И вот пришел ты - Лиза Клейпас

Лили вытерла слезы и заговорила:

– Два года я жила с Николь и тетей Салли в Италии. Я скрывала девочку от всех, кроме Джузеппе, так как считала, что он имеет право знать и у него, возможно, пробудится интерес к ней. Ему же все было глубоко безразлично. Он не навещал нас. Салли умерла, и у меня осталась только Николь. Однажды я вернулась с рынка и… – Ее голос дрогнул. – Ее не было. Ее забрал Джузеппе. Я поняла, что она у него, потому что он принес мне платьице, в котором она была в тот день. Он прятал мою дочь и отказывался вернуть ее. И требовал денег. Ему все время было мало… он не позволял мне видеться с ней и требовал все больше и больше. Поиски полиции не увенчались успехом. Джузеппе ввязался во что-то противозаконное и вскоре вынужден был уехать из Италии. Он сказал, что отвезет мою дочь в Лондон, и я последовала за ним. Чтобы найти Николь, я наняла сыщика. Но ему удалось выяснить только то, что Джузеппе является членом какой-то подпольной организации, которая имеет корни во многих странах.

– Дерек Крейвен знает об этом? – тусклым голосом произнес Алекс.

– Да. Он пытался помочь мне, но тщетно. Все карты у Джузеппе. Чего я только не перепробовала! Я выполняла все его требования, а кошмару не видно конца. Каждую ночь я спрашиваю себя, жива ли Николь, не заболела ли, плачет или нет… А вдруг она зовет меня, а меня там нет? Иногда мне страшно при мысли, что она забыла меня. – Ей стало трудно дышать, и она перешла на шепот:

– На днях он показал мне Николь… Я уверена, это была она… но он не позволил мне подойти к ней и заговорить… Думаю, она не узнала меня.

Ее голос оборвался. Лили казалось, что она разлетится на мельчайшие осколки при малейшем прикосновении. Ей нужно было остаться одной… Впервые в жизни она была так беззащитна. Однако она сделала над собой усилие и отступила, когда Алекс положил руки ей на плечи. Внезапно ее начало трясти, грудь разрывали рыдания. Алекс прижал ее к своей широкой груди, и она дала волю слезам. В ее плаче вылилось все неизбывное горе, которое она таила долгие годы.

Со слезами, намочившими его рубашку, Лили изливала свои страхи. Она цеплялась за Алекса, потому что он был единственным пристанищем на свете. Она судорожно вжималась в него, пока не сообразила, что в этом нет надобности, так как он не собирается уходить. Алекс нежно прижал ее голову к своему плечу.

– Все в порядке. Отныне ты не одна… Лили никак не могла справиться с душившими ее рыданиями.

– Спокойно, – проговорил Алекс, гладя ее. – Теперь я понял, – добавил он, и в его глазах появился угрожающий блеск. – Я понял все!

Он бы с радостью отдал жизнь за то, чтобы избавить ее от страданий. Он целовал ее лоб, мокрые щеки, дрожащие руки и сожалел, что не может взять на себя ее боль. Он крепко прижимал ее к себе, пока она не затихла.

– Мы выясним, что сталось с ней, – сурово произнес он. – Мы вернем ее, чего бы это ни стоило. Клянусь!

– Ты должен ненавидеть меня, – прошептала Лили. – Тебе следовало бы бросить меня…

– Ш-ш… – Он стиснул ее с такой силой, что едва не раздавил. – Почему ты так плохо думаешь обо мне? Черт бы тебя побрал! – Он поцеловал ее в макушку. – Ты меня совсем не знаешь. Ты считала, что я не захочу помочь тебе? Что я брошу тебя, если узнаю?

– Да, – пролепетала Лили.

– Черт бы тебя побрал! – повторил он. В его голосе слышались и любовь, и гнев.

Он заставил Лили поднять голову и увидел в ее глазах такую безысходность, что у него дрогнуло сердце и душа оделась в ледяной панцирь.

Алекс подозвал слугу и приказал, чтобы тот тайком проводил их из дома. С тем же самым слугой он послал леди Лайэн записку, в которой сообщал, что у Лили разболелась голова и они вынуждены уехать домой. Но прежде чем покинуть комнату, он ненадолго оставил Лили, а сам обошел особняк, однако Джузеппе нигде не нашел. Очевидно, у итальянца хватило ума исчезнуть.

Лили, опустошенная и обессиленная до крайности, вынуждена была идти, опираясь на Алекса. В конце концов он взял ее на руки и отнес в закрытую коляску. Усадив ее, он начал было расшнуровывать ей корсет, но она отстранила его и дрожащим голосом сказала, что с ней все в порядке. Пока лошади быстрой рысью несли их к дому, Алекс пытался собраться с мыслями.

Его угнетало сознание, что Лили прошла через такие муки. Да, она по собственному желанию предпочла выносить эту пытку в одиночестве, затаить свое горе в себе. Пусть так, но это не умаляет его сострадания к ней. Ведь он не в силах вернуть ей те годы. И у него нет уверенности в том, что ему удастся вернуть Николь, хотя ради этого он перевернет вверх дном весь Лондон. Его вновь охватила жгучая ярость. Он был зол и на Лили, и на Дерека, и на чертовых сыщиков, и на этого итальянского недоноска, принесшего ей такие страдания, и на себя самого.

Но в отдаленных уголках его души затаился ужас. Лили слишком долго лелеяла надежду… если источник этой надежды исчезнет, если Николь не вернется к матери, она станет другой. Жизнерадостный смех и страсть, которые так ему дороги, канут в Лету. Он видел, как менялись люди, утратившие самое дорогое. Его отец превратился в бездушную оболочку, стремящуюся к смерти, потому что жизнь потеряла для него всякий смысл. Алекс понимал, что у Лили не осталось больше сил. Ее черты заострились, в глазах сквозила тоска.

Когда они приехали в Свонз-Корт, граф помог жене подняться по лестнице. Едва Бертон открыл дверь, на его лице тут же появилось озабоченное выражение. Он вопросительно посмотрел на Лили, а потом перевел взгляд на Алекса.

– Вы вернулись рано, милорд, – заметил он. У Алекса не было времени на объяснения. Он провел Лили вперед.

– Принесите ей бокал бренди! – коротко приказал он дворецкому. – Если понадобится, влейте его силой. И не давайте ей что-либо делать. Пусть миссис Ходжес распорядится насчет горячей ванны. И до моего возвращения ни на секунду не оставляйте ее одну! Ни на секунду, поняли?

– Вам незачем беспокоиться, милорд.

Алекс обменялся с ним понимающим взглядом. Невозмутимость дворецкого немного успокоила его. Внезапно он со всей отчетливостью осознал, что именно Бертон, с его надежностью и обстоятельностью, в течение последних двух лет спасал Лили от ее ночных кошмаров.

– Боже мой, только не продолжай… – произнесла Лили голосом, в котором не было даже намека на ее обычную жизнерадостность. – Бертон, дайте мне двойную порцию. – Помолчав, она взглянула на мужа. – Куда, черт побери, ты собрался?

Алекс увидел, что в ее глазах на мгновение зажегся огонек, и возликовал.

– Расскажу, когда вернусь. Я скоро.

– Ты ничего не сможешь сделать, – устало возразила Лили. – Дерек уже сделал все возможное.