Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса - Сборник

Мне, однако, это уже не поможет.

– Инга не сдержалась, – сказал я, повышая голос, – ударила Алика тем самым ножом, и в это мгновение произошла склейка… Ничего необычного в принципе. То есть необычного для Алика. Он не умел управлять склейками, но мы понимали, что происходят они чаще всего, когда Алик нервничает или чем-то на самом деле болен… грипп, например… В общем, какая-то слабина в организме… Любая. Вечером я решил, что это Инга… Но после ваших слов до меня дошло: черт возьми, это же невозможно! Если была обычная склейка – обмен внутренними органами, то откуда рана в груди? Откуда разрез на рубашке? При чем здесь вообще рубашка? Такого никогда не происходило. Тогда я подумал: может, это Ира? У нее тоже мог быть мотив – если она узнала об измене Алика. Но Ира… Нет, это тоже не годилось. Наша Ира давно забыла об истории с Ингой, даже если знала о ней, с чего бы ей вдруг… И опять же: если это Ира, то рубашка не вписывалась…

Я растерялся. И тогда вспомнил еще… Игорь. Его взгляд… Я видел, как он смотрел на меня, стоя в дверях своей комнаты. Я тогда прибежал с балкона, ничего не понимая, картинка запечатлелась в сознании, но в памяти всплывала не сразу, какими-то обрывками… Странно Игорь смотрел, будто знал что-то такое… Я решил, что мне нужно с ним поговорить – видите ли, мне пришло в голову, что Игорь мог получить какие-то отцовские качества по наследству, мы с Аликом не знали, передается ли это с генами… То есть это я раньше так считал: мы не знали. Мы об этом говорили, конечно, и Алик утверждал, что Игорь в порядке… На самом деле он не хотел мне говорить. А сам знал. У него были тайны от других – со мной. И у него были тайны от других – с собственным сыном. Я не подозревал. Никто не подозревал.

– Вы хотите сказать… – не удержался от замечания Учитель. Голос его звучал совершенно индифферентно: ты, мол, говори, а мое дело слушать, но учти, что ни одному твоему слову веры нет и быть не может.

Мне нужно было обязательно закончить рассказ и поставить точку – свою точку в этом неправдоподобном (ох, как прав был Учитель!) расследовании, – пока не иссякло у него терпение, пока он меня не остановил решительным жестом, не грохнул ладонью по столу, не посмотрел выразительно на часы.

– Вы слышали кое-что из нашего с Игорем разговора. Наверно, в те мгновения, когда мы оба повышали голос. Я понял, что случилось в тот вечер, когда увидел игрушку в комнате Игоря. Маленький клоун с оранжевым носом. Вы ее наверняка тоже видели при обыске и, конечно, не обратили внимания: игрушка не могла иметь отношения к убийству. Она и не имела. Прямого отношения, я хочу сказать. Клоун вроде китайских, что продают за двадцать шекелей в любом детском магазине. В руке – я случайно обратил внимание – он держал израильский флажок, почему-то ярко-зеленый, а не голубой. Не то чтобы кто-то зачем-то не мог выпустить и таких клоунов, но… Я спросил, и Игорь ответил: он взял эту игрушку в другой ветви… Не украл, у себя же и взял. У себя, что на той ветви… Наверняка там оказался аналогичный клоун – из тех самых, по двадцать шекелей. Впрочем, не знаю, механизм такой склейки, с переносом предметов, совершенно неизвестен. То есть это часто случается, наверняка и с вами не раз нечто подобное происходило – предметы исчезали со своих мест, а потом появлялись, хотя вы точно знаете, что именно на этом месте сто раз искали… Это спонтанные склейки, никаким образом от вашего желания не зависящие. А Игорь… Он приобрел от отца способность не только жить в разных мирах, но и переносить из мира в мир то, что ему нравилось… или… В общем, мне казалось, что я понял тогда, наконец, как все произошло на самом деле. Ребенок в который уже раз видел и слышал то, что происходило в той реальности, где роман Инги и Алика продолжался все эти полгода. Может, она еще сильнее к Алику привязалась, не знаю. Инга пришла выяснять отношения, Алик сказал, что все кончено, она схватила нож… на глазах Игоря. Вы можете себе это представить? Он видел, как его отца… И что он мог – ведь физически он там не находился, но видел и слышал так, будто на самом деле… Наверняка он поступил рефлекторно, я бы на его месте… В общем, он сделал то же, что сделал в свое время с понравившейся игрушкой: вышвырнул того Алика, уже раненого, умиравшего, в нашу реальность, а наш Алик, живой, невредимый, без раны в груди, оказался на той ветви, где Инга продолжала сжимать в руке окровавленный нож и наверняка ничего не понимала – помнила, что ударила, впала в панику, а эффекта никакого, даже следа на рубашке… Игорь спас отца – там. А здесь…

– Бред, – пробормотал себе под нос Учитель, потирая виски, реплика не предназначалась для моего слуха, но я услышал, мой слух был сейчас таким же острым, как слух следователя, слышавшего то, что вовсе ему не предназначалось.

– А здесь, – сказал я, повышая голос, – здесь оказался мертвый Алик – и ни орудия убийства (нож остался в руке Инги), ни видимого мотива ни у кого из присутствовавших, никаких шансов раскрыть это дело, если не подтасовать улики… Я уверен: сам Игорь так и не понял, что именно сделал. Я же говорю: это было рефлекторное движение. Вряд ли он способен повторить такое еще раз, тогда было состояние стресса – отца убивают у него на глазах! Вот почему он так смотрел, когда стоял на пороге комнаты и видел… Вы знаете, я даже подумал: может, он хотел потом переиграть, попробовать еще раз поменять местами… если понял, конечно… Я не стал с ним на эту тему… И вы не станете, я уверен. Даже если он и пробовал… Ничего уже не могло получиться. Один из… в общем, Алик умер, и перенос оказался невозможен.

– Почему? – неожиданно спросил Учитель, наклоняясь ко мне через стол и глядя в упор своими совиными глазами, усталыми, будто он не спал вечность и совсем уже не соображал, с кем разговаривает, и главное – о чем и чего хочет добиться.

– Что? – Я сбился, я не ждал вопроса, я ждал, что он скажет «Ну все, довольно, наслушался я этих бредней», простой вопрос «почему?» сбил меня с мысли настолько, что мне показалось вдруг, что мысли в моих рассуждениях никакой и не было.

– Почему? – повторил следователь. – Почему перенос оказался невозможен? Есть, наверно, какие-то аргументы… Я полный профан в теории этого вашего Мультиверса. Нам бы по-простому со своим миром управиться…

Он что, издевался надо мной? Или для протокола ему так уж было необходимо мое окончательное признание в собственном безумии – с его, конечно, точки зрения? Хотел облегчить мою участь, чтобы психиатры, прослушав запись…

– Не знаю, – сказал я. – Откуда мне знать? Кто изучал законы таких склеек? Кто их хотя бы классифицировал? Кто хотя бы составил список? Мы пробовали… Кстати, если вы поищете в компьютере у Алика, там должна быть директория… как она называлась… Ну да, так и называлась: «Склейки». По-русски. У него все папки назывались по-русски, и вы не поверите – почему. От Игоря. Игорь по-русски совсем не читает, только на иврите. Он и говорит по-русски не очень…