Бремя сильных - Андрей Олегович Рымин

подобных масштабах даже два «хобота» погоды не сделают. Только Арчи был почему-то уверен, что колдун у сарийцев один. Его мнение разделял маршал Харт, но штабисты все равно готовились к худшему. Оно, как известно, лучше всегда перебдеть.

Работа кипела по всему берегу вплоть до самых городских стен. На них народ тоже не сидел сложа руки. Нарвазцы готовились к штурму. Не дай боги, с переправой у врага все же выгорит. На башнях торчали пока не взведенные рычаги катапульт. Меж зубцами блестели кольчуги лучников. Внизу, у воды, все причалы уже разобрали. Рынок, верфи, склады и другие береговые постройки бесследно исчезли, а на их месте, как и повсюду, кишели солдаты, сооружавшие различные дальнобойные штуки. Дальше, к северу по реке, за Индаром то же самое происходило на протяжении миль десяти. Сорок тысяч — огромная армия. Всем на малом участке не встать. Да то было и на руку маршалу Харту, растянувшему силы союзников по внушительной линии фронта.

Где бы враг ни надумал пристать, его встретят. Отходить слишком далеко вбок от своих лагерей желтоплащники вряд ли решатся. Большие временные разрывы при высадке десанта подобны смерти — сметут на раз. При переправе, чтобы закрепиться, необходимо подвозить подмогу максимально быстро. А ведь Арней широк — туда-сюда не наплаваешься.

— Что, не видать? — подъехал к Монку еще один кавалерист-полковник.

Бертрам Ван Март мог запросто сойти за брата Арчи. Такой же рослый, статный, белокурый, лишь чуть длинней усы и борода. Племянник графа Кальвии еще по детству знался с баронетом. Когда-то их отцы водили дружбу, потом пришел черед и сыновей. Мальчишек-одногодков одновременно отдали в военное училище, где парни спелись и едва не спились — в столице молодым дворянам сложно не кутить.

Папаша-Август проиграл когда-то бой за Фреда матери. Того пришлось отправить в академию — учить науки светские: историю, литературу, божье слово. А потому-то Арчибальд с рождения был обречен на воинский удел. Как, собственно, и Альб, который через пару лет пошел стопами брата. Вот только младший Монк карьеру завершил давно, покинув службу в звании всего лишь капитана — он предпочел вернуться жить к отцу в Синар, как только мать ушла на небеса.

Сам Арчи же, в отличии от брата, тогда свой конный полк бросать не пожелал. На церемонию «Последнего огня» он-то, конечно, съездил, но пробыл дома ровно десять дней, как должно по традиции. В тот траурный период Арчи понял — ему здесь места нет. Знакомый с детства город стал другим. Вернее, стал другим мальчишка, который много лет тому назад шнырял по узким улочкам Синара в компании шальных озорников. Когда-то Монк мечтал стать пусть и не бароном, но важным в своих землях человеком. Мечтал о почестях, о власти, о любви народа. Хотел, коли не править, так хоть уж заправлять. Те времена прошли, и молодой полковник свои былые чаяния забыл. Его не вдохновляли больше, ни богатство, ни почет, ни статус дворянина. За годы службы Арчи прикипел к армейским будням, когда по звуку горна мчишься в бой, когда звенят мечи, когда лавина конницы летит вперед подобно ветру, когда порою смерть проносится стрелой над головой, когда все чувства обостряются, пылая, когда живешь. Действительно, живешь!

Берт тоже был таким. Лихой рубака в прошлом, сейчас, конечно, малость подостыл. Года и опыт никуда не денешь — порывы юности тускнеют к седине. И хоть Ван Марта с Монком старыми пока считать никто не думал, но возраст — тридцать семь — уже клонил к тому. Полковник — звание серьезное, уже не забалуешь. Друзья старались чину соответствовать, но получалось плохо. Двух сальных хохмачей и балагуров частенько поминали как пример отъявленных кутил. Конечно, лишь в кругу таких же офицеров. Для подчиненных никакого «Арчи» не существовало в принципе. Лишь «Господин полковник», реже — Монк. Все то же относилось и к Бертраму. На службе — воин, на гражданке… Впрочем, кто ее, гражданку, помнит? Казалось, сотня лет прошла со времени последнего отгула. Он походил скорее на загул. Тот праздник жизни приключился в прошлом цикле, еще до Бури.

Нынче шла война.

— Нет. Суки не торопятся, — повернулся Монк к другу. — Как думаешь, сегодня ждать вообще?

— Ха! Я смотрю, ты не в курсе новостей. — загадочно прищурился Ван Март. — Дозорные с излучины недавно продымили. Я потому сюда и прискакал — хотел взглянуть на флот.

— Вот черт! А я промухал. Наверное, тогда ходил в нужник.

— Посрать — святое дело. И, кстати, о дерьме: вон, посмотри — явились наконец.

Монк быстро глянул на реку. И правда, мачты! Там впереди, милях в семи от их мыса, один за одним выходили из-за изгиба берега корабли. С такого расстояния галеры казались игрушечными, но Арчи не собирался обманываться:

— Здоровенные! Не то что лоханки нарвазцев. Как думаешь, сколько народу в такую войдет?

— Человек триста влезет, — уверенно заключил Берт. — А вот лошади… Черт их знает, как они коней везти собираются. В трюме сложно. Пока загрузишь… Тфу! Пока загонишь, пока выгонишь. При высадке надо все делать быстро. Ты нас знаешь — долго сопли жевать не дадим.

— А вон тебе и ответ, — Арчи взволнованно вскинул руку, указывая на выходящую из-за поворота здоровенную баржу. Плоская громадина плыла с общей скоростью флота. Отсюда было не разглядеть, но, похоже, ее тащили на буксире сразу две галеры. За первой неповоротливой посудиной виднелась вторая. За ней ползла третья. Постепенно все широченное русло Арнея заполнилось кораблями сарийцев. Вражеская флотилия неторопливо двигалась к Индару.

— Судов двести, — прикинул Монк. — Если считать с баржами. Кстати, часть с грузом идет! Интересно, что там у них? Неужели жратва?

— Да не, вряд ли. Думаю, материал для осадных машин заготовили. Ну и ядра к ним. Плюс, наверняка, стрел запас, те же лестницы, большие штурмовые щиты. В общем, все для осады.

— Скорее всего ты прав. — Арчи тщетно силился разглядеть, что везут иноверцы. Расстояние все еще оставалось слишком большим.

— Мы, когда за Арнеем недавно гуляли, я все радовался, что заведую конницей. Бедняга Коржевиц своих инженеров каждый день материл по чем зря. То у них одна телега сломается, то на другой ось крякнет. А что поделаешь, если каждая каменюка для большой катапульты весит, как мы с тобой вместе взятые. Артиллерия — самая медленная часть обоза на марше. По воде это добро всяко легче возить.

—