Разбойничья злая луна - Евгений Лукин

Человек, и ранее прославившийся беспримерным упрямством и беспощадностью к врагам, Хаилза усердствовал еще и потому, что надеялся загладить перед государем все свои предыдущие промахи. Надежды не оправдались. Когда очередной указ все же добрался до досточтимого, тот просто не поверил своим глазам. Указ предписывал не причинять вреда населению оазисов Пальмовой Дороги и уклоняться от стычек с мелкими бандами. Естественно, досточтимый не мог ничего знать ни об условии, которое поставил перед Улькаром Ар-Шарлахи, ни об угрозе вылить морскую воду на первом бархане.

А тут еще подоспело известие о гибели флота при Ар-Нау. Единственным утешением было то, что армада Харвы сгинула в песчаной буре, а стало быть, бесчестьем это никак считаться не могло. Конечно, обойди самум стороной место сражения, доблестная Харва разбила бы мятежников наголову.

После печального этого известия корабли караванного Хаилзы вместе с остатками флота Зибры двинулись по приказу к тени Ар-Нау. Жители оазисов, напуганные последними событиями, выходили навстречу войскам, изъявляли покорность, сами ломали храмы Четырех Верблюдов, проклинали мятежников, а то и просто их выдавали.

На первой стоянке караванный флота досточтимый Ритау послал к досточтимому Хаилзе своего человека с приказанием явиться немедленно. Насколько удалось выяснить у гонца, речь шла о выданном жителями бунтовщике и разбойнике, который в оправдание свое ссылался на знакомство с караванным Хаилзой. Весьма удивленный и встревоженный, тот немедленно направился к дому, где остановился досточтимый Ритау, и, войдя, узнал в пленнике своего недавнего союзника Шарлаха.

– Досточтимый! – радостно взвыл разбойник. – Скажи ты им, что никакой я не мятежник! Вот! – крикнул он, обращаясь к Ритау, слушавшему его с надменным безразличием. – Пусть сам досточтимый Хаилза скажет! Я же в его караване был! Я сам с мятежниками дрался!..

На багровом лбу Хаилзы вздулась тугая жила.

– Дрался? – рявкнул он, несколько озадачив этой своей вспышкой досточтимого Ритау. – Это ты называешь – дрался? Тр-рус! Бежал, как песчаный заяц!

– Так а что мне оставалось делать? – Шарлах истово прижал к груди волосатые лапы. – Ар-Маура начал по тебе из катапульты садить! А у меня – почтовик! Ни тарана, ни вооружения, ничего… Куда ж мне было против боевых кораблей-то?..

Досточтимый Ритау, изумленно задрав левую бровь, переводил взгляд с караванного на разбойника и обратно.

– Так, – желчно вымолвил он наконец. – Насколько я понял, досточтимый, этот мерзавец и впрямь был у тебя в подчинении. Что ж, не смею вмешиваться в ваши дела. Отдаю тебе этого молодца, и разбирайся со своими бывшими союзниками сам.

Досточтимый Хаилза лишь скрипнул зубами. С караванным флота Зибры он не ладил давно. Если бы не последний указ государя, Хаилза не колеблясь вздернул бы Шарлаха на рее, однако, будучи приучен к военному порядку, ограничился тем, что, сковав, поместил негодяя в трюм «Саламандры».

А через несколько дней их догнал почтовик из Харвы с указом, адресованным лично досточтимому. Хаилзе надлежало выйти из подчинения Ритау, двинуться в направлении тени Ар-Кахирабы и поджидать там двухмачтовик «Самум», ведомый караванным (досточтимый выпучил глаза) Шарлахом. Сопроводить его до Харвы с почестями, а главное – доставить в целости и сохранности…

Медленно свернув пергамент с подписью государя, досточтимый Хаилза почувствовал, что еще один такой указ – и он просто сойдет с ума.

Провианта у моря достать было негде, поэтому Ар-Шарлахи намеревался тронуться в обратный путь, как только рассветет. Однако утром ему доложили неприятную новость. Некий Лерка (Ар-Шарлахи даже не смог вспомнить, о каком из разбойничков идет речь) ночью, то ли выпив лишнего, то ли из безрассудной храбрости, а может, желая окунуться и стать бессмертным, забрел в воду, где его, по всей вероятности, и накрыла волна повыше других. Тело вынесло на мокрый песок, но сторожевые приняли его поначалу за пригорок пены и сообразили, в чем дело, только на рассвете.

Глядя на посиневшие руки и лицо утопленника, разбойнички качали головами. Утонуть в море! Надо же…

Зарыв покойника в сырой песок и поставив над могилой копье с белым лоскутом, вернулись на корабль и долго толковали о случившемся. «Самум» снова полз навстречу дымящимся развалинам и обгорелым трубам.

– Как считаешь, говорить об этом Улькару или не стоит? – озабоченно спрашивал Ар-Шарлахи.

– О чем?

– Да о Лерке об этом, об утонувшем… Окунулся в море – и помер! Понимаешь, что получается?..

– Д-да… – после напряженного раздумья неуверенно сказала Алият. – Ты уж лучше об этом молчи…

Выбравшись из извилистого песчаного рукава меж скальных гряд, «Самум» поставил паруса и, гонимый попутным дневным ветром, поплыл, покачиваясь на барханах, вдоль серебристых труб – на север. В небе за кормой расплывалась прозрачно-черная пелена.

Улькар откликнулся лишь к вечеру. Его резкий отрывистый голос едва пробивался сквозь шорох и треск помех. Как всегда, вопросы государя были несколько неожиданны.

– Значит, они жили у моря? – Улькар помедлил. – Жить у моря и ни разу не погрузиться в воду?.. Как полагаешь, такое возможно?

– Полагаю, что нет, государь.

– И тем не менее убить их труда не составляет… Я это знаю точно, да и ты теперь тоже… Стало быть, от насильственной смерти и морская вода не спасет… А ты сам? Ты заходил в море?

– Только по колено. Когда черпали…

– И что ты теперь чувствуешь? – В голосе Улькара сквозили надежда и тревога.

– Ничего, – честно ответил Ар-Шарлахи. – Все – как было…

– А какова она на вкус? Я про воду, конечно…

– Горько-соленая. Пить ее нельзя…

Улькар замолчал, что-то обдумывая.

– Ну что ж… – снова донесся из неимоверной дали его слабый дребезжащий голос. – Ты держишь слово. Я – тоже. Указ о неприкосновенности Пальмовой Дороги вот уже несколько дней как в силе. Сколько тебе потребуется времени, чтобы добраться, скажем, до тени Ар-Кахирабы?

То, что Улькар помянул Пьяную тень, было по меньшей мере странно. Этот оазис даже на картах не значился. Ар-Шарлахи прикинул и сказал, что самое меньшее – дня четыре. При попутном ветре, разумеется.

– Тогда решим так, – сказал Улькар. – Иди прямиком к Ар-Кахирабе, а там вас встретит твой старый друг, караванный Хаилза. Я догадываюсь, – с обычной своей язвительностью добавил государь, – что вы с ним не слишком друг друга любите, но новых людей в это дело лучше не посвящать…

Вопреки ожиданиям Алият, ропот среди разбойничков не только не смолк, но и продолжал нарастать с каждым днем пути. Такое впечатление, что, побывав у моря, команда вообще забыла о страхе перед главарем. Когда прямо по рогу «Самума» встал из-за горизонта черный прозрачный купол над прокопченными песками кивающих молотов, дерзость смутьянов дошла до того, что они потребовали у Ар-Шарлахи снова собрать общий круг и дать ответ, куда и зачем они направляются.