Последний долг - Пэппер Винтерс

и Дек отдал приказ оставить машины. Ботинки застучали по гравию, дверцы машин тихо закрылись. Уровень концентрации мужчин подлил масла в эмоциональный огонь, я вытер комбинацию лихорадки и пота, пытаясь не прислушиваться.

Как только Нила окажется в безопасности, а Хоуксбридж ― под охраной, мне нужно будет уединиться. Я знал симптомы сбоя системы. Знал, когда достигал своего предела. Тошнота поднялась по пищеводу, а руки задрожали, когда я обхватил пистолет, протянутый Деком.

Я был на грани.

Переутомление и чрезмерное сопереживание в конечном итоге убьют меня, если в ближайшее время я не убью Ката.

― Пошли.

Я махнул рукой, чтобы мужчины выстроились позади меня, черная шеренга направилась от конюшен в сторону поместья.

Оставив машины позади, я повел мужчин вверх по холму к дому. Мы старались держаться как можно ближе к деревьям, двигаясь короткими перебежками. Оружие было наготове, мы поднялись на холм и совершили последний спуск.

Я не произнес ни слова, слишком сосредоточенный на поиске слабых мест и точек атаки в доме моей семьи. Я искал в тени Килла и его людей, пытаясь понять, где они прячутся, но никого не заметил.

Чем ближе мы подходили к поместью, тем сильнее колотилось мое сердце.

Ви и Текс следили за каждым моим движением, удача была на нашей стороне, скрывая нас достаточно долго, чтобы мы незаметно подобрались к древней архитектуре и рассредоточились веером вокруг стен Хоуксбриджа.

Налево или направо?

Я не мог принять решение.

Крыло столовой или лестница, ведущая в спальни и гостиные?

Ветер завывал над фруктовым садом, и казалось, что кто-то закричал.

Я замер, повернувшись в сторону крыла столовой… бального зала.

Снова раздался шум.

Призраки.

Плач.

По моему телу побежали мурашки.

Он снова раздался, пронзительный и обрывистый.

Это не ветер.

К черту неожиданность.

К черту засаду.

Нахуй все.

Нила!

Я поднял пистолет и зарядил его.

ГЛАВА 27

Нила

― ГОТОВА УМЕРЕТЬ, Нила?

Голос Ката причинял физическую боль, он заставил меня подняться по грубо сколоченным ступеням на деревянный фундамент. Мое сердце колотилось о грудную клетку.

Жасмин закричала с другого конца зала. Ее крик разлетелся по бальному залу, слезы струились по ее прекрасному лицу.

― Пожалуйста.

Мои слезы грозили поглотить меня, но я не хотела раскисать. Я хотела запомнить последние несколько мгновений в полной ясности, а не впадать в истерику.

Кат заломил мне руки за спину, я застонала от боли, вызванной переломом. Вокруг моих запястий обернули бечевку, неестественно изгибая предплечье.

― Пожалуйста. Не…

Кат развернул меня, положив свои огромные ладони мне на плечи. Его золотистые глаза светились извинением и в то же время решимостью.

― Тише, Нила. ― Его губы коснулись моих, приятные и нежные, а затем он подвел меня к коленопреклоненному подиуму и сильно надавил на плечи. ― Встань на колени.

― Нет!

― На колени.

Он ударил ногой по лодыжке, лишая меня равновесия, и я рухнула вниз. Вскрикнула, когда боль в коленях сравнялась с болью в руке. Как сломанная игла, я потеряла свою остроту и силы для борьбы.

Великолепие бального зала словно насмехалось надо мной, я безвольно склонилась к ногам своего палача.

Бархат и вышитые вручную ковры на стенах сверкали, словно бриллианты, которые контрабандой ввозили Хоуки, ― сильный контраст с грубо распиленным деревом и наспех смастеренным помостом гильотины.

― Не делай этого. Кат… подумай о том, в кого ты превратился. Ты можешь прекратить это. ― Мой голос имитировал мольбу, но я поклялась не умолять. Я многое видела, многое узнала и испытала невообразимые мучения. Я была их игрушкой на протяжении месяцев, их противником на протяжении многих лет, их заклятым врагом многие века. Я не собиралась плакать или унижаться. Я не доставлю ему подобного удовольствия.

Я знаю историю Хоуков. Знаю, что сильнее, чем они.

― Я хочу жить. Пожалуйста, отпусти меня.

Он прочистил горло, маскируя любые мысли о колебаниях.

― Через пять минут все закончится.

Кат наклонился в сторону и взял плетеную корзину.

Плетеная корзина.

Я не хотела думать о том, чем она наполнится.

Он поставил ее на другую сторону деревянного блока.

Мое сердце заколотилось, стуча все быстрее и быстрее, пока от головокружения меня не затошнило.

Моим легким требовалось больше кислорода. Моему разуму требовалось больше времени. А моему сердцу… требовалось больше надежды, жизни, любви.

Я не готова.

Не так.

― Кат…

― Нет. Больше никаких разговоров. Не после всего, что ты натворила. Мой сын. Моя мать. Думаешь, лишила меня всего самого дорогого, но я лишу тебя гораздо большего. Джетро. И когда выясню, где Кестрел, его тоже сотру с лица земли.

Не колеблясь, он вытащил из кармана тёмный материал, похожий на капюшон. Все происходило слишком быстро.

― Нет! ― закричала я, грубый плотный материал скользнул по моей голове, вокруг горла затянулся шнур.

Горе Уиверов охватило меня. Бриллиантовый ошейник, ставший свидетелем происходящего, словно шептался с призраками моей убитой семьи и был готов освободить мою шею.

Время пришло.

Последний Долг.

Кат подтолкнул мои плечи вперед.

Я боролась, пытаясь ослабить веревку, чтобы освободиться.

Тяжелое ярмо легло на верхнюю часть моей спины.

Нет. Не может быть. Не может быть!

― Прощай, Нила.

От дуновения ветерка, шедшего от скользнувшего в сторону Ката, по моему затылку побежали мурашки. Мое дыхание участилось. На ресницах образовались не пролитые слезы.

Я сгорбилась, готовясь к болезненному концу.

Я не могла освободиться.

Я не могла спастись.

Я не была победителем.

Ботинки Ката заскрипели по