Выбирая жизнь (СИ) - Предгорная Арина

— Поздно уже, — глухо сказал он ей в макушку. — Пойдёмте в дом.

Утром она встала проводить его до места, с которого Зоратту открывали портал в Леавор. Муж возражал, но возражения были проигнорированы и Вир, и Фавьеном с зевающей Соной: прощаться с ним высыпали все. Виррис это немного огорчало: хотелось сказать несколько слов без свидетелей, сказать сейчас, не дожидаясь возвращения домой. Будто поняв её безмолвную просьбу, Эосы бодро пожелали другу лёгкой дороги (это звучало забавно, учитывая, что переход занимал полминуты, не более, разве что тошноту и головокружение иногда вызывал) и отошли в сторонку. Раз уж он взялся играть роль довольного семейной жизнью мужа — надо отыграть до конца.

— Вам нельзя пренебрегать отдыхом. Даже этой пары недель недостаточно, — с сожалением констатировала девушка.

Бьорд усмехнулся. Помня, что позади на них смотрят две пары глаз, приобнял жену за плечи и на мгновение щекой приложился к щеке Виррис.

— Бьорд, — тихо позвала она, решившись. — Я прошу вас…

— О чём? — он отстранился и пристально посмотрел в её смущённое лицо.

— Давайте останемся вместе…

Едва слышно прозвучавшие слова растворились в утреннем воздухе. Набравшись смелости, госпожа Зоратт подняла глаза на невозмутимое лицо мужа.

Глава 28

Плакать при сестре нельзя ни в коем случае, у той и без дурного настроения Виррис волнений и забот предостаточно. Девушка прижала пальцами переносицу, потёрла с ожесточением, стремясь засунуть обратно непрошенные слёзы. Не хватало только залить солью эскиз! Будущее платье для свадьбы младшей сестрички выходило великолепным и очень красивым. Наверное. Она смотрела на бумагу, на точные линии, обозначившие силуэт, и не понимала, что у неё выходит. И вообще нравится или нет. Впервые придумывала себе платье без удовольствия.

Бросила быстрый взгляд: Элге всё-таки вывернулась из цепких лапок королевской модистки и упорхнула в соседнюю комнату, к мужу. Жениху то есть. Нет всё-таки к мужу: для всего королевства свадьба будет первой и основной, а в узком кругу этот не самый общительный человек самый настоящий муж и есть. И он, в отличие от рыжих сестёр, со своим нарядом определился сразу, вот только примерки не выносил так же, как и выбор материалов и отделки. Непритязательный, равнодушный к моде, чем проще, тем лучше. Виррис, помнится, несколько дней назад попыталась донести до его светлости, насколько важно хорошо выглядеть на подобном торжестве. Его светлость посмотрел на неё со снисходительной кривоватой ухмылочкой, нежно подцепил пальцем огненно-рыжий завиток на шее супруги и заявил, что целиком и полностью одобрит всё, что герцогиня для него выберет. И сбежал к своим делам! Элге возмущённо уставилась на хлопнувшую дверь и беспомощно на ворох рисунков и красочных каталогов: долго копаться, прикладывать кружева к тканям, перебирать бантики и оборочки она не очень любила, та же ситуация была и с выбором узоров на мужских жилетах, формы лацканов и прочей ерунды.

Свадебное торжество устраивали в начале осени. В Сайттене первый месяц оставался по-летнему солнечным и достаточно тёплым для платьев из нежнейших тонких тканей, с открытыми плечами и руками, элегантных шёлковых туфелек. Вот и достойный повод покрасоваться в герриардских аквамаринах; невеста-жена видела виррисов гарнитур, оценила, предложила обязательно надеть. Но это Элге полагалось блистать, а она только смеялась, повторяя, что в глазах герцога Дарриела прекрасна в любой одежде и с самой простой косой, остальное ей неважно.

А замок, высокий, жемчужно-белый с золотинкой, летящий, в реальности необыкновенно хорош. Может, и правда усмирить гордость и по завершении фальшивой семейной жизни переехать к сестре? Общество? Посудачат и перестанут. А в роскошных покоях и гулких переходах замка на холме прятаться от любопытных глаз проще, чем в родном Леаворе. Тех же Сону и Мирту Фелрейн можно навещать, прибегая к портальной магии, клиенток можно найти и среди сайттенской знати. Если всё будет не так, то…

А всё было не так.

