Об управлении империей - Константин Багрянородный

сил и организовывать военные предприятия. Во главе каждой Славинии стоял вождь ("архонт" или "рикс"), окруженный родоплеменной знатью; в VIII — начале IX в. Славинии на Балканах (в том числе и в окружении владений империи) проявили тенденцию к превращению в государственные образования. Процесс этот привел к возникновению сербских и хорватских княжеств, но был прерван Византией на землях Фракии, Греции и Пелопоннеса (см.: Литаврин Г. Г. Славинии VII-IX вв. С. 193-203; Иванова О. В.. Литаврин Г. Г. Славяне и Византия. С. 84-90). Константин, видимо, понимает термин и как место расселения племени (или союза племен), и как совокупность населения племени, и как особую общественную структуру, которая подчинена внешней силе (росам) и является в целом ее данником (ср.: DAI. 28. 19, 29.68, 30.94). О том, что Славинии на Руси в X в. представляли собой крупные племенные образования (княжения), можно судить по свидетельствам летописи о восстании древлян против Игоря, упоминанию своего княжения "в Деревех" и др. (Г. Л.)

114

Сообщение Константина о "горах", в которых рубят моноксилы, неясно. В северной части Днепровского пути (ср. коммент. 15 к гл. 9), откуда доставляются моноксилы в Киев, т.е. на участке Новгород — Вышгород, есть лишь одна возвышенность — Валдайская на водоразделе Днепра — Западной Двины — Ловати — Волги: "Оковский лес" (см.: Алексеев Л. В. "Оковский лес" Повести временных лет // Культура средневековой Руси. Л., 1974. С. 5-11); не исключено, что именно эту возвышенность имел в виду император, который, не обладая детальной информацией о ней, распространил ее на территорию всех Славиний. Ср. сообщение Пселла о русском походе на Византию 1043 г., готовясь к которому росы "нарубили где-то в глубине своей страны лес" для строительства судов (Михаил Пселл. Хронография. С. 95). Наиболее протяженные речные магистрали, связанные с "Оковским лесом", — Западная Двина и Ловать. С путем по Западной Двине было связано поселение (погост) X в. в Торопце (на р. Торопе), в окрестностях которого известны курганы со скандинавским инвентарем и клад восточного серебра (Корзухина Г. Ф. Новые находки скандинавских вещей близ Торопца // СкСб. 1964. Вып. VIII. С. 297-313). На Ловати под Великими Луками известен поселок X в., обслуживавший торговый путь (Горюнова В. М. Поселок ремесленников на Ловати // Проблемы археологии. Л., 1978. Вып. II, С. 140-148). Очевидна связь этих пунктов с деятельностью дружины "росов". Такова одна возможная интерпретация этого места.

Не менее вероятно остроумное предположение Д. Оболенского (DAI. II. Р. 35-36), что слово ορη является переводом древнерусского термина "гора", которым обозначались не только возвышенность, холм, но и любое высокое, сухое место. Он отмечает связь понятий "гора" и "лес" в древнерусских представлениях (ср.: поляне живут "на горах в лесех" — ПВЛ. Ч. 1. С. 16; южнослав. гора — "лес". См.: Толстой Н. И. Славянская географическая терминология. М., 1969. С. 22-103) и предполагает, что в рассказе об изготовлении моноксил славяноязычный информатор использовал термин "гора", понимая под ним лесистую местность, тогда как автор воспринял его буквально и перевел соответствующим образом.

115

Константин выделяет три этапа постройки и снаряжения моноксил. Первый, вероятно, состоял в выдалбливании стволов деревьев для будущей лодки, разведении бортов и ряда других операций (Воронин Н. Н. Средства. С. 282; DAI. II. Р. 36). Эта часть работы выполнялась на месте, в Славиниях (сходное описание подготовки флота для похода Руси на Византию в 1043 г. дает Пселл. — См. коммент. 22 к гл. 9). Затем заготовки, по словам императора, сплавлялись по Днепру к Киеву, где их оснащали веслами, уключинами и пр. При этом, как указывает автор, использовалось снаряжение старых, видимо, пришедших в негодность лодок (ср. коммент. 2 к гл. 9). Можно предполагать, что здесь наращивались борта и устанавливались мачты (Воронин Н. Н. Средства. С. 283-284; Рыбаков Б. А. Киевская Русь. С. 319-321; DAI. II. Р. 36-37). Третий этап — переоснащение моноксил — проходил в конце Днепровского пути в устье Днепра. Г. Г. Литаврин предполагает, что флотилия насчитывала от 100 до 200 судов (Литаврин Г. Г. Древняя Русь. С. 65).

116

Наилучшие погодные условия плавания по Черному морю — в июне и июле. Осенью росы должны были покинуть Константинополь, чтобы успеть к ноябрю — времени полюдья — вернуться в Киев (DAI. II. Р. 37). В июне же было совершено первое нападение росов на Константинополь в 860 г. Поэтому можно предполагать, что моноксилы собирались в Киеве в апреле, а май уходил на их снаряжение. По подсчетам Д. Оболенского, на плавание от Витичева до Константинополя на торговых судах (более медленных, чем военные) должно было уходить до 6 недель (DAI. II Р. 37).

117

*Βιτετζεβη идентифицируется с летописным Витичевым (вар.: Вытечев, Видичев, Вятичев, Видачев и др.). Этимология славянского названия неясна. В связи с анализом рунической надписи из Альстада (Норвегия), которая, возможно, содержит топоним Витичев в форме i uitaholmi < *Vitaholmr, Б. Клейбер высказал предположение, что это название образовано от др.-исл. viti/vete — "сигнальный огонь, костер" (Kleiber В. Alstadstenen i lyset an vye utgravninger ved Kiev // Viking. 1965. B. 29. S. 61-75). Он полагает, что укрепление было основано как сторожевой форпост против степняков скандинавской дружиной Олега в конце IX в. (ср.: Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи. С. 46-53).С. Роспонд считает возможным связать топоним с корнем viti/viti: др.-рус. вить, польск. witwa — "верба" и т. д. (Роспонд С. Структура и стратиграфия древнерусских топонимов // Восточнославянская ономастика. М., 1972. С. 39-41).

Витичевский холм упомянут в Повести временных лет лишь под 1095 г. в связи с основанием на нем города Святополком Изяславичем. Раскопками Б. А. Рыбакова на холме открыты два городища. На северном, отождествляемом с Витичевым, жизнь прекратилась в XI в., по-видимому, в связи с основанием нового города. На нем обнаружены остатки башни, перекрытые слоями золы и земли, — по реконструкции Рыбакова, башня служила для световой сигнализации: Витичев охранял Днепровский брод, чем, вероятно, объясняется его особая роль среди других сторожевых крепостей, отмеченная Константином. Рыбаков также подчеркивает стратегическую роль Витичева (Рыбаков Б. А. Любеч и Витичев). Идентификация Витичева с Уветичем, упомянутым в летописи под 1100 г. (ПВЛ.Ч. 1. С. 181; ср.: Ч. 2. С. 460), сомнительна и вызвала возражения (Тихомиров М. Н. Древнерусские города. С. 14, 55, 286).

118