Крылья страха - Анна Данилова

– Побили немного, конечно… А потом ночью выпустили и перевели – по бумагам – в мертвецы. Так я пойду позвоню?

Она уже сидела в машине Крымова, но перед ее глазами все еще стояло тонкое бледное лицо с огромными темными глазами, полными боли и страдания. Зименков… А она даже не запомнила его имени.

Крымов говорил ей что-то, задавал вопросы, но она молчала. Очевидно, он спрашивал ее, почему у нее пальто такое, словно по нему прошелся целый батальон солдат, почему у нее чулки спущены и порваны, а ноги в крови, почему разбито лицо и искусаны губы…

– Крымов, я жива, а Ломов мертв.

Машину кинуло в сторону. Мотор отключился, и стало слышно, как за окнами воет ветер. Ночь, октябрь, холод…

– Это ты убила его?

– Нет. Не останавливайся. Поехали отсюда. Утром я тебе все расскажу.

В девять утра к Крымову позвонил Шубин и спросил, нет ли у него Юли. Она, сонная, взяла трубку:

– Привет, Шубин, ты не удивляйся, что я здесь… Я – как переходящее красное знамя – достаюсь победителю… Как дела, нашел Сотникова?

– Нет… Я нашел только заброшенную дачу, место, где они прятались, там остатки еды, все брошено так, словно их кто-то спугнул. Но их точно двое… Я уверен, что Рита с ним…

– Сейчас холод, дачный сезон закончился… Мне кажется, я знаю, где они… Подъезжай сюда, сейчас Крымов сварит мне кофе, и мы все вместе отправимся на дачу Бассов… Ты же знаешь, как я люблю кататься на машине… Можешь взять с собой и Надю, ей тоже полезно будет подышать свежим воздухом…

– У тебя что-то голос такой, словно ты выиграла в казино миллион долларов…

– Я выиграла жизнь. Так ты приедешь?

Выехали на машине Шубина. Вчетвером. Надя, увидев распухший нос и губу Юли, принялась причитать и охать.

– Ты бы посмотрела, в каком состоянии мое тело, – вздохнула Юля.

– Тебя что, изнасиловали?

– Если бы…

И она всю долгую дорогу рассказывала о том, что перед смертью успел сообщить Ломов.

– Но кто же тогда стрелял в тебя? – спросил Шубин.

– Я думаю, что Сырцов, который после того, как мы обнаружили квартиру Соболева, запаниковал…

– Не забывай, что ты встречалась с Ломовым, и Сырцов вполне мог допустить мысль о том, что Ломов предал его… Ведь он же сам говорил тебе, что хотел убрать Полину и завербовать вместо нее тебя…

– Сырцов знал о неприязненном отношении Ломова к Полине, как знал он и то, что Полина могла проболтаться и рассказать Крымову, что Садовниковых убил Сырцов. Уверена, что господин прокурор лег в больницу сразу после того, как стрелял в меня, еще и для того, чтобы потом убрать и тебя, Женя… Больница бы обеспечила ему алиби, да и кому же в голову могло бы прийти, что прокурор области развлекался отстрелом частных детективов.

– Интересно, а Лора узнала в Ломове своего дядю? – спросила Щукина.

– Думаю, что теперь об этом нам сможет рассказать только Лиза… Теперь, когда Ломова нет в живых… И если она сама знала, кто такой на самом деле Ломов…

– Послушай, – подал голос Крымов, – но если он убил Полину, значит, он взял себе и все деньги, с которыми она собиралась выехать…

– Наверно…

– И где они?

– В его квартире или в охотничьем домике.

– Надо бы заняться этим вопросом, пока Ломова не нашли…

– Я не против, в конечном счете, мы честно заработали эти деньги… Но мы, кажется, приехали…

Машина плавно остановилась возле уже знакомой дачи, той самой, где Крымов с Юлей нашли мертвого Германа Соболева.

– Зря мы подъехали так близко, надо было остановиться подальше, чтобы не привлекать к себе внимания…

Стараясь не хлопать дверцами, все четверо вышли из машины.

– Они могут быть вооружены, – предупредила Юля, – если Рита могла украсть у Германа капсулы, то могла прихватить и пистолет…

Крымов вошел в дом первым. Входная дверь оказалась открытой. Он сделал несколько шагов и, быстро спрятавшись за угол, стал наблюдать за дверью, ведущей в спальню. Рывок – и он распахнул ее. Картина, которая предстала перед его взглядом, потрясла Крымова и всех, кто вошел следом.

На кровати лежали двое: Володя Сотников и Рита. Они лежали, обнявшись, и крепко спали. Одетые, неподвижные, бледные и похожие на мертвецов.

