Крещение огнем. Алтарь победы - Максим Калашников

Русские конструкторы из НПО «Молния» сделали все, чтобы нейтрализовать дурость партийных верхов и превратить «Буран» в полигон высоких, нужных для будущего Империи технологий. Он должен был принести пользу, даже если бы не слетал ни разу в космос. Уникальный углерод-углеродистый материал и керамика дали теплозащитный экран для брюха, носа и передней кромки крыльев корабля. 15 ноября 1988 года, когда «Буран» сядет после первого полета, окажется: от него отвалилось всего шесть плиток теплозащиты. А у американцев они летят десятками после каждого возвращения на Землю. Всесоюзный институт авиаматериалов даст технологию алюминиево-литиевого сплава для топливных баков, а киевский институт имени Патона – не имеющую мировых аналогов технологию сварки этого сплава. И благодаря этому вес корабля снизится на целых три тонны! «Буран» получит уникальнейшую систему автоматической посадки, которая приземлит его на байконурской полосе с ювелирной точностью. Систему, сделанную только из русских деталей и компьютеров. Американцы же до сих пор сажают свои «шаттлы» только вручную.

Хитрый инженерный лис Лозино-Лозинский сумел создать запас технологий для постройки куда более совершенной и нужной для Империи системы – МАКС, многоразовой авиакосмической машины. Поистине русского чудо-оружия в борьбе и за ближний космос и за мировые рынки.

МАКС – сочетание из небольшого, вдвое меньше «Бурана», космоплана «Молния», сигарообразного разгонного бака и летающего космодрома – разгонщика «Мрия».

Верховный прошелся по салону, приник к холодному стеклу иллюминатора. Поднял светофильтр. Сощурившись, глянул в белесо-ослепительную синь. Елки-палки, да ведь ребята из «Молнии» подвели Империю к самому порогу обладания настоящим космическим флотом!

Прочь, неуклюжие и громоздкие ракеты! Ведь они служат всего раз, сгорая безвозвратно. Ведь они роняют на планету отработанные ступени с остатками ядовитого топлива, и рядом с каждым космодромом надо отчуждать огромные территории. Ракеты привязаны к дорогим космодромам. И чтобы запустить нагрузку на орбиту, надо ждать, когда Земля займет удобное положение. Русские же космодромы, честно говоря, не ахти как расположены. Ведь в идеале космопорт должен лежать как можно ближе к экватору, чтобы вращение планеты помогало запуску ракеты, чтобы вращающаяся Земля работала как праща. Но наши космодромы пришлось строить слишком далеко от границы северного и южного полушарий. Даже самый южный комплекс, Байконур, не слишком-то выгоден. Ракета «Протон», которая с него выводит на геостационарную орбиту три с половиной тонны груза, с экватора забрасывает туда все пять. А космодромы Плесецк в Архангельской области и Свободный в Амурской – по экономичности еще хуже.

А с МАКСами космодромы не нужны. Абсолютно не нужны! «Мрия» может взлететь с любого армейского аэродрома, из любого аэропорта. И туда же может сесть вернувшийся с орбиты космолет. После старта МАКСа на Землю не падает ничего. И запускать аппараты-орбитеры можно в любом направлении. И пусть вывод одного килограмма груза на низкую орбиту американским «Шаттлом» обходится в 20 тысяч долларов – МАКС сделает то же самое максимум за полторы тысячи. В двена–дцать раз дешевле!

Уй, ч-черт! Верховный ткнул пальцем в кнопку вызова дежурного офицера. Дверь салона распахнулась, и на пороге возник рослый офицер.

– Я отлучусь ненадолго, лейтенант. Подежурьте на связи… – бросил ему Верховный, морщась и хватая со столика толстую газету.

– Есть, товарищ Верховный!

Закрыв дверь туалета, лидер Империи не прекратил работы и теперь. Вытащив фломастер из нагрудного кармана, он в позе роденовского мыслителя погрузился в чтение полосы:

«В любом случае следует избегать создания единых церквей на более или менее обширных русских землях. В наших же интересах, чтобы в каждой деревне была своя собственная секта со своими представлениями о боге. Даже если таким образом жители отдельных деревень станут, подобно неграм или индейцам, приверженцами магических культур, мы это можем только приветствовать. Поскольку тем самым разъединяющие тенденции в русском пространстве только усилятся».

