Полусредний мир - Александр Дон

Вовану также пришлась по вкусу пылкая и истосковавшаяся по мужской ласке тетушка. Но ему и в голову не приходило оставаться в Акиреме. Едва почувствовав себя лучше, он стал собираться в путь.

Тогда тетушка решила поговорить с Вованом. Она поведала ему все, что знала об оборотнях. Тетушка не сомневалась, что это заставит Вована одуматься.

И в самом деле — путешествие в царство оборотней никак не могло претендовать на звание легкой и безопасной прогулки.

Империя вервольфов располагалась посреди огромного, простиравшегося на сотни миль леса.

Последнее было отнюдь нелишним. Ибо каждый месяц при наступлении полнолуния все население империи вервольфов от мала до велика превращалось в волков. Оборотни покидали свои дома в городах и селах и устремлялись в чащу.

Само собой разумеется, границы леса были запретной зоной для всех акиремцев. Даже отъявленные самоубийцы предпочитали вешаться на деревьях, отстоявших от леса не менее чем на сто шагов. Встреча с оборотнем не сулила ничего хорошего. Опасность была даже не в том, что вас могли съесть — хотя и это не исключалось. Намного страшнее был укус вервольфа. Укушенный оборотнем сам превращался в оборотня. Он бросал свой дом и уходил в лес, чтобы пополнить население громадной империи вервольфов. Отныне и навеки за сутки до полнолуния несчастный начинал ощущать непонятную тоску и тревогу, затем его лицо начинало стремительно меняться: рот растягивался, превращаясь в волчью пасть, на ставших лапами руках появлялись когти, человек стремительно обрастал шерстью, и наконец в ночь полнолуния из жилища человека выскакивал волк.

Оборотни собирались на улицах и площадях, поднимали морды к небу, к полной белой луне, и окрестности оглашал жуткий вой. Утром оборотни уходили в леса, чтобы жить там жизнью волков. Лишь спустя три дня к ним возвращался человеческий облик. Оборотни становились людьми, чтобы в следующее полнолуние опять превратиться в волка.

Сама мысль о подобной участи приводила тетушку в содрогание.

Впрочем, Вован остался равнодушен к этим ужасным рассказам. Он справедливо полагал, что переживать до встречи с неприятностью неоправданно, во время неприятности — некогда, а после неприятности — бесполезно. Он стал готовиться к отъезду.

Сцена прощания Вована и тетушки Олинье могла бы тронуть самое черствое сердце и растопить самый холодный лед. Причитаний, отчаянных возгласов и рыданий, прозвучавших со стороны тетушки, вполне хватило бы чтобы проводить на войну целый эшелон новобранцев.

Вволю наплакавшись, тетушка вручила Вовану узелок с домашними пирожками, глиняную кринку с домашней сметаной и серебряную ложку, чтобы Вован мог есть эту сметану, не вступая в конфликт с правилами гигиены и хорошего тона.

К вечеру Вован уже подходил к границам заповедного леса.

Он поужинал тетушкиными пирожками и уютно устроился на большой опушке. Через несколько минут ночной лес огласился могучим храпом.

Высоко в небе над Вованом висел большой, похожий на половинку бублика, серп молодого месяца.

Волшебник проснулся от жажды. Он потянулся за стаканом и с удовольствием отхлебнул ароматную, слегка маслянистую жидкость. Коньяк в Ковосе и Акиреме делать не умели, но местный напиток, именуемый «визги», был великолепен. Всякий раз пробуя его волшебник тихонько повизгивал от восторга. Волшебник опустошил один стакан, и потянулся было за вторым, как вдруг его внимание привлек непонятный шорох за дверью. Волшебник прислушался. Шорох повторился. За дверью кто-то скребся и царапался.

«Мыши» — подумал волшебник, но тут же понял, что ошибся. Мыши, звенящие ключами и шепотом обсуждающие, кому заходить справа, а кому слева, выглядели подозрительно. «Неужели белая горячка?! — похолодел волшебник. — Говорил мне Нунстрадамус, завязывай с пьянством! Вот вам, пожалуйста — уже и галлюцинации начались!»

Но тут же ему в голову пришла другая мысль. «А вдруг это грабители?!» — подумал волшебник. Красть у него, разумеется, нечего, но ведь грабители могут об этом и не знать. Стукнут по голове — и привет! Волшебник лихорадочно заметался. Что же делать?

Тут взгляд его упал на большую мраморную статую, украшавшую спальню. Волшебник, стараясь ступать бесшумно, соскочил с постели, подбежал к статуе, схватил ее в обнимку и поволок к постели. Он едва успел уложить статую и укрыть ее одеялом, как в замке звякнул ключ и дверь, тихонько поскрипывая, приоткрылась.

