Серебряное прикосновение - Розалинда Лейкер

Подсвечники понравились, и богатая прихожанка сделала новый заказ. На этот раз шоколадницу — свадебный подарок. Эту работу Эстер выполнила сама. Постепенно мастерская набирала силу. Сами того не замечая, Эстер и Джосс стали получать, помимо надомной работы из Почетного общества, все больше и больше индивидуальных заказов. Порой их скапливалось столько, что приходилось работать вечерами. Джонатан, сначала помогавший Эстер, теперь ушел в подмастерья к одному из лондонских ювелиров. Третью ласточку выпускала она из своего гнезда, третьего сына отдавала в ученье. Дом опустел, и Эстер с нетерпением ждала того дня, когда Питер, наконец, станет мастером и вернется в ее мастерскую. Она была уверена, что к тому времени у нее будет столько заказов, что работы хватит на всех. Эстер с головой окунулась в работу. Тихо и незаметно пролетело время. Она, казалось, и оглянуться не успела, как наступил этот долгожданный день, а с ним и свадьба — новые хлопоты!

Дело было поставлено на широкую ногу. Мастерская получала много индивидуальных заказов и уже не зависела от Почетного общества ювелиров. Эстер расширила свои владения, купив земли съехавших соседей. Правда, пришлось сделать еще один займ, но это ее не смущало. На новом месте Эстер собиралась обустроить новую мастерскую, побольше и получше. Со времени последней встречи Эстер виделась с Джеймсом несколько раз. Болтали о разных пустяках, часто обсуждали ее дела, но никогда не говорили о том, что произошло, словно на эту тему было наложено табу. Джеймс больше не начинал разговора о своих чувствах, и Эстер была благодарна ему за это. Джеймс с нескрываемым удовольствием принял приглашение на свадьбу Питера, но Мэри отказалась. Казалось, она настолько привыкла к деревенской жизни и своему дому, что уже ничто на свете не может сдвинуть ее с насиженного места и оторвать от повседневных занятий.

Ко дню свадьбы в доме собралась вся семья. Приехал даже Уильям. Ему шел девятнадцатый год. Своей непосредственностью и юношеским задором он привлекал всеобщее внимание. Его залихватским видом и пиратскими манерами во время церемонии в церкви Святого Луки откровенно любовались все девушки, впрочем, немало и молоденьких замужних леди время от времени бросали в его сторону томные взгляды. Особенно Уильяму понравилась одна, лет семнадцати, такая хрупкая и стройная, словно тростиночка. Было в ее облике что-то загадочное, ускользающее от определения, но понятное взору. Может, ее прекрасные с серебристо-лунным отливом волосы, а может, бездонные глаза, таинственно поблескивавшие под темными дугами бровей, или манящий росчерк красивых губ, издали кажущихся мягкими, влажными и такими доступными… Она лишь искоса глянула в сторону Уильяма и поднялась по ступенькам в боковой неф храма. Но он успел-таки заметить озорные искорки, заплясавшие в глубине ее темных глаз. Уильям ткнул Джосса в бок:

— Кто это? Вон та, в зеленом, видишь?

Джосс поглядел в ту сторону, куда кивнул Уильям.

— А, это Сара Торн, племянница господина и госпожи Торн.

— Она здесь недавно, да?

— Она приехала вместе с ними два года назад. У господ Торн своих детей нет, а ее родители умерли, когда Сара была еще ребенком. Вот они ее и взяли под свою опеку. — Джосс внимательно посмотрел на брата. Уильям не спускал глаз с девушки, пока она шла по проходу между рядами и садилась на свое место возле степенной пожилой парочки.

— Вил, ты бы держался от нее подальше, — посоветовал Джосс. — Эти Торны люди строгие. К тому же не католики, а евангелисты. Они-то и в церковь сегодня пришли только потому, что Биверы им приходятся дальними родственниками. Я слышал, как Элизабет рассказывала, что Саре не разрешают на улицу выйти погулять, только на религиозные собрания и обратно. Так что смотри, сваляешь дурака, когда начнется застолье, так ее тут же домой увезут.

— Чего ты так разволновался? Не собираюсь я ей праздник портить. И не думал даже, — ответил Уильям, а про себя тихо добавил: послушал я тебя, как бы не так! На самом-то деле он решил как раз свалять дурака, чтобы обратить на себя ее внимание.

Эстер свято верила, что в такой счастливый день все будет складываться удачно. Она хотела, чтобы это торжественное событие навсегда осталось в памяти молодоженов. Надо сказать, что Эстер любила Элизабет как свое родное дитя и не желала Питеру лучшей невесты. Она так долго ждала этого момента, что теперь, когда закончилась церемония бракосочетания, Эстер глядела в смущенные улыбающиеся лица Питера и невестки, и веря и не веря, тихонько утирала навернувшиеся на глаза счастливые слезы. Питер в темном бархатном костюме и Элизабет в кружевном подвенечном платье, взявшись за руки, пошли к выходу. И вся свадебная процессия торжественно выплыла вслед за ними на улицу.

За праздничным столом у Биверов Уильям даже не пытался сесть рядом с Сарой, наоборот, он выбрал место в другой стороны стола и на некотором отдалении, откуда он мог беспрепятственно наблюдать за Сарой, оставаясь в то же время вне досягаемости Торнов, которые тоже расположились напротив Сары. Маневр Уильяма оказался удачным. Сара заметила его. Она то краснела, то бледнела, то прыскала со смеху, поглядывая в его сторону. Торны же, усадив Сару между двумя пожилыми джентльменами, никак не могли взять в толк, кому это она постоянно улыбается. Улучив минуту, Уильям подозвал Джонатана и после непродолжительного торга, ибо Джонатан никогда и ничего не делал просто так, Уильям вручил ему записку для Сары, а сам тихонько пробрался в сад позади дома.

Она пришла. Впрочем, Уильям в этом и не сомневался. Сара быстро юркнула за деревья и осторожно засеменила по тропинке, высматривая Уильяма. Вдруг кто-то резко дернул ее за плечо и затянул в кусты. Она вскрикнула от удивления и в ту же секунду почувствовала, как чья-то ладонь зажала ей рот.

— Тише, — шикнул Уильям. — За тобой следят эти две «горгоны», а ты кричишь! — Он убрал руку.

Все произошло так неожиданно, что она все еще не могла прийти в себя, так и стояла с широко раскрытыми от изумления глазами, потом, видимо, поняв свою оплошность, расхохоталась. Такие прогулки были ей внове, и потому она чувствовала небывалый подъем и воодушевление.

— Господи, грех-то какой! Я же не должна была сюда приходить! Зачем ты хотел меня видеть? В записке ты написал «срочно». Что случилось?

— Я просто хотел узнать, когда мы снова встретимся? Что, если ты как-нибудь сбежишь со своих евангелистских проповедей?

— Ты с ума сошел! — воскликнула Сара. — У нас знаешь, как строго. Пока идет проповедь, нас охраняют. Сколько раз уж и англиканцы, и католики пытались устроить погром. — Сара решительно покачала головой. — Нет. Я не смогу. Заметят.