Михаил Кликин. Сборник - Михаил Геннадьевич Кликин

Размокшая почва расползалась под ногами, проваливались и вязли костыли. Идти было тяжело. Но и повернуть назад Огерт не мог.

Ему было тревожно и неспокойно. Когда их поймали возле кладбищенской стены, у него словно что-то оборвалось внутри. Они ведь почти уже были на месте — и вдруг… Теперь он не находил себе места — его будто что-то подгоняло. Словно какое-то важное дело осталось недоделанным и звало к себе… Наверное, подобное чувство гонит перелетных птиц, думал он, разбираясь в своих необычных ощущениях.

А может, это Страж торопит его?

Или дар не дает покоя?..

Черный неприступный частокол выступил из мглы, надвинулся, и Огерт остановился, чтобы передохнуть. Он повис на костылях, тяжело дыша и озираясь.

Он видел, как на противоположном берегу мерцают сквозь пелену дождя немногочисленные мутные огоньки. Где-то там, должно быть, бродит среди домов младший брат Гиз — охотник на мертвяков, убийца некромантов. А Нелти, наверное, все сидит в телеге, не спит, переживает, слушает, не вернется ли кто из друзей раньше времени…

Надо спешить…

Огерт вытер мокрые руки об изнанку плаща.

Стена перегораживала речку, но не запруживала ее. А значит, там был выход — выход для воды, но, возможно, человек тоже сумеет сквозь него просочиться.

Огерт в упор подошел к частоколу. Привалившись спиной к скользким бревнам, опираясь на костыли, осторожно спустился с берега, встал на неприятно вязкое дно. Затем, пробуя каждый шаг, медленно двинулся вдоль стены.

Далеко идти не пришлось. Бревна расступились примерно в четырех шагах от берега. В черном проеме кипела вода, пенилась, завивалась бурунами. Огерт, словно подхваченный течением, порывисто шагнул в темноту проема и всем телом налетел на железную решетку.

Этот выход так же был перекрыт.

Решетка поднималась на высоту в два человеческих роста. По ней можно было вскарабкаться, но перелезть через нее было невозможно — решетка подпирала сбитую из брусьев и досок стену, еще более высокую, чем частокол.

Огерт внимательно осмотрел металлическую преграду, надеясь обнаружить какой-нибудь замок или засов. Но нет — решетка, кажется, не отпиралась. Ржавая, покрытая слизью, обросшая водорослями она выглядела так, словно нетронутой простояла здесь сотню лет.

Огерт разочаровано ругнулся, плюнул в воду — плевок тут же уплыл, смешавшись с пеной.

Конечно, некромант не ждал, что покинуть заставу будет легко. И все же он надеялся…

Огерт сунул руку в ячейку решетки. Сжал пальцы, поймав горсть воздуха с той стороны стены.

Свобода так близко…

Что-то шевельнулось во тьме, и Огерт отпрянул. Из мрака вывернулась сутулая фигура, ударилась всем телом об решетку, забилась яростно, захрипела. По-звериному щерилось серое жуткое лицо с человеческими чертами.

Поднявшийся из воды мертвяк пытался сквозь решетку дотянуться до оторопевшего некроманта.

— Они здесь кругом. Каждую ночь собираются, — понизив голос до зловещего шепота, сказал Злоуш.

— Что-то мы, когда сюда ехали, никого не встретили.

— Так они к воротам близко не подходят. То ли остерегаются, то ли понимают, что там все равно не прорваться.

— Мертвяки не могут ничего понимать, — сказал Гиз.

— Ну не скажи! У нас тут затесался один мертвяк — человек-человеком! Даже говорил что-то…

— За него говорил некромант.

— А я не разбираю: мертвяк, некромант! Все одно — нежить! Выпотрошить — и на костер! Вот и весь разговор! — Злоуш изрядно захмелел, но бутылку из рук не выпускал. Все чаще и чаще прикладывался он к горлышку, видно совсем забыв о своих обязанностях.

— Горячий ты какой стал, — усмехнулся Гиз. — Тебя бы с таким запалом да в бой.

— А что? Я за тем и пришел, чтобы в бой. Думаешь, я их боюсь? Да ничуть! У меня вот!.. — Злоуш дернул отвороты куртки, распахнул ее, обнажив щуплую грудь. — Вот у меня что! — Он схватил в горсть десяток висящих на шее шнурков, потряс ими: — Вот у меня!

— А что это?

— Эх ты, а еще охотник! — Злоуш презрительно фыркнул. — Это же обереги! Этот, — ткнул он пальцем в какой-то вышитый мешочек, — от мертвого сглаза. Этот, черный, от мертвого слова.

— А этот? — Гиз взялся за нечто, похожее на монету с тремя отверстиями.

— А этот для защиты души. Хочешь подарю? — Злоуш, не дожидаясь согласия, уже снимал амулет. — Бери! Мне не жалко. У меня таких три, — Он протянул оберег Гизу. Тот, поколебавшись, принял подарок. Поинтересовался, рассматривая серебряный, кажется, кружок:

— Где ты их набрал?

— А у меня тетка ведунья. У нее дар особенный — в простых вещах чудесное находить.

— Что-то не слышал я о таком даре.

— Что, не веришь? Да моя тетка, она же! К ней со всей округи ехали!

— И что, помогали ее обереги?

— А то! Конечно! Ты испытание прошел?

— Какое испытание?

— Ну, как же? Тебя проверить должны были.

— На что проверить?

— Ну, мало ли… — попритихший, заподозривший неладное Злоуш чуть отодвинулся от охотника. — После того мертвяка, что на человека был похож, всех проверяют. А ты разве испытание не прошел?

— А как проверяют-то?

— Да кровь пускают слегка, чтоб посмотреть, не гнилая ли… Ну и пузырек есть такой… На тот случай, чтобы некроманта узнать.

— Что за пузырек?

— Стеклянный… — Злоуш отставил бутыль.

— Ты что, боишься меня, что ли? — спросил Гиз.

— А чего мне бояться? — обижено фыркнул Злоуш и покосился на лежащее рядом копье. — Только вот, раз испытание ты не прошел, то разговаривать мне с тобой вроде бы как нельзя.

— Будет испытание, будет, — успокоил собеседника охотник. — Утром. Так Смар сказал. Так что за пузырек стеклянный? Договаривай, раз начал.

— Да это я про тетку свою вспомнил. Только она