Эльфийский подарок - Светлана Борисова

Этернолиллорн действительно был великолепен. Вдобавок он был велик настолько, что на его осмотр мог уйти ни один год. Поговаривали, что один из заезжих гостей, страстный коллекционер, не терпящий в вещах иной магии, чем талант мастера, до сих пор бродит по его залам и никак не может налюбоваться выставленными в них произведениями  искусства.

Изменив свой привычный маршрут, Аталиса попала в прежде невиданную сказочно-красивую анфиладу комнат. Они вели вглубь дворца и благодаря ухищрениям эльфийских зодчих не имели видимых стен и потолка; их стройные колоннады уходили в невообразимую высь и терялись среди живой листвы и цветов, плавающих в воздухе.

Наконец, галерея закончилась и девушка, судя по количеству задействованной магии, оказалась в самом сердце Этернолиллорна. Громадные залы, наполненные медовым светом, изысканными запахами и тихой музыкой, были полны неизъяснимого очарования, и вскоре она почувствовала, что, как тот чудак-коллекционер, готова затеряться среди этой красоты на несколько веков. Конечно, если бы такое было возможно, когда за тобой тащится неимоверное количество праздного народа.  

Через зеркало на стене она посмотрела на свою свиту, которая сегодня была пышной как никогда, и чуть слышно фыркнула. В зависимости от слухов о женитьбе Лесного короля, её «хвост» либо редел до считанных единиц, либо растягивался на несколько десятков метров. Лишь охрана оставалась неизменной: молчаливыми тенями четыре эльфийских воина скользили около неё, куда бы она ни пошла. Кстати, они же были единственными мужчинами, которым было позволено сопровождать будущую невесту наследника престола.   

Обычно свита девушки состояла из эльфиек, но временами среди них появлялись фейри-чужеземки, ведомые любопытством. Правда, долго они не задерживались. Стоило им сделать попытку приблизиться к Аталисе, и охрана тут же оттесняла их на задний план. Потому ей не удалось пообщаться ни с кем из них, и она иногда об этом жалела, ведь с эльфийками ей так и не удалось найти общего языка. Во всяком случае, с высокородными девицами. В ответ на любой вопрос, заданный с целью завязать разговор, следовал такой цветистый и многословный ответ, что лишь  спустя некоторое время до неё доходило, что именно он содержит. Как правило, ничего хорошего. Эльфийки не упускали случая подпустить завуалированную ядовитую шпильку ничтожной смертной, которой необычайно повезло.

В общем-то, Аталиса не особо обижалась и потихоньку радовалась, что уже может отличить их друг от друга. Ведь поначалу все эти воздушные создания неземной красоты казались ей на одно лицо. У всех эльфиек была кожа, похожая на лепесток розы; нежный румянец на высоких скулах; большие миндалевидные глаза в окружении пушистых ресниц и небольшой красиво очерченный рот. Ко всему этому прилагалась изящная фигура и длинные уши. Вот они были самой причудливой формы, и именно по ним на первых порах Аталиса отличала девиц из свиты друг от друга.

Причина их похожести оказалась проста. Неземная красота высокородных эльфиек во многом оказалась искусственной – её поддерживали при помощи притираний и мазей с поистине волшебными свойствами. Ну а поскольку каждая из них стремилась приблизиться к идеалу, принятому в эльфийском обществе, естественно, что их было сложно отличить друг от друга.

Вот своих служанок Аталиса никогда не путала, хотя они тоже были хороши собой. Их тонкие черты отличала естественная красота, которая никогда не бывает без недостатков, что придаёт лицам необходимую индивидуальность. Именно они, служанки, и выдали ей секреты высокородных, стараясь, чтобы их госпожа выглядела не хуже остальных и, судя по завистливым взглядам свиты, им это удалось.

Пройдя через оранжерею, которая в понимании эльфов была настоящим лесом, Аталиса порхнула в следующий зал и с проснувшимся интересом посмотрела на диковинных зверей, а затем тихо вскрикнула. Это был не зоопарк, а зоологический музей. Благодаря магии его экспонаты казались живыми, но внутреннее чувство было не обмануть: животные были мертвы.

Аталиса подошла  к небольшому существу, заключённому во временную капсулу. На табличке руническим письмом было написано, что это рухлой, прародитель грифонов. Действительно, у зверька было тело кошки и голова птицы, но ему было далеко до размеров своих потомков, которых ей доводилось видеть. Оберон держал несколько грифонов для охоты, но она слышала, что их часто используют для иных целей. Мощные звери прекрасно показали себя в сражениях.

Чувствуя жалость, смешанную с негодованием, Аталиса протянула руку и коснулась невидимой преграды. Вдруг рухлой повернул голову и сделал несколько неуклюжих шажков по направлению к ней. Затем он остановился и издал странный звук – нечто среднее между трелью птицы и мяуканьем. Тем не менее, она догадалась, о чём он просит. Душа зверька, отделённая от тела, находилась здесь же, в клетке, и была заключена в отдельную капсулу. Судя по слабому свечению радужного шарика, до полного исчезновения ей оставалось уже совсем немного. Девушка попробовала взломать хитроумную защиту, хотя видела, что это не её уровень магии; чтобы им овладеть, ей нужно было ещё учиться и учиться.

Когда сработала сигнализация – неслышная, но от тревожного воя которой сводило зубы – она отступилась и перед тем как уйти, виновато улыбнулась несчастному зверю. «Прости, малыш! Я не могу освободить твою душу, но однажды я вернусь, и выпущу тебя на волю!» – пообещала она.

На мордочке с широким изогнутым клювом появилась радость пополам с надеждой, и взятое обязательство тяжёлым бременем легло на сердце девушки. Она попятилась прочь, и бросила досадливый взгляд на двух настырных эльфиек. Остальная свита разбрелась, заинтересовавшись легендарным зверьём, но эти двое повсюду следовали на ней, едва не наступая на шлейф её воздушного платья. И если бы только это – она спиной чувствовала, как они переглядываются и следят за каждым её движением.

Обе девушки, голубоглазые и светловолосые, выглядели довольно необычно для высокородных эльфиек – никаких украшений, изящные платья простого покроя и ни грамма косметики на лицах. Но самое главное, они очень походили на её отражение в зеркале. Возможно, это были родственницы Атуэль, но она не помнила их по семейному совету – эн-Огран собирал его, чтобы объявить о её признании. Не видела она эту парочку и в своей свите. Во всяком случае, до сегодняшнего дня.

Присутствие этих эльфиек почему-то тревожило Аталису; её так и тянуло обернуться и посмотреть на них, особенно на ту, что постарше, с которой они то и дело встречались глазами в зеркалах. Отбросив маску безразличия, общепринятую среди высокородных девиц, она глядела на неё с откровенной враждебностью и смятением. Младшая из эльфиек выглядела совсем ещё девочкой, и на её личике не читалось ничего, кроме веселого любопытства.