Это говорил Гитлер в 1942 году. Правильно, что мы вышвырнули появившихся в стране заезжих проповедников из забугорья и сектантов. А почему этой цитаты нет в школьных учебниках по истории страны? Верховный решительно черкнул фломастером: ввести в учебную литературу, в учебные ленты «Центрнаучфильма»! Империи нужны новые учебники истории – вдвое больше прежних. А то детишки до сих пор учатся по книгам Першица и Монгайта. История должна быть живой и яркой. И этого венгерского еврея Сороса-Шороши с его фондом к школьным программам на пушечный выстрел не подпускать!

… В салоне он вернулся к бумагам. Председатель исполкома Москвы Душков просит разрешить строительство мемориала Победы на Поклонной горе. Опять эта б…ская строительная мафия столицы! Сколько они собираются положить себе в карман на этой стройке? И Верховный набросал резолюцию: прекратить транжирить средства. Деньги нужны для создания грандиозного Кадетского корпуса, для воспитания детей Державы. Омертвлять ресурсы запрещаю! Доложить о том, когда будут организованы первые занятия кадетов…

Волнуясь, он приник к стеклу иллюминатора. Там, внизу, раскинулся Байконур: темные массы стартовых столов, россыпи белоснежных зданий, бетонка взлетно-посадочного комплекса «Буран». Байконур, звездная гавань Империи, чудо среди безводных степей. В такие минуты он всегда понимал, что за его спиной стоят миллионы людей, когда-то живших, боровшихся, погибавших в бесчисленной череде войн, в веках тяжелых испытаний. И что все, ими созданное, сейчас лежит на его плечах…

Он упруго сбежал по трапу, небрежно козырнув в ответ на рапорт начальника космодрома. Потом пригубил рюмку коньяку перед накрытым столом, с дороги. А потом со свитой по–следовал к стартовой площадке, где его ждала «Звездная чайка».

Он с восхищением любовался формами ее стремительного тела. Детище королевской фирмы, НПО «Энергия», в документах эта машина называлась непоэтично – КРаБ, «крылатый ракетный блок». И Верховный настоял на более звучном имени.

Сейчас она стояла на старте вертикально, пристыкованная к массивной первой ступени ракеты «Энергия». Длинная «сигара» корпуса с коническим навершием, по которому идет ряд «бойниц» двигателей ориентации. От головной части к хвостовому оперению сбегает треугольная «мантия» – сложенные крылья. Верховный бросил взгляд на часы: через полчаса начнется тщательно спланированная операция. Поистине военно-пропагандистская. Уже развернуты камеры нескольких телевизионных групп. Останкинские группы сейчас заработают и в других местах великой страны…

Пять. Четыре. Два. Один. Ноль. Пуск! Земля затряслась от низкого гула. «Звездная чайка» оторвалась от земли, опираясь на упругий огненно-дымный столб. Ревя миллионами лошадиных сил, аппарат косо пошел в полуденные небеса. Верховный сжал свой полевой бинокль: я вам покажу «звездные войны»!

Когда стартовая ступень погасла и отвалилась, «Звездная чайка» неслась уже в термосфере, простирающейся на высоте 85–200 километров над планетой. Развернулись ее прямые крылья. А под днищем опустился вниз прямоугольный аэродинамический щиток. Брызнули огнем маршевые двигатели. Мчась на скорости в двадцать «звуков», «Звездная чайка» начала маневры в околоземье.

В тот же час в подмосковном Жуковском тоже происходили грандиозные события. Вырулили на старт два Ту-160 с ракетами «Диана» под фюзеляжами. Получив «добро», они взревели турбинами.

И когда они почти растаяли в бескрайнем небе, в приволжском Ахтубинске на бетонку, мощно гудя моторами, выполз исполин Ан-225. Сердито поводя темными «глазами» пилот–ской кабины, он выровнялся на полосе. Корреспонденты в ложе защелкали затворами фотоаппаратов с телеобъективами, зашевелились раструбы видеокамер. Внимание всех приковала фантастическая «композиция», прикрепленная сверху к транспорт–ной машине. На спине «Мрии» лежала огромная металлическая «сигара», с которой стекали тяжелые струи холодного пара. А верхом на «сигаре» сидел, задрав острый нос кверху, крылатый аппарат, на белом борту которого телеобъективы читали стремительную алую надпись: «Молния». Да, то был уникальный аппарат одноименного НПО Глеба Лозино-Лозинского. Он был очень похож на «Буран», вдвое уступая ему по размерам. Но не величина считалась его главным достоинством.

– Кажется, русские решили устроить второй 1961 год, – пробурчал чернявый корреспондент Си-эн-эн.

– Ошибаетесь, коллега! – ответил ему лощеный англосакс из Рейтера. – То будет покруче полета Гагарина!

Шесть двигателей Ан-225 взвыли на самой высокой ноте. Смахивающий на гигантского белого кита самолет начал разбег.