Волшебник бросился к выходу и спрятался за дверью.

В тусклом свете месяца он увидел три тени в темных плащах и масках. Тени осторожно, на цыпочках подкрались к постели и окружили ее.

— Спит, — прошептал один грабитель.

— Как убитый! — подтвердил второй.

— А сейчас будет и взаправду убитый, — проворчал третий. — У кого ломик?

Послышался глухой удар. Волшебник похолодел.

— Готов! — сказал первый грабитель.

— Точно. Не дышит, — сказал второй.

— И сердце не бьется, — подтвердил третий. — Все чисто. Берем его, ребята! Давай мешок!

Волшебник, ни жив ни мертв смотрел, как троица быстро засунула статую в большой мешок, и поволокла к выходу.

— Тяжелый какой, гад! — проворчал первый грабитель.

— Ничего, тут недалеко, — ответил второй. — С Луковского моста сбросим.

— Там мелко, — возразил первый. — Всплывет!

— А мы камень привяжем, — сказал третий. — Авось не всплывет!

И с этими словами налетчики покинули комнату.

Волшебник, не помня себя от страха, опустился на корточки и тихо завыл.

Внезапно он подумал, что налетчики могут заметить подмену и в любой момент вернуться.

Волшебник вскочил. Надо бежать! Скорее бежать из этого замка, из этого города, из этого королевства!

Волшебник бросился к двери, но вовремя остановился. Ведь налетчики, если они вдруг обнаружат подмену и захотят вернуться, пойдут этой же дорогой. И тогда они неминуемо встретятся! Нет, бежать через дверь нельзя!

Волшебник подошел к окну. Его комната располагалась на третьем этаже. Прыгать вниз было никак невозможно — он неминуемо свернул бы себе шею. Волшебник в отчаянье сжал кулаки.

Прямо перед окном рос огромный вяз. Толстые сучья и массивные ветви вполне могли бы выдержать не слишком грузного волшебника. Правда, до дерева было не меньше пяти шагов, но если хорошенько помахать руками перед прыжком, допрыгнуть можно. По крайней мере, других вариантов все равно не было.

Волшебник взобрался на подоконник и принялся ритмично размахивать руками, готовясь к прыжку. Когда он уже был готов оторваться от подоконника, какая-то мысль внезапно остановила его. Волшебник лихорадочно замахал руками, балансируя на узеньком подоконнике и стараясь удержать равновесие. С большим трудом ему это удалось. Волшебник спрыгнул обратно, подбежал к столику, взял бутылку визги, привязал ее полотенцем к поясу и вернулся к окну.

В проеме окна мелькнула тень, и ночные птицы с криками поднялись над старым вязом. Волшебник, с маху приземлившийся прямиком на толстенный сук, некоторое время свыкался с ощущениями, изо всех сил стараясь не завизжать. Наконец боль в паху несколько ослабла, и волшебник стал осторожно спускаться с дерева.

Через дыру в заборе он покинул королевский сад. Ночные улицы были пустынны, и никто не видел, как волшебник торопливо пробирался к городским воротам. Вскоре он нагнал большой купеческий караван. Волшебник перевалился животом через край последней крытой повозки и удобно устроился на каких-то тюках.

Вскоре караван благополучно миновал городские ворота. Волшебник облегченно вздохнул, достал бутылку с визги и несколькими глотками опустошил ее. После этого он наконец почувствовал, что переживания последних часов понемногу притупляются. Через несколько минут измученный волшебник крепко уснул.

Разбудил его громкий шум. Волшебник продрал глаза и высунул голову из повозки.

Караван находился на огромной площади, плотно заставленной торговыми рядами и купеческими повозками. Волшебник вылез из повозки и озираясь побрел по площади.

Обстановка показалась ему знакомой. Определенно, эту площадь он уже видел… Вон тот большой серый дом напротив, и изящное здание городской ратуши… Волшебник повернул голову и увидел знакомую харчевню, в которой путешественникам подавали зеленую свинину и синее пиво.

Сомнений не было. Он уже бывал здесь. Все вокруг было ему знакомо. И все же волшебника не покидало странное ощущение, что на площади чего-то недостает.

Волшебник повернул голову и увидел огромный ярко-синий плакат «Какакулы».

И тут он вспомнил.

Теперь он понял, чего не хватало на площади.

В прошлый раз тут стояла большая виселица.

Это была Акирема.

Глава 28