надписью висела на стене рядом со стеклянными дверями парадного подъезда). Я вбегаю туда, а за мной сын, которому на вид 12–14 лет, ростом почти с меня. А навстречу нам по вестибюлю бежит кто-то в черном комбинезоне, плотно облегающем тело, с эмблемой на левой стороне груди, и хочет сбить меня с ног. Но я успеваю его самого ударить ногой, он падает. А я кричу сыну: „Беги, нажимай красную кнопку, я их остановлю, задержу…“ Сын ринулся по лестнице вверх, а я за ним. Но на пути снова возникают такие же охранники в черных комбинезонах — их человек восемь. Мы с сыном кое-как отбиваемся от них и бежим дальше… Взбегаем по лестнице, на лестничной площадке справа дверь в лабораторию оказывается открытой, и я вижу в ней человека в белом халате у пульта управления. Я с ужасом кричу ему: „Не нажимай…“ Он поворачивает в мою сторону голову, смотрит на меня невидящими глазами и спокойно замечает: „Не мешайте мне проводить эксперимент, это мое открытие. Кто вас сюда пустил?“ Я бросаюсь к нему, сын за мной, но угловым зрением на какое-то мгновение я увидела, что в дверях лаборатории снова появились черные охранники. Я хватаю Яра (которым оказывается именно сын преподавательницы Т.) за плечи и разворачиваю его от пульта к двери. Как раз в этот момент раздались выстрелы охранников. Одна из пуль попала в спину Яра и, очевидно, прошила его почти насквозь, так как я заметила, что и у меня грудь в крови. Я еще с удивлением подумала, мелькнула такая мысль: чья же это кровь? Но тут раздается голос моего сына: „Мама, я успел…“, то есть он нажал красную кнопку. Я услышала вдруг взрывы, черные люди сразу начали рассыпаться — это были роботы…