Если свекровь - ведьма - Лилия Касмасова

— Да пошел ты, Миша, — сказала я устало. — И как я раньше не разглядела, какой ты кретин.

Конечно, не разглядела! Я же всегда была с ним суперхорошей, я под него подстраивалась — ну не хочет идти в кино, хорошо, посидим дома, посмотрим хоккей, заодно я ему рубашки поглажу. Какого черта я так старалась быть идеальной? Да знаю я, какого. Я его любила. Или вообразила, что люблю, — эти два ощущения очень легко перепутать, особенно если воображение богатое. Я очень боялась Мишу потерять. Думала, если он узнает, какая я на самом деле — капризная, порой ленивая, не очень-то хозяйственная (ну не люблю я готовить и убираться — а кто любит?), то он бросит меня.

А когда меня одарили магией, я почувствовала себя уверенной и независимой, и мне это так понравилось!

— Знаешь что, — сказала я бывшему жениху, — найди себе какую-нибудь послушную и покладистую дурочку, которая обожает стирать носки и готовить борщ. А я, ты прав, королева. И я не для тебя.

Ну ладно, насчет королевы — это я малость загнула. Какая я королева? Даже Мелисса вот рядом — и то виднее меня будет.

— Да кому ты нужна, думаешь, ты такая уж красавица? — бросил Миша зло. — А через пару лет тебе будет тридцать, и на тебя тогда никто и не посмотрит.

Вообще-то через пару лет мне будет всего двадцать восемь!

— Да как ты смеешь, Миша! — всплеснула руками Орхидея.

А Бондин сказал спокойно:

— Мне нужна. И она красавица. И через двадцать лет тоже будет нужна.

Я так растерялась, что ничего на это не сказала. И через двадцать лет? Что он хочет этим сказать?

Все уставились на Бондина, и я — тем более. То есть я вытаращилась на него совершенно ошарашенно.

А он пробормотал:

— Извините, мне надо позвонить по службе. Жасмин.

Приложив свой сотовый к уху, он отошел к лесенке.

— Кхм, — первой нарушила молчание деликатная Орхидея, — вам не кажется, что пора устраиваться на ночлег? Вся эта смена поясов утомительна… Я так прямо с ног валюсь.

— Это было бы хорошо, — поддержал ее Николай, — да только хватит ли тут комнат? А то я еще напросился…

— У нас две гостевые спальни, — сказала Мелисса.

— Я могу поспать в гостиной на диване, — сказал Миша.

— А я в кабинете, — сказал, подходя, Бондин.

— Не смог дозвониться до Жасмин? — спросила я.

— Смог, — кивнул он. — Но поговорить не удалось. Что-то со связью, похоже. Вместо слов я слышал только «бу-бу-бу».

— Бу-бу-бу? — повторила я.

— Это то, что я услышал, — кивнул он. — Утром ей перезвоню.

Нам с Орхидеей досталась одна гостевая с двумя узкими кроватями, а Николаю — вторая, совсем небольшая, с одной. Мелисса же собиралась ночевать в своей собственной спальне.

Была еще спальня ее родителей, по соседству с кабинетом, но Мелисса сказала, что они не позволяют там ночевать кому бы то ни было.

Гостевые спальни находились по одну сторону гостиной, а спальня Мелиссы — по другую.

Едва я заснула — или мне показалось, что едва, — как меня разбудил стук в дверь. Стук повторился, вежливый, но настойчивый. И голос Дениса из-за двери сказал:

— Вика, Орхидея! Ганс звонил, вылетаем через час!

Что? Ганс прилетает? Куда? Я вдруг вообразила, что он посадит самолет где-то прямо во дворике виллы. Да нет, самолет Ганса там не поместится! Тогда — на берег, что ли? Ой, кажется, он сказал «вылетаем».

— Ладно! — крикнула я. — Мы сейчас!

Я вспомнила, что на тумбочке стоит ночник, нащупала выключатель и зажгла свет. Плоские электронные часы показывали без десяти семь. Мы спали пять часов.

— Орхидея! — позвала я. Ну и дрыхнет же она! Ничего не слышит!

Потом я вгляделась в полутьму угла, где стояла ее кровать. Кровать была пустой. И где она бродит?

Можно было бы догадаться, где. Когда я оделась и вышла из комнаты, из соседней спальни выскользнула Орхидея в ночном халате, чмокнула кого-то, сказала в ответ на неразборчивое басовитое бормотание:

— И я тебя.

Пробежала мимо меня и юркнула в нашу комнату, бросив мне:

— Доброе утро.

Шустрая тетечка у Миши. А еще говорила, что с мужчинами робеет.

Так. А мне же надо еще рюкзак забрать из кабинета. Но когда я вышла в гостиную, увидела, что рюкзак лежит на диване. Рядом с рюкзаком сидел Бондин в своих гламурных очках и при свете абажура читал газету. Не на русском даже! Хотя в очках же все на русском! У ног его стоял саквояж.

За окнами был утренний полумрак. Солнце еще не вставало, но чувствовалось, что скоро рассвет. Откуда-то тянуло прохладной свежестью.

Бондин кивнул на рюкзак и сказал:

— Я так понял, это ты с собой возьмешь?

— Угу, — сказала я.

— Милые надписи.

— Сама сотворила, — горделиво сказала я.

— Я сразу это понял. В твоем колдовстве присутствует индивидуальный почерк.

— Спасибо, — небрежно сказала я. — А где Ганс посадит самолет?

— На Ла Гомера тоже есть небольшой аэродромчик. В две полосы. Для местных авиалиний.

— Далеко отсюда?

— Километрах в пяти. Я уже вызвал такси. Шестиместное. Но — обычное. С обычным шофером. Так что вам всем придется не пользоваться колдовством.

— Да я всю жизнь без колдовства обходилась, — сказала я.

— Но к нему быстро привыкаешь, правда?

— Это да, — улыбнулась я.

— Но! — сказал он. — Ты им еще не владеешь как надо. Иногда оно у тебя против твоей воли вырывается. Или получается не то, что ты задумывала, — он кивнул на рюкзак.

— Я именно это и задумывала.

— М-м, ясно, — покивал он серьезно. — А я-то думал, что это вторая попытка.

Что?

— Я полез за одеялом в шкаф, и оттуда выпал рюкзачок, похожий на этот.

— И что? Ты шарился в чужом рюкзаке? — Только бы он его не открывал! — Или скажешь, тоже искал там одеяло?

— За кого ты меня принимаешь? К тому же на вид он был абсолютно пустой, — криво улыбнулся он. — А на собачке молнии я заметил свое имя.

Че-ерт. А я-то его не заметила. Вот глазастый. Инспектор, одно слово.

— Ну и что, — сказала я. — Это название фирмы замков, наверное.

— Возможно. — Он поправил очки и снова уткнулся в газету.

Не открыл, значит. Хорошо, что он все же порядочный.

— А где остальные? — спросила я.

— Николая я разбудил перед тем, как будить вас, — сказал Бондин. — Миша вышел подышать воздухом во дворик. А Мелисса в ванной, наводит утренний марафет, как я понял.

— Ясно, — кивнула я. — А когда приедет такси?

Бондин поглядел на наручные часы:

— Обещали через полчаса. Прошло уже двадцать минут.

— Ясно. — Я зевнула, взяла рюкзак с дивана, чтобы не забыть его, и села на кресло. Как же хочется спать. Я прикрыла глаза. Вот сейчас бы кофе не помешал. Я вспомнила, как Ганс настаивал на том, чтобы мы его пили, и пожалела, что в доме нет ни Ганса, ни пиратки-стюардессы.