Возвращение Викинга - Петер Жолдош

На языке у меня вертится едкий ответ, когда подходит Тен Линг. За ним появляется факельщик. В коридоре к нам пристраиваются еще несколько туземцев с факелами. Наши тени, когда мы проходим по коридору, прыгают по углам. Я думаю о Ного. Не могу поверить, что у него больное сердце, а если больное, то почему это выяснилось только сейчас? Вэл говорил, что у него сердце, как ракетный двигатель... Ного, Ного, мой лучший товарищ, что за беда с тобою приключилась?..

Мы вошли в большую комнату, заполненную жрецами. Все в белом. Удивляет чрезвычайно низкий потолок. У дальней стены, на небольшом возвышении - трон. Чуть позади трона, с правой стороны сверкает огромный золотистый диск, назначение которого до меня доходит чуть позже, когда перед ним устанавливается факел и свет огня, отраженный диском, буквально ослепляет нас. Сам Мазу остается в тени. Я с трудом различаю черты его лица.

Произносятся приветственные формулы, предусмотренные церемониалом. Я не понимаю ни слова. Марк говорит - верховный жрец отвечает. Если у Марка голос звучит обыкновенно, то у короля он имеет странный, слегка вибрирующий тон. Подозреваю, что здесь замешана определенная акустическая хитрость. Словом, все сделано для того, чтобы унизить, подавить волю стоящих перед верховным жрецом...

Мазу говорил долго. Я не понимал, о чем шла речь, но по тону было ясно, что разговор поворачивается неприятной для нас стороной. Меня это настораживает.

- Сколько мы еще будем здесь торчать? - спрашиваю у Тен Линга довольно громким шепотом.

Марк бросает на меня отчаянный взгляд. Мазу замолкает и делает знак жрецам. Бесшумные жрецы подставляют нам низенькие, без спинок, табуретки. С этих низеньких сидений мы смотрим вверх на Мазу, вытянув шеи. Темное лицо на фоне сверкающего диска. Мазу снова начинает говорить. Тен Линг переводит:

- Грегор, он говорит о тебе... Хотя он тебя не принял, как своего брата, он почитает брата божественного Икенду, и потому накажет гончара. Завтра утром его вышлют из города за то, что он позволил, чтобы к нему прикоснулась рука брата божественного Икенду, в результате чего рука брата Икенду стала нечистой...

- Старый Вру, злой дух плоскоголовых, - бормочу я тихо на языке плоскоголовых, - я должен помнить о тебе; о твоей перевернутой с ног на голову логике, когда виновный дважды карает невиновного...

Говорю Тен Лингу: - Скажи ему, что он никого не должен наказывать из-за меня. Если я захочу наказать, виновного и так постигнет кара, независимо от того, кто он. А если кого-то коснулась моя рука, или рука Икенду, тот человек очистится...

Марк хочет вмешаться, но Линг бесстрастно переводит мои слова. Я смотрю строгим взглядом в лицо Мазу. Если бы не этот слепящий диск! Я чувствую, что Мазу не слушает переводчика. В толпе жрецов ни шороха, ни звука.

Марк и Тен Линг тревожно переглядываются:

- Возмутительно! - говорит Марк.

- Что?

- Он говорит, что этой ночью посылает флотилию больших лодок с воинами для нападения на соседний город. Он требует, чтобы ты, Грегор, сказал, каким будет исход битвы?

Понимаю, что ответ должен быть быстрым. У Вру была точно такая же манера. Когда во время наших диспутов я загонял его в угол, он хватался за какую-нибудь явно невыполнимую мысль, нелепость которой очевидна для всех, приписывал ее оппоненту и выдавал себя за единственного носителя истины.

- Марк, помоги мне... Я еще не разбираюсь в пантеоне их богов. У них есть особый бог моря?

- Есть...

- Тогда переводи: мы не можем вмешиваться в дела морского бога. Он наш друг. Он сохранил нашу лодку и привел ее в эту бухту. Икенду приказывает скалам - и скалы сдвигаются или падают... Марк, не возражай, поверь, я иду единственно верной тропинкой. Посмотришь, все будет хорошо...

Мои ожидания действительно оправдались. Фигуры в белом заколыхались, по краям прошелся гомон. Он прекратился, когда Мазу поднял руки:

- Я не понял, что хочет сказать нам Мастер Слов, брат божественного Икенду! Бухта наших отцов стала мертвой бухтой, и в знак примирения мы по приказу богов засыпали камнями вход в другую бухту. Какая же опасность угрожает водам Новой бухты?

- Будущее в руках богов, - отвечаю я, - я спрошу у своего брата, божественного Икенду, что он думает об этом?

Я в этом диалоге терплю поражение. Мазу воспользовался моей ошибкой, которую я счел за проявление мудрости. Он наступает, хочет меня уложить на лопатки. Он знает, что я лгу, я знаю, что он лжец. Проиграет тот, кто запутается в собственном вранье.

- Мастер Слов говорит, что разговаривает с Икенду? - удивляется Мазу. - Но мы знаем, что божественный охотник спит. Как же с ним можно говорить?

- Ты проиграл, Грегор, - сказал Марк, - я с ним очень много спорил, и он никогда не чувствовал себя таким уверенным.

Я пытался еще что-то доказывать; что бог, даже спящий, может наставлять уму-разуму, но выглядел я в целом неубедительно. Меня сбивал с толку сверкающий диск - от него разболелась голова, невозможно было собрать воедино свои мысли. Вмешался Тен Линг:

- Братья, у меня возникла идея. Грегор городил здесь чепуху, но она натолкнула меня на одну мысль. Я все больше думаю о ней, как о реальной. Надо продолжить этот разговор с Мазу. Давай, Грегор, говори дальше. Все равно, что. Главное - говори побольше, чтобы Мазу поверил, что я перевожу.

- Я желаю от всей своей души, чтобы на его голову обрушился потолок этой комнаты после того, как мы выйдем отсюда... Этого достаточно?

- Можешь продолжать в этом же духе.

- Тогда пусть обрушатся и стены ущелья, через которые вышли в море его лодки, раз уж "Викинг" не может выйти через этот пролив.

- Именно об этом я и думал, - сказал Линг и начал "переводить" властительному жрецу свою речь под видом моей. По мере того, как Линг говорил, Марк приходил в тихое изумление:

- Сумасшедшая идея! А вдруг повезет!?

- А что он говорит, я ведь не понимаю?

- Поговорим потом. Здесь не место.

Среди жрецов почтительный шепот сменился шумом, Мазу вдруг забыл о своем божественном статусе, резко прервал Линга. Они заспорили. Марк весь превратился в одно большое ухо.

- Скажи хоть, о чем речь?

- Потерпи. Об этом поговорим серьезно, только не здесь, - сказал Марк, очень живо реагируя на слова Тена. Он даже включил в "перевод" несколько своих реплик.

Наконец Мазу закончил аудиенцию заключительной речью, после чего мы в сопровождении факельщиков отправились назад. Марк по дороге сказал Тену Лингу:

- Сейчас об этом ни слова. Соберемся - и все обговорим.

Через десять-пятнадцать минут мы все собрались у Марка. Отсутствовал один Феликс - был дежурным на "Викинге".

- Друзья, речь идет о деле чрезвычайной важности. Тен Линг под маркой перевода слов Грегора предложил Мазу план, который может стать решающим в нашей судьбе. Из этого вытекает необходимость хранить в тайне все, о чем пойдет речь.