Путь домой. Книга вторая - Олег Верещагин:

— Девчонку, — тоже не задумываясь, ответил Йенс и спохватился. — Ты что задумал?!

— Девчонку, — повторил я, не отвечая на его вопрос. — Мальчишку убьют. Девчонку возьмут к себе… А что, если это будет не совсем обычная девчонка?

— Ты куда клонишь? — допытывался Йенс тревожно. Я снова проигнорировал его вопрос: — Действительно необычная девчонка. Не исключено, что она сможет пропороть баллонет, а?

— Её возьмут на борт для того, чтобы изнасиловать и едва ли позволят пронести хоть какое-то оружие… Олег, что ты придумал?! — Йенс тряхнул меня за плечо. — Ты хочешь послать туда кого-то из наших девчонок?! Ну так оставь эту мысль!!!

— Не, не угадал, — я усмехнулся. — Я хочу послать… себя.

Грешен — мне всегда нравилось удивлять тех, кто редко удивляется. Йенса шарахнуло крепко — он выкатил широко открывшиеся глаза и низко отвесил отпавшую челюсть. Кажется, он вообще на какое-то время выпал из нашей системы координат и пытался просто сообразить, кто кем и чем кого. Я ждал. Наконец Йенс родил оригинальное:

— Я не понял.

— Охотно верю, — согласился я. — Представь себе: появляется сильно неординарная, напористая и энергичная девчонка. Не думаю, что её так уж сразу бросятся насиловать. По крайней мере — выслушают. А там…

— Я по-прежнему не понял, — Йенс убрал глаза на место. Я вздохнул:

— Объясняю популярно. Я переоденусь девчонкой и отправлюсь на диверсию. Продырявлю баллонет, а там и вы все подоспеете. Ну, детали обговорим.

— Да не желаю я с тобой ничего обговаривать! — вдруг заорал Йенс и, шарахнувшись от меня, добавил ещё более громким голосом: — Танька! Иди сюда! Уйми своего парня, он окончательно рехнулся, его связывать пора!!!

Я со смехом поглядел ему вслед. И, всё ещё улыбаясь, отправился в самом деле искать Танюшку…

…— Вообще-то ничего невозможного, — сказала Ленка, и остальные девчонки закивали. Я сидел на пне неподвижно, чувствуя себя на редкость неловко, хотя сам это и предложил. Теперь меня разбирали буквально по косточкам. Что самое потрясающее — Танюшка принимала в этом самое живое участие. — Волосы длинные… Неухоженные, правда, но можно в косу заплести.

— В косу не надо, — оспорила Ленка Чередниченко, — у него скулы выпуклые, лицо слишком широким станет.

— Нормальное у него лицо, шестиугольник, — возразила Власенкова. Чередниченко замотала головой, подскочила, собирая мои волосы сзади в пучок, словно я был манекеном:

— Ну и смотри, и где нормальное?

— Лен, больно, — робко пискнул я. Чередниченко даже внимания не обратила:

— Ну?!

— Да, пожалуй, — Ленка Власенкова обошла вокруг меня походкой хищницы. — Значит так. Помоем ему голову. Как следует.

— А волосы лучше на макушке в хвост собрать, — прорезалась Танюшка. — А с висков подобрать повязкой, только не его, а какой-нибудь вышитой.

— Во, точно… Брови, — Ленка Власенкова чиркнула ногтем, — у него нормальные, красивые брови. И ресницы хорошие. Губы тоже красивые…

— Нос подгулял, — подала реплику Зорка.

— Просто перебитый, — вступилась Танюшка, — что тут сделаешь? А вообще симпатичная девчонка получится. Не заподозришь, что парень.

— Спасибо, — пробормотал я. Ленка Власенкова покрутила мою руку:

— Запястья тонкие, ладонь узкая…

— Мозоли, и пальцы побитые, — вмешалась Ингрид.

— Да у нас у всех такие, — отмахнулась Чередниченко. — Вот фигура… ну-ка, встань!

Я покорно поднялся.

— Красивая у него фигура, — ответила Линде. Ленка отмахнулась:

— Для парня. Вон какой треугольник.

Я невольно засопел. «Треугольником» меня ещё не называли. А Ленка продолжала наводить критику:

— Ну, грудь мы подложим и подошьём. А вот бёдра…

— Да ладно, — сжалилась Ленка Власенкова, — в конце концов, фигуры бывают разные… У тебя тридцать девятый?

— Сороковой, — буркнул я.

— Всё равно много, — категорично заявила Ингрид.

— Ну, ноги мы ему тоже не укоротим, — ответила Ленка. — Да и это тоже не так страшно… Ну-ка, пройдись.

Я обречённо прошёлся туда-сюда. Девчонки обменивались многозначительными взглядами и вздыхали.

— Хватит, ладно. — Ленка Власенкова махнула рукой. — Запоминай. Руками так не отмахивай. Шаг свой метровый укороти вдвое. И бёдрами покачивай.

— Чем? — с сиплым возмущением уточнил я.

— Бёдрами, — отрезала Ленка. — Пройдись ещё раз.

Я прошёлся. Танюшка вынесла вердикт:

— Нормуль. Он у меня понятливый.

— Нормуль — а с голосом что делать? — поинтересовалась Зорка.

— А чем голос плох? — удивилась Линде. — Этот. Как его.

— Дискант, — подсказала Зорка. — Слышно же, что мальчишка.

— Ничего не слышно! — заспорила Ленка Чередниченко, решив, кажется, наконец сказать в мою защиту пару слов. — Такой голос и у девчонки может быть, у него ещё не сломался. Только пусть контролирует, чтобы на низы не слетать, и всё будет нормально.

— Короче, ладно — берём его в работу, — решила Ленка Власенкова. — Посиди, Олег, мы сейчас.

И они удалились организованно-решительной толпой, оставив меня в некотором даже испуге. Предстоящая операция на дирижабле меня не пугала, а вот что со мной сделают наши же собственные девчонки…

— Князь.

Я отвлёкся от своих печальных мыслей и обнаружил стоящего рядом Раде. Он выглядел смущённым и в то же время решительным.

— Да? — ответил я. Раде вздохнул:

— Давай я пойду, — я не спешил возражать, но он заторопился, словно я его уже перебивал. — Ну я же больше подхожу, правда!

Я улыбнулся — без насмешки. Это, конечно, было правдой — смуглый голубоглазый красавец Раде с нежным девичьим лицом, конечно, мог сыграть девчонку (хотя бы внешне) во много раз лучше меня. Загвоздка была только в одном…

— Раде, — мягко сказал я, — извини, но ты не умеешь драться так, как умею я.

Юрий Ряшенцев

Как следует смажь оба кольта,Винчестер как следует смажь —И живо в дорогу, посколькуПришла тебе в голову блажь!Попробуем, ладно! Чего там!А там — хоть верхом, хоть пешком,Клянусь кровожадным койотом,Мы всё же к чему-то придём!

Что будет — то будет,Была не была!Что будет — то будет,Такие дела!

По первому взгляду и видуНесложная, кажется, вещь —Спокойную эту равнинуВерхом неспеша пересечь…Но нам, к сожаленью, известно,Как ястребы рвутся с цепи,Как до смерти может быть тесноИ в самой бескрайней степи!

Из чистого, ровного зеркала ручейного затончика на меня глядело лицо девчонки.