Пиршество демонов - Уильям Моррисон

— Нет, сэр. Антибактерия погибает в условиях, которые сама же создает. Профессор Дауни провела исчерпывающую проверку. У этой бактерии есть только один враг, один источник питания — бактерия, полученная в Торнессе. Едва запас этих бактерий истощается, как вторая бактерия гибнет.

— Точно так же антибиотики уничтожают микроорганизмы, а потом разрушаются…

— С той разницей, что на этот раз, мы полагаем, уничтожение будет полным…

Премьер-министр с улыбкой перебил Нилсона:

— Я вижу, вы полностью контролируете свою антибактерию.

Он постоял еще немного на краю пристани, глядя, как лопаются пузыри.

Через двадцать четыре часа после возвращения Нилсона в Англию положение в Азаране совершенно изменилось. Самолеты десятка стран вылетели туда с учеными и техническим персоналом, чтобы помочь Дауни и наладить связь. Были сформированы специальные силы ООН, однако президент намеревался прибегнуть к их помощи, только если «Интель» начнет вооруженные действия. Дауни теперь могла без помех заниматься своим основным делом.

Впрочем, «Интель» вскоре без лишнего шума прекратил свое существование. Международная полиция в тесном сотрудничестве со службами безопасности разных стран, используя сведения, которые Нилсон доставил в Лондон, обыскала и закрыла штаб-квартиры концерна в Вене, Цюрихе и Гонконге; кое-какие имена в захваченных документах вызвали замешательство в некоторых высокопоставленных кругах. Два самоубийства и ряд отставок по причине плохого здоровья прошли почти незамеченными во всемирной борьбе с последствиями катастрофы, но от всемогущего концерна остались только опустевшие конторы в разных странах да бесполезные невостребованные миллионы в сейфах швейцарских банков. В Азаране главным центром производства антибактерий заведовала теперь Мадлен Дауни, а счетной машиной — Джон Флеминг. Оба они стали знаменитостями.

Вскоре после того, как Флеминг сам передал Кауфмана в руки международной полиции, его ждало переживание, оставившее неизгладимый след в его душе. Он собрал личные вещи Абу, оставшиеся в рабочем столе покойного ученого, и поехал в деревню к Лемке, испытывая некоторое облегчение при мысли, что адъютант президента уже сообщил ей о смерти мужа.

В дворике полуразрушенного дома царила глубокая тишина. На веревке сохло белье. В тени осевшей стены стояла колыбель. В наспех сложенном очаге тлел хворост. Флеминг позвал, и в дверном проеме появилась Лемка.

— Я приехал, чтобы сказать… — начал Флеминг.

— Не говорите мне, что вы очень сожалеете, — перебила Лемка, отворачиваясь и подходя к бельевой веревке. — И не говорите мне, что это не ваша вина.

— Я не хотел, чтобы за меня пришлось расплачиваться вашему мужу, — пробормотал он.

Она гневно обернулась.

— За вас пришлось расплачиваться всем нам!

— Вы же знаете, что я его любил. Очень любил. Я приехал узнать, нельзя ли что-нибудь сделать… — произнес он умоляюще.

Лемка старалась сдержать слезы.

— Вы сделали достаточно. Вы спасли мир — от последствий собственных ошибок. И думаете, что все хорошо!

— Я старался остановить… — он не договорил.

— Вы старались, а страдали мы. Эта девушка — ваша девушка — была права, когда сказала, что, вы обрекали на гибель всех нас. Поезжайте к ней и послушайте, что она скажет теперь!

— Она умирает.

— Вы и ее убили? — в ее взгляде было больше жалости, чем ненависти. Флеминг не знал, что ответить. Он положил сверток с вещами Абу возле колыбели и ушел.

Вернувшись в поселок, Флеминг кружным путем прокрался в свой коттедж и, достав из ящика бумажные ленты и собственные расчеты, принялся их изучать.

Когда Дауни отказалась помочь ему, он отложил эти материалы, так как знал, что один он бессилен — просто он недостаточно знал биохимию. В лазарете он не был целую вечность, потому что не мог смириться с мыслью о смерти Андре и уже не верил, что у Дауни найдутся силы, время или желание помочь ему.

Дауни теперь обосновалась в административном корпусе в центре быстро сплетенной паутины радио- и телефонной связи, давая указания и советы ученым, занятым производством антибактерий по всему миру. Он не знал, как она справляется с этим и спит ли она когда-нибудь — он давно ее не видел.

Флеминг сидел, угрюмо уставившись на ряды цифр. Потом откупорил бутылку виски и попробовал разобраться в них. Была уже полночь, когда он нетвердым шагом прошел по пустынному двору к лаборатории.

После окончания предварительных опытов большие танки для выращивания культуры были перенесены в административный корпус, где хватало места для всех новых помощников Дауни. В лаборатории теперь царил безжизненный порядок. Флеминг нащупал выключатель. Свет загорелся. Электросеть в основном была восстановлена еще накануне.

Он сам не знал, из каких тайников памяти вдруг всплывали нужные сведения, полученные еще в студенческие дни, а может быть, некоторую роль тут сыграло и виски. Медленно, неуверенно, с пьяным упорством он начал претворять свои расчеты в химические реакции.

Флеминг чувствовал, что идет примерно по правильному пути, но был вынужден с горечью признать, что самые примитивные процедуры прикладной химии были ему, в сущности, не по зубам. Ему не хватало терпения и аккуратности, но упрямство и воспоминание о жалости в глазах Лемки не позволяли ему сдаться. Он не заметил, что электрический свет давно растворился в солнечном, и не услышал, как открылась дверь.

— Ну и кавардак! — произнес голос Дауни. — Во что превратилась моя лаборатория! Что это вы затеяли?

Флеминг сполз с высокого табурета и потянулся.

— А, Мадлен! — сказал он. — Я пробовал синтезировать средство для Андре. Главная цепь как будто получается, но вместо боковых цепей выходит черт знает что.

Дауни оценивающе оглядела плоды его трудов на нескольких столах.

— И не удивительно, — воскликнула она. — Вы настряпали что-то невероятное. Лучше предоставьте заниматься этим мне.

— Но я думал, вам некогда. Я думал, у вас есть время только для мировых проблем.

Дауни, не обращая внимания на его слова, просматривала уравнения.

— Несомненно одно: если в ее крови или гормонах не хватает какого-то химического компонента, его можно возместить химическим же путем. Но у нас нет уверенности, что это именно то, что требуется.

— Но почему? — возразил он. — Это же рецепт нашего электронного начальства!

Дауни задумалась.

— Зачем вам это нужно, Джон? — спросила она. — Вы же всегда боялись ее. Всегда хотели от нее избавиться?

— А теперь я хочу, чтобы она жила!