Легенды Соединённого Королевства. Величие Света - Владимир Игоревич Ашихмин

устроившись в низеньком креслице в тени разросшегося физалиса я принялся перебирать страницы. Сама по себе литература о водных артериях меня всегда пленяла, а тут Узел Благополучия… Вообще нам неизвестно, впадают ли в него реки, убегая куда-то вглубь земли, или это просто место, где они встречаются и, пересекаясь, текут дальше. Ходит молва, которую проверить (или опровергнуть) нельзя, что Узел Благополучия – это гигантская впадина, засасывающая в себя все воды Мира. Вроде как иногд, при спокойной погоде на переливчатой глади Узла Благополучия можно разглядеть едва заметный водоворот. Поговаривают, что он есть не что иное, как верхушка того водоворота, что многими милями ниже втягивает в себя всё и вся. Была одна легенда о моряке Идукле. Вроде как его корабль проплывал как раз над одним из таких пузырящихся водоворотов и тут, вжух, магия–стихия! Судно Идукла завертелось в тысячу раз быстрее и его уволокло на самое дно Узла Благополучия. По каким–то противоественным причинам Идукл не захлебнулся и мог дышать, как бы попав в воздушный карман. Долго опускался испуганный моряк на самое дно Узла Благополучия, а когда достиг его, то увидел распахнутые двери, уволакивающие в себя водоросли, камешки и пузыри. Когда корабль Идукла потащило к вратам, послышался загробный голос: «Нет, тебе нельзя сюда». Идукла вместе с его судном что–то толкнуло, и он невредимый, был выкинут обратно – на поверхность Узла Благополучия. Как по мне, легенда не хуже прочих.

Отложив книгу, я взял другую, также посвящённую достопримечательности нынешнего Королевства Плавень. Она повествовала о Яме Сибиллы. Это – огромная трещина, приютившаяся между двух отрогов Пироманта и Сводника. Кривая, узкая и с неровным сводом, Яма Сибиллы имеет порожки, которые ведут так глубоко, что по преданиям, по ним можно добраться до царства Назбраэля. Так это или не так, но вот завывания, что порой доносятся из недр Ямы Сибиллы, заставляют, как говорят, кровь стынуть, а жилы вытягиваться в тугие веревки. Яма Сибиллы и Альтараксис – река, несущая свою красную влагу в утробу Бездны Душ, схожи между собой возможностью «сакрального перехода» из нашей юдоли в хлябь Назбраэля. Если в Мир Света попасть, не умерев, не получится, то, как уверяют «знатоки» в Мир Тьмы – вполне допустимо. В пыльных томах говорится следующее: «тех, кто живым отважится предстать перед Назбраэлем, Владыка Ночи одаривает своей черной милостью. Назбраэль показывает герою свои владения: камеры пыток, огненные, непрестанно бьющие ввысь столбы, клетки у серной дороги, мертвецов и свой Трон Праха – безобразный стул, сотканный из плоти и экстрактов душ. Когда экскурсия подходит к концу, Назбраэль спрашивает: «Служение или Смерть». И этот выбор ужасен, потому что если согласиться на «Служение», то Назбраэль овладевает телом несчастного и ходит в нем по долам Королевств, склоняя к Тьме всех, кого встретит. «Смерть» же подразумевает собою стать частью Трона Праха, чтобы вечно ощущать на себе груз Чистого Зла». Такие дела.

Я поднялся и рпотянул руку за другой книжкой. «Говорящие Менгиры». О, тоже из Плавеня! Они тут все как на подбор стоят – чудеса центральной провинции, пардон, королевства. Никак не могу привыкнуть к новому статусу Плавеня. Я постучал пальцем по корешку фолианта, а затем открыл оглавление. Так, главы, главы, главы… В целом–то я все знаю о Говорящих Менгирах, но недурно вспомнить позабытые мелочи. Говорящие Менгиры – это ряд истуканов, похожих на раскоряченные каменные идолы Хрипохора. Только от них не веет этим всепоглощающим насилием и безумной жестокостью. Говорящие Менгиры – монолиты с выдолбленными на них ликами (карикатурными и немного сардоническими). Они были найдены первыми праотцами человечества ещё на заре эпох. Фантастичности или какой-то силы в них нет никакой, и они, в принципе, ничем не примечательны, за исключением одного. Если дунуть в ушную раковину Менгира, из его рта раздастся звук «Бонум». Перейдя к другому Менгиру и проделав с его ухом тоже самое, послышаться уже иной звук «Омниум», и так можно упражняться довольно долго. Каждый раз Менгир скажет единственное новое слово. Потом получиться что-нибудь вроде «бонум про омнибус нихил» или «не куис скандализетур» и так далее. Как заявляет монография «Наши предки Менгиры», то, что слышит человек – это некое послание древней расы, которая жила на земле Плавеня за тысячелетия до прихода людей. Сам я неоднократно дышал в уши Менгиров и слышал, что они отвечают, однако, как и с Отуманивателями Туманной Пляски, не разгадал, в чем их секрет.

Я пощупал ногой пол. Обычно под пяткой у меня, когда я предаюсь литературе, всегда сопит Снурф. Я печально вздохнул. Я скучал по своему проказнику и любимчику, таракану–непоседе.

Время на часах, примостившихся между щитами с гербом Карака, застыло на отметке восемнадцать часов двадцать минут. Пора обратно в Храм Ураха.

Воротив книжки на их прежние места, я подался из Ноклидана наружу. Улица, улица, вязанка проулков, красная кирпичная колея, палисадник, Прихожанин.

Когда я вошел в покои Серэнити, она уже была там:

– Хорошо, что ты всегда приходишь вовремя. Нам пора.

Великий инквизитор повела меня на самую верхушку пирамидального Храма. Чем больше мы проходили ступенек, тем больше зажжённых свечей мне попадалось на пути. Они ютились в подставках у образов с Ликами Всеотца, на торшерах и в ризницах. Кристаллические люстры, витражи из ляпис–лазури и рассыпанные всюду лепестки цветов, – все это выглядело очень красиво. Ладанки на постаментах исторгали из себя клубы благовоний и чарующего сиреневого дыма. Я нагнулся к позолоченной раковине, чтобы посмотреть, что за розовая вода в ней плещется, но Серэнити молча поволокла меня дальше. Когда мы оказались над куполом Храма, я предстал перед самым внушительным и великолепным изваянием Ураха, которое, когда-либо видел – сложенное из одних мускулов, оно имело голову в виде огня. Под статуей Ураха высотой не менее двадцати футов сидел старичок с совершенно белыми волосами.

– Алан Вельстрассен? – почтительно спросил я.

– Нет, – хмыкнул дедушка. – Уже девяносто лет я его прелат. Семви Тарт.

Обратив взор выцветших голубых глаз на Серэнити, Семви Тарт промолвил:

– Понтифик вместе с Зенобием и другими братьями и сестрами ожидают вас в Чертогах Совещания.

– Спасибо, прелат, – ответила Серэнити, увлекая меня куда–то в сторону.

Толкнув разукрашенные двери, мы с Великим инквизитором оказались в просторном холле с кругом сидений, которые почти все были заняты. Следом за нами вошел престарелый Семви Тарт. Он закрыл створы, и я оказался среди духовенства Карака. Смотрели на меня по–разному. Кто–то оценивающе, кто–то пристально, а кто–то открыто враждебно. Удивляться, впрочем, нечему. Только в одном лице я прочитал радушие. Оно принадлежало морщинистому, однако, крепкому на свои года мужчине. На его ладонях, обращённых вверх, тускло поблескивали две