Остров - Дмитрий Колосов

Бантушу, неопределенного возраста человек, был одет в одежду, представляющую нечто среднее между передником и юбкой. Она так и называлась — «одежда». От утреннего холода спасал теплый двухслойный балахон, шитый серебряными нитями — вещь, стоящая целое состояние. Его подарил Бантушу перед отплытием сам номарх Келастис.

Ветер крепчал. Легкий прохладный бриз сменился порывистым, покусывающим пассатом — предвестником бури. Ловко вскарабкавшись по вантам на смотровую площадку, Бантушу стал всматриваться вдаль. С верхушки мачты море казалось грозным и бездонным, и сердце Бантушу в который раз дрогнуло от скользкого холода. Он не любил и боялся моря, хотя ни за что не признался бы в этом. Ведь он был потомственный моряк, сын и внук тех, кто покоряли седые валы, открыв множество новых далеких земель. Водная гладь начинала клубиться, макушки волн обрастали грязной пеной. Бантушу знал о силе гнева Всемирного Моря, о шквалах, опрокидывающих огромные корабли, о пучинах, засасывающих неосторожных мореплавателей. Старик Невехор советовал при первых признаках волнения Моря искать тихую гавань и не высовываться оттуда до тех пор, пока последний пенный вал не разобьется о твердь утесов. Надо было спешить следовать совету мудрого Невехора. Бантушу слез с мачты и подозвал своего помощника, черного, как сажа, нубийца Эмансера.

— Надо искать землю, — сказал он коротко. — Иначе смерть. Идет буря.

— Но здесь нет островов, кроме одного, — Голос Эмансера невольно дрогнул. — Острова Смерти.

Бантушу похолодел. Остров Смерти пользовался самой дурной славой: ни один корабль, осмелившийся пристать к нему, не пришел в порт, все они бесследно исчезли. Словно уловив мысли кормчего, Эмансер прошептал:

— Там дверь в подземное царство мертвых. Там бродят души умерших и исчадия зла.

— У нас есть выбор?

— Нет, — помедлив, сказал Эмансер. — Корабль не выдержит бури.

Бантушу подумал и решился.

— Придется поворачивать к Острову Смерти. Прикажи гребцам налечь на весла.

Эмансер сошел на нижнюю палубу, и двадцать пар гребцов дружно ударили веслами по волнам. Надуваемый крепким ветром, хлопнул большой квадратный парус с ярко-красным винторогим быком, вышитым посередине. Корабль, подгоняемый резкими ударами весел, словно исполинская птица полетел к чернеющему на горизонте Острову Смерти.

По мере приближения к зловещей земле волнение стихии усиливалось. Вместе с ним рос трепет в душах мореплавателей. Буйно вздымалась грудь, руки крепко сжимали оружие.

Наконец корабль достиг острова. Причалить было некуда. Со всех сторон вздымались высокие отвесные скалы, с грохотом дробящие волны. Корабль оказался меж двух огней: с одной стороны бушующее, несущее смерть море, с другой — огромные, грозящие растереть в пыль скалы. Бантушу увидел маленькую, словно притаившуюся в каменном поясе, песчаную бухточку. Времени на раздумья не оставалось, и он направил свое судно туда. Гигантская, невесть откуда взявшаяся волна подхватила корабль и, обдирая его борта о нависающие скалы, втолкнула в бухту. Не в силах преодолеть гибельной скорости, корабль стрелой пролетел узкое пространство бухты и грузно шлепнулся на прибрежный песок.

— Где якоря?! — заорал кормчий, хотя якоря были уже ни к чему.

— Их оборвало, — невозмутимо сообщил Эмансер. Волны захлестывали корабль, грозя опрокинуть его на бок.

— Взять груз и покинуть судно! — велел Бантушу.

Четыре воина бережно подхватили металлический ящик и вынесли его на берег. Эмансер схватил молоток и бросился расковывать гребцов.

— Куда?! — обхватил его сзади Бантушу — Если их освободить от цепей, эти собаки разбегутся!

— Но ведь они могут погибнуть!

— Если они и погибнут, то вместе с кораблем. А если погибнет корабль, нам не нужны рабы. Мертвый раб лучше беглого!

Море уже полностью захлестывало небольшой пляж. Разведчик, посланный в лесную чащу, сообщил, что обнаружил высокий холм, куда недостанет буря и откуда хорошо видны и остров, и пляж, и корабль. Бантушу приказал перебраться туда. Воины выхватили длинные узкие мечи и, остервенело рубя густую растительность, стали прокладывать дорогу к холму.

