Vip-зал - Йенс Лапидус

Однако не было обнаружено обстоятельств, свидетельствующих, что Карл-Юхан Шале имел намерение навредить Анине Бьерклунд. В его намерения предположительно входило выразить неудовольствие заявлениями Анины Бьерклунд.

Также полученная травма не может гарантированно считаться неизбежным следствием толчка.

Однако Карл-Юхан Шале, очевидно, осознавал, что существовал значительный риск, что такой сильный толчок может повлечь травму того типа, от которой пострадала Анина Бьерклунд.

Из следственных действий также вытекает, что Карл-Юхан Шале действовал в состоянии аффекта. Он сам признает, что был разозлен. Из свидетельских показаний соседа Самана Хассана также следует, что он слышал за стеной мужской голос, выкрикивавщий, в том числе, следующие слова: «ты, проклятая девка» и «а теперь заткнись». Кричавшим должен был являться Карл-Юхан Шале, несмотря на то, что он не помнит данного факта.

Действия Карла-Юхана Шале, по мнению суда, свидетельствуют, что он не был обеспокоен тем, пострадает ли Анина Бьерклунд. Ввиду данного обстоятельства он привлекается к ответственности за убийство, то есть причинение смерти другому человеку или причинение смерти по неосторожности, а не за действия, повлекшие смерть другого человека.

Суждение о статье обвинения выносится в значительной мере в зависимости от того, имела ли место провокация со стороны Анины Бьерклунд. В данном вопросе суд полагается в первую очередь на показания Карла-Юхана Шале, так как иные свидетели событий, предшествующих преступлению, отсутствуют. Анина Бьерклунд выступила с некоторыми заявлениями относительно сына Карла-Юхана Шале и также несколько раз толкнула Карла-Юхана Шале. Поэтому действия Карла-Юхана Шале нельзя классифицировать как неспровоцированные. Ввиду данных обстоятельств действия обвиняемого определяются как непредумышленное убийство.

Решение суда

Суд признает Карла-Юхана Шале, в соответствии с гл.3 § 2 Уголовного кодекса Швеции, виновным в непредумышленном убийстве и приговаривает его к шести годам лишения свободы.

Жесткий диск

Сесилия оставила детей у своих родителей, а сама вернулась в Стокгольм.

Они думали, что Сессилия все еще переживает из-за пожара в квартире, что она поэтому плачет каждый вечер, пока не уснет, и плакала еще больше, прощаясь с Зайкой и Беньямином. Откуда им было знать.

Человек, звонивший ей у Ратуши, высказался довольно ясно. Если она пойдет в полицию, ее семья будет в опасности. Но она не могла перестать об этом думать. Матс совершил одно из самых жутких преступлений, какое она только могла себе представить. Может он заслуживал, чтобы его похитили, может, это кара небесная. С другой стороны, он все еще ее муж и отец ее детей. Он пошел в полицию, когда его вызвали, и обратился за помощью к психологу. Он этого не заслужил.

Она сидела в полном одиночестве в свежеотремонтированной квартире. Здесь еще не так уютно. Ни ковров, ни занавесок или картин на стенах. Даже телевизора нет.

Стало так ясно: это детей не хватало. Тишина была неприятной. Она подумала об обгоревшем потолке, который она разглядывала, прежде чем войти в комнату и обнаружить ноутбук.

Она попробовала почитать, но не смогла сосредоточиться. В конце концов она просто сидела, глядя прямо перед собой.

Зазвонил ее телефон.

– Это насчет Матса.

Она не узнала голос. Это не тот человек в низко надвинутой шапке, стоявший у Ратуши. Но тон был тот же.

– Что вы хотите?

– Он у нас.

– Я знаю. Но, пожалуйста, скажите, чего вы хотите?

– Ты же ни с кем не говорила об этом?

– Нет.

Ей показалось, что желудок свело спазмом. Как она это выдержит?

– Нам нужна одна вещь, которая принадлежит Матсу.

– Какая?

– Думаю, ты знаешь, что нам нужно. И помни: если ты с ним пойдешь в полицию, мы его убьем. Это его ноут. Поняла? Отдай нам его ноутбук.

Когда она набрала код и открыла стальную дверь, свет зажегся автоматически. Это было зловещее место.

Склад «Шургард» на юге Стокгольма, на Фруэнген, где она хранила часть их вещей. В том числе тот ноутбук Матса.

Длинный коридор перед ней был темным, но лампочки на потолке успешно зажглись. Дверь с грохотом захлопнулась за ней. На потолке торчали камеры наблюдения.

