Войны некромантов - Андрей Дашков

Его тело придавливал к полу набегающий сверху поток воздуха, но на самом деле это был не воздух, а какая-то разреженная субстанция, обладавшая высокой проникающей способностью. Эльза просачивалась в его мозг – и через секунду он уже не мог ни пошевелиться, ни выстрелить.

Он тонул в трясине галлюцинаций. Однако в галлюцинациях обнаружилась некая логика. В соответствии с этой логикой ему стали доступны чужие образы, чужие желания, чужие мотивы. Смонтированный из них фильм прокручивался в его сознании. Чужие воспоминания помогали ему понять хоть что-нибудь, но этого было явно недостаточно...

Спальня Гуго на втором этаже губернаторского дворца в Клагенфурте. Единственное четкое воспоминание Гуго: шорох женского платья. Именно это предшествовало активизации зомби, застрелившего отца и посланника сибирского клана... Меньше всего Руди ожидал, что его союзником окажется Эльза, но, похоже, другого объяснения ему уже не найти.

...Образ, извлеченный из мозга Кирхера, – его предсмертный разговор с тенью. То, что показалось Рудольфу бредом затравленного психота... Если заместителя Габера подставила графиня Хаммерштайн, то уничтожение шефа охраны – тоже дело ее рук...

Руди «поплыл»; его расшатанный слабеющий рассудок не выдерживал напряжения. А ведь была еще «черная вдова», подброшенная в его спальню; и было покушение на бастарда в Менгене; и был барон Вицлебен, собиравшийся каким-то образом использовать его труп несколько столетий спустя...

Увязать все это в разумное целое казалось немыслимым. Возможно, с некоторых пор он стал помехой в игре гораздо более ценного агента. Человека, не принадлежавшего к системе монастырей. Но тогда ЧЕЙ это был агент?!.. Когда Руди вышел из-под контроля, игра сделалась непредсказуемой. В ней запутались все: Дресслер, Вицлебен, мифический император, Теодор Хаммерштайн, Марта, Гуго, Габер, Илия Каплин... Произошло что-то непостижимо жуткое. Взаимодействие и противодействие психотов породило новую реальность, не отвечавшую интересам ни одного из них. Каждый мутил воду, пока не стал мутным весь водоем. Бастарду Рудольфу пришлось еще хуже – он был слепцом, пробирающимся в темноте...

Теперь он увидел свет, но не свет истины, а тусклое свечение единственной доступной тропы, по которой ему разрешили сделать еще несколько шагов...

Он поднял веки, налившиеся свинцом.

В комнате уже не было Эльзы. Грегор стоял на коленях, положив свою жабью голову на кресло. Пахло кровью и воском. Воск застывал на коричневых пальцах «руки славы».

Кожаный пояс, сделанный в двадцать первом столетии после Рождества Христова, пригодился в качестве ошейника. Пояс туго охватывал короткую шею мастера и почти терялся в жирных складках. Руди мог регулировать его натяжение. Когда он выворачивал кисть, Грегор начинал хрипеть, задыхаясь. Но это и не требовалось – лунит был послушен, как побитая собака.

Они вместе вышли из «Золотой короны». Над неизвестным городом висела бледная чаша рассветного неба. Жители в страхе затаились. Если кто и видел двоих возле дверей гостиницы, то издали и не обнаруживая своего присутствия.

Пока Грегор готовил упряжку, Руди наблюдал за каждым его движением. Метаморфоза казалась невероятной, но трудно было спорить с очевидным – кто-то «промыл мозги» Грегору, да так основательно, что превратил его почти в идиота, способного лишь на самые простые действия и не помышлявшего о сопротивлении или мести...

Эльза отпустила их, но Руди не был уверен в том, что встреча останется без последствий. Скорее он был уверен в обратном. Ее влияние едва не уничтожило его, напомнило о том, насколько он ничтожен и податлив, насколько им легко манипулировать и каким неглубоким может быть осознание...

Бесполезно было думать об этом – мозг исчерпал свои возможности. Бастард Рудольф понимал, что сам он – всего лишь охотничий пес и останется им до момента окончательного распада. Его единственным предназначением была охота за дичью; он продолжал охотиться, несмотря на то, что до сих пор не обнаружил своего таинственного хозяина. Таким он увидел одно из лиц своей судьбы, и незачем было отворачиваться.

...Карета пронеслась по пустынной улице. Рядом на вороном жеребце скакал человек, одетый в черную кожу и окровавленное сукно. Именно он направлял ровный бег упряжки. Никто не посмел встать у него на пути или хотя бы выстрелить в спину. Черный всадник был отмечен прикосновением Однорукой Эльзы.

Карета исчезла в пыльном облаке, повисшем над восточной дорогой, раньше, чем над «Золотой короной» расцвел огненный цветок. Гостиница горела, и черный жирный дым валил из окон. Трупы Гемиза и сектантов превращались в пепел, а столбы дыма приобретали очертания человеческих фигур.

4

...Первая встреча принцессы и лазаря состоялась в лабиринте спустя пятнадцать суток после побега. Она как раз брела по коридору с полным брюхом воды, которую жадно вылакала из подземного ручья. Пить ей приходилось редко, а когда такая возможность появлялась, Дресслеру стоило немалого труда отрегулировать обезвоженный организм и поддерживать его в «рабочем» состоянии... Шум ручья постепенно стих, и принцесса вдруг услышала позади себя новые звуки. То, что она вначале приняла за слабое эхо, на самом деле оказалось чужими шагами...

Посторонний снова покинул ее, бесплотным призраком метнувшись в темноту. Тайла осталась наедине со свечой. В круге света ей почудилось, что к ней со всех сторон подкрадываются тени. И пока она, пронзенная ужасом, потерянно выла, закрывая лицо своей окровавленной огрубевшей ладонью, Дресслер безуспешно пытался справиться с проблемой, возникшей, казалось бы, из ниоткуда.

Человек, догонявший принцессу, отличался от всех тех, с кем Рейнхарду приходилось иметь дело до сих пор. Его сущность оказалась совершенно прозрачной, доступной для посторонней Ка, и в то же время абсолютно неудержимой, невосприимчивой и скользкой. Пытаясь овладеть этим монстром, Дресслер уподобился тому, кто пробует зачерпнуть воду сетью...

Рейнхард был потрясен. Он понял, что впервые за долгое время столкнулся с чужим зомби. В этом мире. Спустя столетия после того, как с лица земли исчез последний боко. Это было еще фантастичнее, чем обнаружить в каком-нибудь здешнем замке реактивный штурмовик, используемый по назначению... Однако данный экземпляр был к тому же уникален. Дресслер даже не предполагал, кто мог инициировать его, но, безусловно, это была работа сильнейшего хунгана.

Рейнхард понял, что не сумеет остановить или хотя бы замедлить продвижение этого зомби. Монстр двигался, даже не замечая присутствия его Ка, как бегущий пес не заметил бы сопротивление натянутой на дороге паутины. И все же Дресслер не отступал, пока не обнаружил нечто более страшное.