Условия соглашения - Мари Секстон

- Они только сказали, что у него проблемы с дыханием. Вероятно, это из-за сердечной недостаточности. Ему будут давать кислород и Лазикс, чтобы вывести жидкость из организма. Нет никаких оснований предполагать, что он не выживет.

Фил глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Он подавил желание еще раз взглянуть на часы. Ривер был прав. Возможно, это было не так срочно, как опасался Фил. И все же тупик, в котором он оказался, пугал его. Что, если следующий звонок будет еще хуже? Что, если бы у Папаши случился сердечный приступ? Фил ни за что не успел бы вовремя.

Поток машин продолжал стремительно увеличиваться, и это приводило его в бешенство. Взгляд на часы разозлил его еще больше. Какого черта он все еще носит эту чертову штуку? Потому что в течение многих лет он все еще пытался побить рекорд по плаванию, установленный в колледже, и все это в надежде угодить старику, которого всегда ненавидел? Он сорвал часы с руки и бросил их через плечо на заднее сиденье. Ривер был достаточно любезен, чтобы проигнорировать эту вспышку гнева.

В конце концов, они добрались до съезда, о котором ему говорил Ривер. После этого им пришлось петлять по Уитриджу, пока приложение GPS не вывело их обратно на I-70, на несколько миль западнее, чем они были, и, предположительно, мимо места аварии. Движение по-прежнему было плотным, но, по крайней мере, двигалось.

Наконец, спустя почти полтора часа после того, как покинул свой дом, Фил заехал на парковку больницы Святого Антония. Сразу за дверями отделения неотложной помощи он позволил Риверу взять инициативу в свои руки. Ривер перешел в режим врача, требуя информации. У него не было привилегий в больнице Святого Антония, но он работал в системе здравоохранения и знал, как работают врачи скорой помощи. В любое другое время Фил, возможно, и попенял бы ему на то, что он пытается повлиять на ситуацию, но не сейчас. Ривер провел их через двери, медсестра ввела его в курс дела, пока вела их к одной из занавешенных кабинок.

- К вам посетители! - радостно объявила она Папаше, ведя Фила и Ривера внутрь.

В больничном халате Папаша выглядел более хрупким, чем обычно. Когда Фил вошел, он снял с лица кислородную маску.

- Черт возьми, я же сказал той медсестре, чтобы она тебя не беспокоила.

- Ты никогда не доставлял хлопот, - сказал ему Фил, присаживаясь на край кровати. В его семье никогда не было принято проявлять физическую привязанность. Никаких поцелуев, очень мало объятий, очень мало слов. Но в тот момент Филу захотелось сжать дедушку в медвежьих объятиях и никогда не отпускать. Он ограничился тем, что пожал морщинистую руку старика.

- Они такие назойливые, - сказал Папаша. - Они все носятся вокруг, как будто я вот-вот сорвусь с катушек. Мне просто нужно немного кислорода...

- Вы его не получите, если маска будет висеть у вас на шее, - сказал Ривер, снова закрывая нос и рот Папаши.

- Мы попробовали использовать носовую трубку, но он не переставал с ней возиться, - объяснила медсестра. - Мы подумали, что так будет лучше.

Папаша сделал ей знак, прогоняя. Она раздраженно улыбнулась Риверу, но оставила их наедине. Фил мог только облегченно рассмеяться. Ривер был прав. С Папашей все будет в порядке.

По крайней мере, пока.

Но одну вещь Фил больше не мог отрицать, Папаша был слишком далеко, чтобы чувствовать себя комфортно.

***

С согласия Папаши, медсестра позволила Риверу внимательно изучить карту Папаши. То, что он увидел, было не очень хорошо. Застойная сердечная недостаточность. Диабет. Высокое кровяное давление. Папаша был не так уж далек от того ярлыка, который Ривер так ненавидел в больнице -FTD, или «неспособность умереть». Медицина может многое, но не может остановить неизбежное.

Риверу было интересно, знает ли об этом Фил. Возможно. Но, как обычно, он держал это при себе. Тем не менее, его скованность рядом с Папашей говорила о многом. Он знал, что Фил напуган до смерти, но Папаша едва позволил Филу взять себя за руку, как прогнал его прочь.

Казалось, что неспособность Фила проявлять привязанность не была случайностью.

На следующее утро они должны были отправиться в поход. Ривер подозревал, что Фил воспользуется этим как предлогом, чтобы остаться дома, но Папаша пришел ему на помощь.

- Езжай! - сказал он Филу. - Не отказывайся от своих планов из-за меня.

Они уже предполагали, что на следующий день его выпишут обратно в «Маунтин Виста Эстейтс», чтобы убедиться, что ему не угрожает непосредственная опасность.

Итак, в среду утром Ривер погрузился в свой грузовик, и они уехали из города, как и планировалось.

Ривер нервничал по поводу всей поездки. С их первой ночи в горах, когда он внезапно расслабился настолько, что был готов к проникновению, он ждал следующей вылазки. С тех пор каждый из них прошел стандартное обследование на ЗППП. Они преодолели все препятствия. Он даже умудрился быть снизу после покерной вечеринки, но Ривер это вряд ли осознавал. Он был настолько пресыщен и измотан, что едва мог двигаться, не говоря уже о том, чтобы участвовать в их занятиях любовью. Но теперь, в эти выходные, он собирался все исправить.

Они пошли той же дорогой, но на этот раз продвинулись дальше и нашли крошечную поляну, где осиновая роща соседствовала с высокими соснами. У них было несколько часов до наступления темноты, но Ривер этого не хотел. Он хотел поскорее вернуться к тому вечеру, когда они могли бы обняться в шезлонге, а потом перейти в дом. Ему не разрешалось просить, но он был настолько готов к тому, что последует дальше, что не смог бы сделать ничего другого.

Фил сидел в одном из шезлонгов и играл со своей камерой, но остановился, когда Ривер опустился перед ним на колени.

- Да?

Сердце Ривера бешено заколотилось. Он пожалел, что не догадался надеть ошейник тем утром, но он слишком торопился. Он был где-то внутри фургона, и в тот момент Риверу ничего так не хотелось, как надеть его, услышать звон цепи, когда он обслуживает своего Учителя.

- У нас впереди вся неделя, - беззаботно сказал Фил.

- Знаю.

- Разве ты не хочешь порыбачить, пока не стемнело?

Ривер заколебался. Ему не разрешалось умолять или обращаться с просьбами. Он должен был только повиноваться, но между этими словами оставалось