– Рита, Риточка… – позвала Юля, входя в спальню и присаживаясь рядом со спящими. Она взяла Ритину руку в свою и облегченно вздохнула, убедившись в том, что она еще теплая. – Они живы… Думаю, что они находятся в бессознательном состоянии… Они отощали, обессилели, замерзли…

– Смотрите… – Крымов склонился над чашкой, в которой лежали две черные крошечные капсулы. – Это последние? Может, они уже приняли по одной?

– Господи, да они же приготовили их для себя… Их надо срочно везти в больницу… – Надя вместе с Юлей попытались поднять Володю и Риту с постели.

Шубин сбегал в машину и принес из аптечки нашатырный спирт.

Первой в себя пришла Рита. Увидев Юлю, она долго смотрела на нее, пока из глаз ее не полились слезы. Спустя минуту девочка уже рыдала у Юли на груди, повторяя при этом: «Я уже думала, что никогда больше не увижу маму… и бабушку…»

А Володя Сотников, когда тоже пришел в себя, признался Шубину, что у них кончились деньги и консервы, и они решили лечь и умереть. «А если не получится, то у нас были капсулы. Понимаете, она отомстила за себя всем троим, но очень боялась тюрьмы…»

– Ты все знал про Соболева и про ту квартиру? – спросил Шубин Володю.

– Нет, не знал. Рита рассказала мне обо всем уже после того, как решилась украсть капсулы и убить Соболева, Вартанова и Берестова. А я обещал помочь.

– Тебя проводить? – спросил Юлю Шубин, когда они возвращались из больницы, куда доставили Володю и Риту, а следом привезли Марту Басс, которая никак не могла прийти в себя, получив известие о том, что ее дочь нашлась, и нашлась – живая.

Крымов и Щукина были в агентстве, готовили отчет клиентам об окончании дела.

Юля вышла из машины и посмотрела на окна своей квартиры. Ей не верилось, что Полины больше не существует.

– Да нет, Игорек, я доползу сама. Посплю немного и тоже подъеду к вам в агентство…

Он поцеловал ее в щеку и уехал, а она вошла в подъезд и, поднявшись на пол-этажа, открыла по инерции почтовый ящик. Оттуда выпал большой толстый конверт. На нем красным маркером было выведено: «Ю. Земцовой».

Она вскрыла его, лишь оказавшись дома. В конверте была пачка стодолларовых купюр и письмо. Юля развернула сложенный вчетверо листок и стала читать. «Дорогая Юля, спасибо тебе за все. Ты здорово мне помогла. Эти деньги принадлежат тебе – это за хлопоты, за Крымова, за украденный у тебя пистолет, который мне очень пригодился, за съеденные бананы и йогурты, за твою пижаму, наконец… Теперь меня ничто не удерживает в этом городе. Я знаю, что должна была родиться не здесь и не сейчас. Я космополит во времени и пространстве. Прости меня за маскарад, я вела свою игру… А теперь будь внимательна и не пренебрегай моим советом: разорви свои отношения с Ломовым, пока не поздно. Он – больной человек, убийца… На нем кровь невинных людей. И поскольку я об этом знала, то и на мне… Крымов тоже не для тебя. Он – ни для кого. Он – сам для себя. Он – в себе. Лору Садовникову и ее мужа убил Сырцов из-за денег, которые проходили через их счета. Кажется, речь шла о каком-то фантастическом займе, так что перетряхни Сережину бухгалтерию. Я знала, что Сырцов должен был прийти ночью к Сереже, и даже сама открыла ему дверь, но поверь, я даже не предполагала, что он собирается их убить… И если бы я не спряталась, то он убрал бы и меня. Поэтому-то мне и пришлось застрелить его. Что касается моего непутевого братца, то, думаю, его смерть связана с той последней девочкой, кажется, ее звали Ритой… Я ему всегда говорила, что держать в квартире капсулы – большая глупость. Вот он за нее и поплатился. Моя жизнь не удалась, во всяком случае – здесь. Поэтому я уезжаю. Далеко, насколько это вообще возможно. Может быть, я смогу начать все с самого начала… Полина Пескова».

Юля перечитала фразу «… я уезжаю. Далеко, насколько это вообще возможно…» и разрыдалась.

Перед тем как поехать в агентство, Юля решила вернуть долг Александру Петровичу, тому самому водителю, который привез ее от Ломова в город. Позвонив ему, она предупредила о своем приезде.

– Как ваше самочувствие? – спросил он по телефону, явно обрадованный ее звонком.

– Спасибо, более или менее…

Она привезла ему в подарок хорошего коньяку и конверт с деньгами.

– За коньяк спасибо, а деньги… это вы зря… Деньги – не самое главное.

– А вы докажите мне это…

Александр Петрович, стоя посреди убогой прихожей, пожал плечами.

– Вам когда последний раз выдавали пенсию или зарплату?

Он усмехнулся, но ничего не сказал.

– Так что берите, они вам пригодятся…

– Так я же доллары ни разу в руках не держал…

– Вот и подержите… Можете даже понюхать, не могу сказать, что они пахнут Америкой…