Она вспомнила выражение лица Беньямина, когда она на прощание обняла его.

– Ты же вернешься, мама? – спросил он ее.

Металлические жалюзи на помещениях, мимо которых она проходила, были опущены.

Бетон. Металл. Плексиглас.

Она приехала сюда на автобусе, но немного прогулялась, прежде чем идти на склад, чтобы убедиться, не следили ли за ней на этот раз. Здесь ей нужно быть одной.

Звук ее шагов гулко отдавался от бетонного пола. В руке она держала маленький ключик от висячего замка.

Номер 151.

Когда она поднимала жалюзи, они загремели.

Коробки стояли тесно составленные, как кирпичи в стене.

Наверное, это займет время.

Она нашла его. Он был не так уж недоступно запрятан, как ей казалось.

Она села на диван, когда вернулась в квартиру.

Станет ли она когда-нибудь настоящим домом? – спрашивала она себя.

На обратном пути она тоже сделала петлю по кварталу. Она не заметила, чтобы кто-то за ней шел.

Ноут стоял на журнальном столике. Рядом с ним она положила внешний жесткий диск, купленный в гипермаркете «Эльгигантен», в Кунгенс Кюрва. Она не совсем чайник, но все равно попросила консультанта объяснить, как ей действовать.

Отвращение зашевелилось в ней. Она не хотела видеть, что было там.

Но все нужно скопировать.

Как-то вечером зазвонил телефон. Тедди понятия не имел, кто это мог быть, он поменял оператора. Насколько он помнил, его номер был только у Магнуса, Эмили, Линды, Николы, отца и Деяна.

– Здорово, это Локи.

– Как ты узнал мой номер?

– Говорю же, это Локи.

– Ты неподражаем.

– Ты просил о личной услуге, помнишь?

– Да.

– Это оказалось гораздо сложнее, чем остальное, скажу я тебе. Поэтому и звоню только сейчас.

Тедди казалось, что сердце забилось вдвое быстрее. Он совсем забыл, что просил Локи об этом при встрече, когда Локи помог ему разузнать о секс-сайте. Это было более трех месяцев назад.

Но он помнил, что сказал ему отец: «Тебе нужно быть честным с самим собой».

– Я поискал Матса Эмануэльссона. Ты знаешь, что он умер больше четырех лет назад?

– Да, Сара тогда рассказала. Он покончил с собой.

– И ты это знаешь?

– Сара так сказала.

– Но ты похитил его за несколько лет до этого.

– Да.

– И зачем ты это сделал?

– Я думал, что я это делаю за бабки.

– Но у него не было денег.

– Нет, я это понял. Потом. Это тоже Сара рассказала, после того, как он умер.

– Матс Эмануэльссон был членом «Дримборда», ты знаешь, что это такое?

– Понятия не имею.

– Это крупнейшая в мире сеть для педофилов.

– Что?

– Это интернет-клуб педофилов. Самое дикое, что я вообще видел. И там есть разные уровни. Для «Супер-VIP», самого крутого, нужно, чтобы участник сам участвовал в изнасилованиях. Чтобы попасть в этот клуб, по правилам «Дримборда» нужно, чтобы на изображениях ясно было видно, что дети страдают и плачут. Они организовывали и настоящие встречи. В том числе и в Швеции.

Тедди не мог найти слов.

Локи продолжил:

– Но Эмануэльссон, очевидно, раскаялся и хотел пойти в полицию. Он мог раскрыть всю эту гребаную сеть, потому что его компьютер использовали как сервер. Он собирался отдать этот компьютер в полицию. Но тогда его похитил…

Тедди почувствовал, как боль в животе нарастала.

– …ты.

– Но я же не знал, это был просто заказ.

Он вспомнил слова Деяна. «Обычное дельце». И тогда все было так же.

Потом он подумал о Яне Крона – которого недавно осудили. Четырнадцать лет тюрьмы.

– Нет, ты, наверное, не знал, в чем по-настоящему был смысл того, что ты делал, – сказал Локи. – Но в результате компьютер Эмануэльссона так и не попал в полицию. Вы заставили его жену, Сеселию, вместо этого отдать его вам.

– Я никого не заставлял… я его похитил, я охранял…

Тедди почувствовал, как живот свело судорогой. Он вспомнил, как в дом, где они с Деяном держали Эмануэльссона, пришли Иван с незнакомым человеком, как они закрыли дверь, как он слышал, что Матс Эманульссон кричал от боли за дверью.

Он лег на надувной матрас.

– Я не знал, – сказал он тихо.

Восемь лет.