Радары «Марса» обнаружили корабль, быстро приближающийся к острову. Сидевший за пультом атлант хмыкнул и наклонился к микрофону:

— Гир, к острову приближается какой-то идиот.

— Сейчас приду — откликнулся штурман крейсера Гир, командовавший маленьким гарнизоном острова. Кроме Гира, на острове было всего пять человек: Лесс, Ксерий, Одроний, Шада и тарал Крек, сын Леды и убитого вождя племени Круглого Острова Большого Крека. Он имел голубые глаза и коренастую фигуру. Атланты считали его своеобразным талисманом острова. Вскоре Гир вошел в рубку.

— Ну, что случилось, Лесс?

— С северо-востока к острову подходит какой-то корабль.

— Он отвечает на наши позывные?

— Нет.

— Тогда они или сумасшедшие или авантюристы, что, впрочем, одно и то же. В любом случае им не повезло.

— По-моему, они прячутся от надвигающейся бури.

— Это ничего не меняет.

— Но, может быть, они не пойдут вглубь острова?

— Достаточно того, что они к нему причалят. Ни один приставший к Круглому Острову корабль не должен уйти безнаказанным. Это принцип! Именно он гарантирует сохранность нашей изоляции. Стоит хотя бы кому-то вернуться невредимым с нашего острова, как сюда повалят толпы авантюристов, ищущих приключений и славы.

— На толпы не хватит кораблей! — пошутил Лесс.

— Не лови меня на слове. Ты же понимаешь, что все равно я прав. Кодекс правил Первой базы требует уничтожения любого, не отвечающего на условные позывные, судна.

— В том-то и дело, что это записано в Кодексе, — соглашаясь, протянул Лесс.

— Тогда выполни свой долг. Возьми Ксерия, Одрония, Крека и одного робота. Второй пусть на всякий случай останется на базе. Изолируйте место высадки и уничтожьте корабль вместе с его экипажем. Возьмите с собой гранатомет и несколько урановых гранат.

— Командор приказал не использовать урановые гранаты. Здешняя природа слишком чутка к радиации, кроме того, уран может нам понадобиться для других целей.

— Возьми! — упрямо повторил Гир. — На всякий случай! Иди! — Заточение на острове испортило характер Гира. Он стал злым и раздражительным.

Лесс повернулся и вышел из рубки.

Вскоре процессия в составе четырех человек и робота направилась к восточному побережью. Путь был неблизок. Он должен был занять несколько часов. Впереди шел вооруженный бластером Лесс. Собираясь в эту экспедицию, он надел самый грязный и рваный комбинезон, что в сочетании с заметной щетиной придавало ему очарование провинциального оборванца. За ним шел Ксерий, беспечно насвистывающий сквозь зубы. Предстоящая операция мало его волновала. За Ксерием осторожно ступал Одроний. У него был пунктик. Сразу по прибытии на остров он был укушен змеей, и сто шестьдесят лет, прошедшие с того дня, не смогли изжить его отвращения перед ползучими гадами. Замыкали шествие Крек и робот РАБ-8, имевший домашнюю кличку Пузан. Крек был как две капли воды похож на своего отца, так неосторожно пощаженного атлантами. И, несмотря на то, что густая кровь жителя Земли смешалась с кровью женщины из космоса, он был все тот же дикий и могучий Крек, вождь несуществующего племени Круглого Острова. Он был неизменно весел, безмятежен и по-детски счастлив. Шада считала его больным ребенком, и Крек был бы круглым дураком, если бы не пользовался ее расположением. Он частенько совокуплялся с огромной мужеподобной атланткой, и они лежали вместе, словно две ветви могучего кедра. Крек недолюбливал бластер. Бластер казался ему нечестным оружием, дающим слишком большое преимущество перед противником. Поэтому он взял с собой большое копье с острым, словно бритва, титановым наконечником — оружие настоящего охотника. Рядом с Креком негромко скрежетали гусеницы Пузана, модернизированного, но недалекого РАБ-8. Ему вклепали кое-какие мозги, но забыли наделить даже искоркой юмора. Это был самый серьезный и нудный робот в мире, имевший одно абсолютное чувство — чувство долга. Оно было тоже механическим. Трехтонная махина робота плавно скользила по уже начинающей зарастать тропе. Металлическая клешня держала причудливую трубку гранатомета. В контейнере, закрепленном на спине робота, лежали четыре урановые гранаты, приличный кусок жареной баранины — изумительный запах чеснока! — два каравая хлеба, несколько душистых дынь и фляга с водой. Противник водопития Ксерий прятал за пазухой фляжку с крепчайшей, припахивающей сивухой, ойвой.