…

«Зачем?» — спросил Бьорд перед тем как шагнуть в мерцающую светлой зеленью портальную арку. Без ехидства, неприязни и удивления, но её всё равно обдало северным холодом, от макушки до кончиков пальцев.

Виррис тогда так растерялась, что не нашлась с ответом.

«Дома об этом поговорим», — ответил Бьорд этому взгляду. Шагнул в открытый портал, и пространство затянулось, оставив её в полнейшем смятении. Огорчённое лицо Эосы списали на нежелание расставаться, а об истинном смысле Виррис, конечно, не сказала.

Оставшаяся неделя на Золотом побережье прошла чудесно, но полные солнца и цветущей зелени дни омрачала неясная тень. Не хватало смеха и увлекательных бесед. Маленькие сорванцы, так похожие друг на друга, безусловно, вносили в жаркие дни массу веселья, и Сона, и Фавьен умели развлекать и разнообразить досуг, а Виррис училась бездумно отдыхать и расслабляться, но всё это было уже не то, не совсем то. Как набежавшая на чистое ясное небо тучка. Она бы вернулась раньше, но договорённость с магом-портальщиком была на конкретную дату, а Эосы огорчились бы, обязательно огорчились её отъезду.

Она закончила и привела в надлежащий вид вышивку. Золотые и серебристо-бирюзовые стрекозы, как живые, кружили над водой, солнечные блики на вышитых волнах слепили глаза как настоящие.

— Виррис, ты волшебница!

Сона ахала и восхищалась так искренне, что получила эту вышивку в подарок. Вир почти не заходила в комнату, занимаемую мужем в период короткого отпуска. Здесь уже ничего не указывало на его присутствие: никаких вещей, постельное бельё с дивана приходящей прислугой было убрано сразу же. Она присела на краешек, тронула ладонью шероховатую хлопковую обивку. «Зачем?»

У неё не было точного ответа на этот вопрос. От единственного слова внутри разлилась обида, жгла едкой горечью, заглушала нотку медовой сладости, пришедшую с приездом мужа и исчезнувшую следом за ним. За оставшуюся неделю с обидой Вир справилась, вырезала по кусочку и развеяла по морскому ветру, но внутри осталось что-то ещё, оно тихонечко тянуло и то и дело подбрасывало памяти несколько картинок-образов.

Беззаботный мужской смех.

Восторженно повизгивающего мальчишку, восседающего на зораттовых плечах.

Алого дракона, вьющегося по ветру на фоне лазурного неба: магического зверя создавал Бьорд и он же крепил к хвосту тонкую прочную нить.

Признаться себе в том, что…скучает, у Виррис не выходило.

…

Дома оказалось хорошо. Вир так и подумала про себя: дом. Не временное пристанище, не чужие стены. Коротенькое слово, произносимое мысленно, разливалось теплом и покоем. И домочадцы встретили радостно, и всё сверкало чистотой, и умница Берг поддерживал заведённый порядок, и свежие цветы в её комнатах, и блюда на ужин повариха приготовила замечательные, и долго благодарила хозяйку за рецепты, обещая приготовить что-нибудь рыбное вот прямо на этой неделе, чего тянуть-то? Виррис пила чай, заваренный в пузатом стеклянном чайничке; в напиток густого янтарного цвета она добавила листики смородины и мяты, насыпала немного ароматных цветочных лепестков. С чаем вечер вышел по-настоящему приятным и уютным и единственное, что царапало и вносило нотку напряжения — ожидание того самого «дома об этом поговорим». Муж домой не спешил и удивляться этому не приходилось: последний летний месяц для Школы всегда был насыщенным и напряжённым. Вир ждала, снова и снова гадала, что Бьорд ей скажет. У неё самой было очень мало аргументов в пользу сохранения их союза, но крепла уверенность, что сохранять нужно и сохранять есть что.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бьорд эту уверенность знатно поколебал.

Увидеть супруга удалось только на следующее утро, в саду, где рано поднявшийся и перехвативший завтрак на бегу, он ожидал, пока заложат экипаж. Несколько дежурно-вежливых, ничего не значащих фраз; она успела забыть, оказывается, о его северной невозмутимости. Виррис по инерции отвечала, приклеившись взглядом к цветущему кусту. Белые пышные шапки цветов так и манили прикоснуться. Зоратт вздохнул ей в спину.