Радужная Нить - Асия Уэно

Вот и разгадка опустелого селения! Видимо, девушка по рождению принадлежала к богатой семье, и на проводы собралась вся деревня. Неужели до следующего посёлка так и дойдут? Людей было действительно много, женщины вели за руки детей, а самым маленьких несли на руках. Мужчины были вооружены топорами и самодельными бамбуковыми копьями, нас тотчас же приметили и окружили. Пение, конечно же, стихло, сменившись настороженным ропотом. Ясумаса, взявший на себя обязанности временного предводителя, кратко заверил крестьян, что мы не бродяги и не лихие головорезы, а честные путешественники, лишившиеся повозки и направляющиеся в Тоси пешком. Наш рассказ не вызвал особого интереса, но, к счастью, и подозрений — тоже. Охранники опустили оружие и расступились.

Мы нагнали телегу, везущую закрытый паланкин. Надо же выразить почтение невесте и пожелать ей согласия в замужестве! Говорят, повстречать свадьбу — к удаче, а нам так её не хватало в последнее время! Признаться честно, в довесок мы намеревались выпросить и разрешение переночевать в чьём-нибудь доме. Ну вот хотя бы у счастливых родителей девицы.

Путь нашему маленькому отряду преградил крепко сбитый человек в чёрных одеяниях из нескольких слоёв недорогого шёлка и высокой шапке эбоси, похожий на того тетерева, что грозил протухнуть в мешке у меня за спиной. Род занятий этого немолодого мужчины я определить не смог. Положение — тоже.

— Можем ли мы пожелать всех благ, доступных на земном пути, той девушке, чья красота заслуживает столь неусыпного надзора? — слегка склонив голову в знак почтения, начал Ясу.

— Едва ли несчастной помогут ваши пожелания, — грустно ответил тот, но посторонился.

Мне сделалось жутковато. Немногих женщин выдают замуж, считаясь с их чувствами, и к этому все привыкли. До недавнего времени я сам так думал.

Мой друг неуверенным голосом произнёс положенные слова, и в ответ раздались звуки, напоминающие всхлипывания. Не знаю, что побудило меня сделать шаг вперёд и стремительно отдёрнуть светлый полог, скрывающий от нас сидящую в паланкине невесту. Толпа позади меня ахнула и заворчала. Я смотрел на лицо, испещрённое следами слёз, что прорезали широкие полосы в густом слое белил. На склонённую головку со сложной прической, украшенную белым покровом с вплетёнными повсюду весенними цветами — это был свадебный убор. На столь же белоснежные шелка, расплескавшиеся вокруг ног девушки подобно утреннему туману. И на руки, сложенные на коленях и связанные в запястьях.

Вот так праздничек!

— Что здесь происходит? — в голосе Ясумасы появилась та грозность, которая вынуждала трепетать любого из придворных насмешников. Он резко обернулся к толпе, положив руку на тати, и люди отпрянули. Наш давешний собеседник единственный из всех выступил вперёд и склонился перед моим другом в глубоком поклоне.

— Благородный господин не будет гневаться, — сбивчиво заговорил он, — если узнает, что происходит.

— Ну?

— Вы должно быть, думаете, что несчастная — невеста, которую жестокосердные родители принуждают к нежелательному союзу? Увы нам, мы скорбим по сироте не меньше, чем она сама, и предпочли бы десять раз собрать ей приданое, нежели препоручать такой страшной судьбе! Мы в деревне её любили…

Будто бы в подтверждение его слов, кто-то в толпе сдавленно зарыдал.

— Да о чём вы говорите, наконец?! — вскричал Ясу. — Если она не невеста — то кто?

— Жертва, господин мой.

И он снова склонился до земли.

Пронзительный вскрик донёсся до моих ушей. Сначала я подумал, что это пленница, повернул к ней голову. Облачённая в белое сидела без движения, словно не слыша наш разговор. Шорох одежд рядом заставил меня обернуться вокруг собственной оси. Я увидел, как одна из наших спутниц оседает на руки Ю, стоящего позади неё.

Мэй-Мэй!

Глава 3

Жертва

(Второй День Руды месяца Светлого Древа, 499-ый год Алой Нити)

— Очнись, малышка!

Ханец, опустившись на одно колено, лёгкими движениями растирал девушке щёки. Я присел рядом, не зная, чем могу быть полезен. Виданное ли дело — кукла в обмороке? Как вообще такое возможно?

— Может быть, воды принести? — наконец, пришла мне в голову первая здравая мысль.

— Не надо воды, — едва слышно пробормотала Мэй и, пошевелившись, взяла руку Ю, которую поднесла к губам. — Благодарю, господин.

— Надо усадить её в паланкин, — объявил Ясу и обернулся к собравшимся. — Наше…му юному другу плохо. Поворачиваем в деревню. И… да, жертвоприношение отменяется!

Повисло молчание. Слышно было, как люди неуверенно переминаются с ноги на ногу, тихие шепотки донеслись до моих ушей:

— Отменяется… Было бы сказано! Хозяин разгневается… Да кто такой?.. Важного сословия люди, по голосу слышно. Их дело стороннее, ушли и забыли! А по виду — лихой вояка, хоть и молодой… Видали таких лихих, да костей не сыскали. И пущай, девку-то жалко! Дурья башка, никак, сам его на болота поведёшь? Хозяина злить не пристало, лучше уж по старинке… Разве есть другой выбор? Хозяин… Хоть и сирота, а живая душа… Хозяин…

Какой такой хозяин?

Я распрямился, сделал пару шагов в сторону толпы.

— Как приближённые Сына Пламени мы обязаны донести до слуха Его Императорского Величества, что за беда постигла его подданных. Говорите!

— Сына чего? Пламени, поди ж ты… Должно быть, это те беспорядки на юге, о которых проезжие баяли. А пусть как угодно называются да мимо идут, нам до их имён — что до Лао пешком.

Мы с Ясумасой многозначительно переглянулись. Странное дело! Откуда такая дикость в одном дзю езды от Овары? Жертвы приносят, Сына Пламени не признают…

— Именем императора! — грозно воскликнул Ясу, и ропот затих. — Я вижу, непочтительность пустила корни в вашем селении, и кроваво-красные цветы измены готовы распуститься! Так знайте: ещё слово — и до осени соберёте вы горькие плоды!

— Нет ничего зазорного в том, чтобы попросить помощи у тех, кто выше, — добавил я, более миролюбиво. — Из ваших разговоров я понял, что необходимость приносить эту молодую девушку в жертву отягощает сердца вам, добрым людям, но иного выхода нет?

— Правильно! — раздались возгласы. Громче всех вопил тощий малый в латанной-перелатанной косодэ: будто собаки драли, а затем императорские жёны зашивали. — Какой уж тут выход? Если хозяин о себе напоминает, ему невинную жертву вынь да положь!

Дородный человек в чёрном отделился от толпы, в которую нырнул, как только начались волнения.

— Милостивым господам наши ничтожные горести неведомы, да и откуда? Вот только в болотах у нас нуси обитает, испокон веков.